ВЧЕРА И ВСЕГДА

Вот уже и май на закате. Оттрещали автоматные салюты, принесли тысячи людей скромные, чаще на скромные деньги купленные цветы к памятникам погибших за Родину отцов, дедов и прадедов… 65-й день Победы стал прошлым. А письма в "Алтайскую правду" участников и очевидцев событий, для кого-то огневых-пороховых, для кого-то – бесхлебных и бессонных, приходят и сегодня…

Долго, очень долго пришлось стоять, соприкасаясь с плечами других барнаульцев, пока дошел наконец в густой толпе до монумента на Привокзальной площади утром 9 Мая нынешнего года и положил с младшей дочерью четыре гвоздички…

Она чуть ли не каждую минуту толкала в бок: "Что так долго-то, папа, я устала уже".

– Да разве это долго, Лена? – отвечал я. – Там-то куда дольше ждать пришлось, и не всем дождаться случилось.

Хожу к монументам 9 Мая уже много лет, начал самостоятельно со школьной скамьи, и, слава богу, людей в этот день здесь меньше не становится. Потомков тех, кто положил свои головы на алтарь нашей Победы…

Слева тихо переговариваются кавказцы, собравшиеся вокруг имама, рядом широкополые шляпы и длинные волосы представителей еврейской общины. Повернуть голову – лампасы и шевроны казачьей сотни. А дальше – флаги, флаги. "Единая Россия", "Справедливая Россия", компартия России. Названия разные, только во всех не обходится без имени моей великой и многострадальной Родины. (Не хочу и не буду никогда и ни по каким новомодным правилам писать это слово с маленькой буквы. – К.С.).

Да, есть слова глухие,
они мне не родня.
Но есть слова такие,
что посильней огня -
Раскатисты и строги,
с звенящей буквой "Р".
Ну, например, Россия!
Россия, например…
Здорово сказано, правда?!.

Совсем недавно, пару дней назад, пришел в кабинет барнаульский пенсионер Петр Шебалин. Общались мы с ним обычно по садово-огородным делам, а тут Петру Петровичу захотелось поговорить совсем о другом: о своей старшей сестре Анне Петровне, ушедшей вместе с подружками добровольно на фронт и погибшей в тяжком бою во время освобождения Польши, обеспечив в последние мгновения жизни связь родному батальону. О том, как солдаты, увидевшие ее гибель, без всякой команды поднялись из окопов навстречу смертельному огню, сбили врага с упорно обороняемого им рубежа и похоронили затем свою "сестричку" на отвоеванной земле: О том, как он сам в буквальном смысле слова "не смыкал очей" у токарного станка и, лишь выполнив положенную норму, укладывался у того же станка покемарить пару-тройку часов до начала новой смены. Да и много еще о чем..

Принес Петр Петрович и свои немудреные, но до глубины души прочувствованные стихи:

…Там, где назло врагу
даже дети вставали к станку,
Чтоб снаряд шел на фронт к отцу,
Вязали и шили верхонки,
не спя до полночи, девчонки…
Тут пули вокруг не летали,
но хлеб мы растили,
Солдата лечили,
победу по силам ковали…
Бей, солдат, врага на фронте,
бей за нас и за себя!
И без нас Берлин не пал бы,
сила тыла там была…

А вот теперь – строки из писем:

"Здравствуйте! Мира вам и благополучия. Пишет вам житель Барнаула Иван Москвин.

Во время войны в одном из красивейших мест нашего края в Чарышском районе жила моя бабушка Анна Никитична, муж которой, Максим Федорович, воевал на фронте, а ей приходилось растить и воспитывать семерых детей. Трудно досталось им то время. Было холодно, голодно, многого не хватало. Ребятишки тогда взрослели рано – работали на полях, заготавливали грибы, ягоды, кедровые орехи, собирали целебные травы. Было все – и радости, и печали, но все верили – отцы и братья вернуться домой с победой. Хочется перед нашими ветеранами и солдатами, и тружениками тыла поклониться трижды до земли. Вечная память всем воинам, павшим на той войне…"

"Дорогая редакция! Мы с мужем являемся вашими постоянными подписчиками. Долго жили на селе, а сейчас – в Заринске. Хочу рассказать о своем отце фронтовике Николае Карпове, к сожалению, не дожившем до нынешнего юбилея Победы, – пишет Лидия Данченко. – Он рано осиротел и с 9 лет воспитывался в детском доме в Новосибирске. В марте 42-го его призвали в армию. Мне запомнился рассказ отца о том, как ему впервые в жизни пришлось убить человека, пусть и врага, фашиста. Они шли по какой-то балке, как вдруг будто из-под земли появился фашист, и отец непроизвольно выпустил в него весь диск своего автомата. После этого у него на душе очень долго было тяжело и страшно. А дальше он уже ожесточенно и осознанно бил врагов, потому что хотел, чтобы их как можно быстрее не осталось на нашей земле…

Отец был ранен, вернулся на фронт, прошел с боями по Австрии, Венгрии и Чехословакии. Получил три боевых ордена, а потом, вернувшись домой, стал разыскивать своих младших сестренок, с которыми его раскидала судьба. И надо же, на вокзале в Новосибирске услышал по радио, как передавали фамилии награжденных тружеников тыла, и среди них назвали имя Лидии Карповой, которой полагался какой-то отрез ткани за то, что она все военные годы шила шинели для наших солдат…

А потом сумели они найти и свою младшую сестру Галину и больше уже никогда не расставались…"