Позывной «Смелый»: рассказ бывшей разведчицы

Барнаульская пенсионерка Евдокия Гращенкова-Зеленская празднует два Дня Победы в году. Один – 9 мая, общий на всех, второй – в октябре, когда в 1943 году была освобождена от захватчиков ее родная Смоленская область. Во многом и при ее участии. 14-летняя девчонка была разведчицей и связной партизанского отряда с позывным «Смелый».

«Симулянты»

Когда ее село Ширьково заняли немцы, отец девочки, Василий Ефимович,  уже воевал на Белорусском фронте. Оставшиеся в оккупации дали себе слово дожить до прихода Красной армии. В том, что будет именно так, сестры Гращенковы, Зина, Дуся и Нина, ни на миг не сомневались. Парням, которых по малолетству не успели призвать в армию, было труднее. Фашисты делали из них полицаев и карателей. За отказ сотрудничать с новой властью полагался расстрел, так в список карателей попал брат нашей героини, Ваня Гращенков. Пытались было записать и его отца, но он был инвалидом… Евдокия Васильевна просит не удивляться количеству одинаковых фамилий в своем повествовании, их Ширьково наполовину состояло из Гращенковых.

Первой проверкой для новоявленных русских карателей стал курс обучения стрельбе. Парни получили винтовки и рванули в лес, к партизанам. Обманув немцев, они навлекли беду на головы родителей.

– Дядя Иван – папин брат. Он часто бывал у нас, как я сначала думала, чтобы помогать маме по хозяйству. Но ночью, украдкой из леса стал приходить и брат Ваня. У них в доме ждала засада. Наша хата стала явочной. Женщины были у немцев вне подозрений. Брат передавал задания командира партизанского отряда Громова моей маме. А скоро и мы со старшей сестрой Зиной стали добывать сведения для партизан.

«Мелочь пузатая»

В школу за 5 километров от Ширьково собиралась вся местная ребятня, и две любопытные девчонки никого не удивляли. Они ходили по селам, говорили с людьми, из услышанного выуживали информацию, полезную для партизан. Помня наказ командира Громова, ничего не записывали – все на память. Когда людей в Германию собираются гнать, где будут устроены ночные облавы, сколько новых машин с карателями прибыло в райцентр Красное. О том, что есть новые сведения, сестры подавали знак, оставив на дубовом пеньке за околицей условленный предмет. А ночью в их дом приходили связные за информацией, добытой «мелочью пузатой» – так брат Иван, смеясь, называл девчат. Дуся обижалась, ведь был у нее и настоящий позывной – «Смелый». Так она однажды подписалась под листовкой – и приклеилось. Немцы искали матерого «красного бандита», не обращая внимания на 14-летнюю малявку, орудовавшую под самым их носом. Иногда неоправданно рискуя, если судить по рассказанной Евдокией Васильевной истории:

– Партизаны знали нашу хату. Мама ведь их едой снабжала – молоком, овощами, яйцами. Последним делилась. Однажды приехали в деревню за продуктами каратели. Зашли к нам, кричат: «Матка, млеко, матка, яйки!» Ну точно как у Твардовского. А я боевая была. Вынесла им болтуны – яйца, из которых не вылупились цыплята, испорченные, есть их нельзя. Мама, узнав, испугалась: «Доча, расстреляют ведь...» И отправила меня подальше за село, в рожь. Я там до ночи сидела, пока немцы не уехали.

Родителей активиста партизанского движения Ивана Гращенкова все же арестовали, надеясь выманить на них сына. И Дуся пошла в Красное навестить их, передать продукты и узнать новости. Мимо дома, в котором держали дядю Васю и тетю Нюру, немцы вели избитого до синевы партизана. «В туалет, наверное, повели», – подумала девочка и тут же услышала сухие страшные щелчки. Это был первый расстрел на ее глазах. А в соседней Монастырщине немцы уничтожили еврейское местечко по своей стандартной схеме. Евреев сначала заставили вырыть огромную яму, а после расстрела закопали в ней всех, и убитых, и еще живых.

Лес – спаситель

За партизанившего брата Ивана однажды едва не поплатилась жизнью и Дуся. Чтобы узнать местонахождение отряда, Гращенковых согнали на перекресток в центре села. А там уже пулеметы наизготовку. Восемь женщин и детей стояли перед зияющими черными дырами, готовыми в любой момент разразиться пулями. Прежде чем рассказать эту часть своей истории, Евдокия Васильевна замолкает – набирается сил:

– Как пройти в отряд через лес, знала только наша семья. Но молчали все, и нас никто не выдал. Ой, как было страшно… Почему нас не расстреляли в тот момент, я до сих пор не знаю. Наверное, Богу было угодно нас защитить. А может, фашисты место казни решили перенести. Потому что нас загнали в крытый брезентом кузов грузовика и повезли на кладбище. А там наткнулись на засаду партизан, видимо, кто-то успел ребят предупредить, что нас повезли убивать. Водителя и охрану расстреляли, нас освободили. Все в лес бросились, я не помню, как бежала. Это было летом 42-го. С тех пор мама все время нас прятала. До освобождения Ширьково мы в лесу пропадали.

Как умудрилась выжить юная разведчица, два года балансировавшая на грани провала? Неужели фашисты были так глупы? Нет, конечно. Но отряды карателей из немцев, австрийцев, латышей, эстонцев, венгров стояли не в Ширьково, а в райцентре Красное. Прибалты зверствовали, а венгры, наоборот, были лояльны к русским и даже предупреждали их, когда готовилась облава или отправка людей в Германию. Ширьково спас лес. И даже летом 42-го в оккупированном районе немцы не чувствовали себя хозяевами положения. Так было во многих селах Краснинского района – Хильчицах, Брюханово, Мамышах, Кисляках, Крюково, Топоровке, Толстиках… А в Карпиловку эсэсовцы вообще носа не сунули за всю оккупацию. Словно заколдована была деревня. Потом оказалось, что на старых немецких картах новый, отстроенный перед войной поселок не значился.

О том, что немцы отступают, маленькая разведчица узнала от венгров. Те предупредили: пойдут через деревню, гоните в лес скот, уходите сами… Когда 23 сентября 1943 года эсэсовцы, покидая Краснинский район, шли через Ширьково, дворы были пусты. Больше ни один местный житель не попал в неволю.

Их имена

После войны в Красном был расквартирован летний лагерь курсантов одного из ленинградских военных училищ. Здесь Евдокия познакомилась со своим будущим мужем. «Мы глянули друг другу в глаза и больше не расставались», – говорит об этой встрече женщина. После выпуска лейтенанта направили служить в Финляндию, а лейтенантскую жену, жившую во время войны на оккупированной территории, в капиталистическую страну не пустили. Благонадежность Евдокии Васильевны органы проверяли долго. Все решил опрос жителей в ее родном селе. Отзывы были однозначны: «Дуся? Это же наш «Смелый»!» На следующий день в Ширьково приехал милиционер, привез документы на выезд и бесплатный билет в Финляндию.

В начале 50-х после службы супруги с маленькой дочкой отправились покорять целину в Шипуновский район, на родину мужа. В 60-х семья перебралась в Барнаул, Евдокия Васильевна, уже мама двух дочек, Людмилы и Ирины, окончила техникум советской торговли и 23 года, до самой пенсии, работала в ЦУМе. Осталось открыть имя ее мужа. Это Виталий Зеленский, наш коллега, журналист и публицист, который в 60-е годы работал в «Алтайской правде», а потом уехал в Новосибирск, где возглавил писательскую организацию и был избран председателем Сибирской писательской ассоциации. Его не стало в 2008 году. Евдокия Васильевна живет в Барнауле, и только близкие знают, что эта скромная бабушка – храбрая разведчица с позывным «Смелый».