Российский писатель-фантаст объяснил, почему он не может писать на заказ

На книжной ярмарке, проходившей летом в Бийске, нам удалось поговорить с Дмитрием Емцом – российским писателем-фантастом, автором серий книг про Таню Гроттер, Мефодия Буслаева и так далее.

– Дмитрий Александрович, вы детский или взрослый писатель? 

– Универсальный, но у меня много детских проектов, таких как «Таня Гроттер», «Мефодий Бус­лаев». Еще есть «Ева и Магические существа» – серия из трех частей. Подойдет для чтения школьникам 4–6-х классов. Там динамичный сюжет. «Бунт пупсиков», «День карапузов» и т. д. Но есть и взрослые проекты. Однажды для Сретенского монастыря я работал над книгой, в которую вошли жития святых князей: Владимира, Андрея Боголюбского, Александра Невского, Ивана Калиты и т. д. Есть еще книжка «Древняя Русь» – это уже авторский проект, литературная иллюстрация к «Повести временных лет». Мне она очень нравится, с прекрасными иллюстрациями. «Школа ныряльшиков» – это христианское фэнтези из 12 книг, там сложная концепция мира, 10 главных героев. Книга из невысказанных мыслей, по тональности напоминает «Расторжение брака» Клайва Льюиса. 

– Как вы решились потеснить известную Джоан Роулинг, английскую пи­сательницу?

– «Таня Гроттер» – один из любимых моих проектов. У меня всегда очень остро развито чувство конкуренции. Например, я иду по Бийску, а там в парке подтягивается на перекладине мужик. Я как-то так сбоку к нему подхожу и тоже начинаю подтягиваться. В общем, решил написать историю, которая будет не хуже, чем история про Гарри Поттера, и выбрал очень близкий сюжет, спародировал многое из романа Джоан Роулинг. Потом уже построился весь проект на 14 книг.  

– Книги стали популярными, потому что вы угадали запросы читателя?

– Это так не работает. Нельзя обслуживать чужую аудиторию. Однажды я был на каком-то шоу, оно записывалось в большой студии. Ожидая начала передачи, наблюдал за коллегами. Там, например, был автор, который пишет для автомобилистов. У меня создалось ощущение, что он даже по студии ездит на невидимой машинке. Автор настолько в теме, что для любого таксиста или гаишника большего авторитета быть не может. Женщина, которая пишет любовные романы, была очень «любовная». Видно было, что она глубоко погружена в тему. Пи­сательница, которая сочиняет книги о дизайне, знала, как, вложив 3 рубля, сделать из заброшенного подвала модное кафе: грибок со стенки соскрести, почистить стены до голого кирпича, покрыть его лаком. И будет суперпространство. К таким людям тянется аудитория со сходными интересами. Я подумал, что если бы этих авторов поменяли местами и сказали автомобилисту писать женские романы, а женщине, сочинявшей романтические истории, писать про таксистов, дизайнершу попросили написать про водное поло. Они бы потеряли свою аудиторию. Это я к тому, что писатель не может подстраиваться под аудиторию, частью которой он не является. Вот если я вам сейчас буду стараться понравиться, то это будет хуже, если бы я был самим собой, такое поведение сыг­рает в обратку. 

– То есть писатель аудиторию не выбирает?

– Нет. Просто через какое-то время ты узнаешь свою аудиторию. Идешь по улице и понимаешь, что вот этот человек мой: в глазах у него что-то такое есть. Но ты же к нему с этим знанием не кидаешься и не сообщаешь о том, что он твой читатель. А иногда очень хочется это сделать.

– А кто вы по специальности?

– Я кандидат филологических наук. Окончил МГУ им. Ломоносова, аспирантуру, работал на кафедре истории русской литературы и думал, что если писательство меня кормить не будет, то останется возможность зарабатывать на хлеб насущный преподавательской деятельностью. В результате литература меня стала кормить. Вернее, сначала подкармливала: первая книжка у меня вышла на третьем курсе. Естественно, за первую книжку ты получаешь условно три шоколадки, за вторую – три шоколадки и тортик, за третью – пять шоколадок. Но естественно, это еще не тот заработок, который тебя прокормит, но я все время писал, писал, писал.

– А сейчас у вас сколько книг опубликовано?

– Уже более пятидесяти. Я их особенно не считаю, поскольку все они разного объема. Другой работы у меня нет.

– Здорово. Скажите, как из провинции пробиться в федеральные издательства, да так, чтобы не ты им платил, а они тебе?

– Давно уже исчезло понятие «провинциал». Раньше все время это звучало от писателей из регионов. А сейчас это звучит нелепо. Есть литература российская, и совершенно неважно, откуда человек. Не нужно озвучивать «я бийский писатель» или «новосибирский», вы просто русский писатель. Шукшин не говорил о себе, что он алтайский писатель. Он был просто писателем. Гораздо проще пробиваться в столице: там вы будете встречать людей самых экзотических, никто не поймет, что вы из региона. Сейчас время хорошее, выгодное, яркое. Другое дело, что литературой с нуля не прокормишься. При самых благо­приятных условиях вам дадут тираж полторы-две тысячи. Выплаченного гонорара, возможно, хватит, чтобы в течение месяца снимать комнату в Москве. Первые десять лет литература вас кормить не будет и вам придется зарабатывать чем-то еще. Сейчас все, кто занимается писательством, параллельно еще предприниматели, спортсмены, врачи, учителя... Мария Ким написала книжку «Мой телефон 03». И когда я вижу машину скорой помощи, паркующую­ся у магазина, знаю, что в этот момент сказала бригада диспетчеру. Или вы, например, пишете книгу о том, что происходит в редакции, сублимируя свой опыт на главную героиню Аню. Это становится декорацией, но мы узнаем редакционную кухню изнутри. На знакомом материале всегда рождается сильная книга.

– Почему вы занялись фантастикой? У вас же знакомый материал – учеба и преподавание в МГУ?

– У меня есть более реалистичные книги, допустим «Университетские истории». Это такой квазиреализм. У меня городское фэнтези – на стыке реальности и реалистической прозы. 

Кстати, в книге алтайской писательницы Юлии Нифонтовой есть фантастический и реалистический контексты. Реалис­тические куски – сильнейшие, это как булка с изюмом. Хлеб – это вымысел. Изюм – это правда. И чем больше изюма в булке, тем вкуснее. 

– Тогда почему сейчас человечество так ударилось в фэнтези? 

– Большая проблема в том, что люди не читают. А если человек не прочитывает двенадцать книг в год, то деградирует. Это как не чистить зубы хотя бы один раз в день – начнутся проблемы со здоровьем. Люди глупеют, и нужно чудо какое-то сотворить на государственном уровне, сделать чтение модным, необходимым. 

– У меня, как у читающего человека, совершенно другая проблема. На электронных площадках столько литературы, что совершенно теряешься в этом потоке, трудно отделить зерна от плевел.

– Я сейчас возьму книгу, которую раньше никогда в руках не держал, открою в пяти местах, прочитаю десять абзацев и сразу скажу, хорошая это книга или нет. 

– Но маячков-то на книге нет. Ведь теперь на каждой пишут: «Суперхит». Зачем так откровенно обманывать читателя?

 – Есть попса, и есть литература нишевая, написанная на заказ. Например, приходит человек и просит: «Напишите мне книгу для одноногого негра, который любит свою собачку и ловит акул». И чем больше ниш в литературе, тем больше книг. Мне хочется быть универсальным писателем и создавать хорошую, крепкую литературу. Я не смогу писать на заказ, даже если бы мне сказали: «Напиши книгу с такими-то параметрами». Я  бы не справился, если бы этих заданных парамет­ров не было во мне самом. 

– Но Достоевский ведь писал на заказ. Ему заказали детектив, и он написал «Преступление и наказание».

– Нет, вы путаете с романом «Игрок». У Достоевского был брат, тот организовал бизнес в Санкт-Петербурге: брал заказы от клиентов из деревень и отправлял им товары за небольшое вознаграждение. Но его обманул один торговец, скупил его долги и манипулировал им. Когда брат умер, Достоевский был вынужден расплачиваться. В результате написал на заказ роман «Игрок». В этот период он женится на Анне Григорьевне, которая взялась вести домашнее хозяйство и избавила Достоевского от долгов. Она построила маленькую кладовочку в доме и хранила там книги мужа, выдавая их книгопродавцам не в кредит, а только за деньги. И когда ей удалось реализовать несколько экземпляров, она кричала мужу в кабинет: «Федя, я сегодня продала двух «Бесов» и одного «Идиота», мы будем сыты». Ее ученица в плане книгоиздания – Софья Андреевна Толстая. В «Университетских историях» у меня как раз вещи в таком стиле, как я сейчас рассказал.

– И при таком глубоком знании материала вы не преподаете?

– Я веду семинары, литературные курсы, мастер-классы, но это скорее хобби. А главное мое занятие все же писательство. Мне не хочется углубляться в историю литературы, я хочу ее создавать.