Глава русской миссии в Японии

27-летнему офицеру удалось преодолеть вековую изоляцию правительства Японии от внешнего мира.

Академик-недоучка

Однако начать повествование следует с Эрика Лаксмана – отца будущего дипломата, сыгравшего значительную роль в судьбе сына. Это по предложению Кирилла Густавовича (так по-русски его называли) экспедицию в неизведанную, закрытую для иностранцев Японию возглавил его сын Адам. Причём согласование кандидатуры главы русской миссии в неизведанной стране происходило на самом верху – с императрицей Екатериной II. В итоге первую русскую делегацию, направлявшуюся в Японию, возглавил молодой офицер, появившийся на свет в 1766 году в Барнауле.

Его отец родился в 1737 году в многодетной семье мелкого купца в шведском городе Нейшлоте, через пять лет отошедшем Финляндии. Окончил гимназию, а вот учёбу в университете в Або (городе Турку) пришлось оставить, так как платить за неё было нечем. В 1762 году Кирилл Лаксман переехал в Санкт-Петербург, где служил преподавателем естественной истории, увлечённо занимаясь ботаническими исследованиями и страстно мечтая о путешествии в Сибирь.

В начале 1764 года Кирилл Густавович с молодой женой Кристиной-Маргаритой прибыл в Барнаул, получив место пастора лютеранской общины. И в те же дни неожиданно для себя был избран членом-корреспондентом Академии наук. Столь высокую оценку недоучившийся в университете Лаксман получил за составление списка растений, собранных в окрестностях столицы, в том числе новых, не указанных в каталоге Flora Indrica Крашенинникова-Гортнера.

А на Алтае и в других регионах Сибири Кирилл Лаксман описал несколько видов сибирских млекопитающих: алтайского цокора, азиатского бурундука и среднюю бурозубку. В его честь установлено свыше десяти видов и род растений (Laxmannia R.Br.) из семейства лилейных.

Неудивительно, что всего через пять лет, ещё проживая в Барнауле, Кирилл Густавович стал академиком Стокгольмской академии наук, а 26 февраля 1770 года его избрали действительным членом Петербургской академии наук по кафедре экономии и химии.

Его открытия отмечены в ботанике, зоологии, метеорологии, горном деле, химии, технологии, садоводстве. Большая советская энциклопедия сообщает: при производстве стекла вместо соды или поташа, извлекаемого из золы, на что уходило много леса, он предложил использовать природную глауберову соль. Также им был найден способ посадки растений с мёрзлым комом, который переоткрыли спустя полтора столетия. А ещё на Алтае академик получил первый урожай дыни.

И всё же в судьбе Лаксмана было много лишений. Из-за мелких придирок президента академии Сергея Домашнева его лишили академического звания. А к тому времени у него было уже восемь детей: двое мальчиков от первой жены и шесть – от второй. Поэтому учёный не гнушался никакой работой: исполнял должность директора банковской конторы, был исправником в Нерчинске, числился «минералогическим путешественником при императорском кабинете».

Приключения японцев в России

Идея отправки делегации в Страну восходящего солнца родилась у него в ходе знакомства в Иркутске с японским купцом Кодаю, которого спасли русские рыбаки. Экипаж его судна «Синсё-мару» с грузом, состоящим из риса, тканей, бумаги, посуды и лекарств, в январе 1783 года попал в шторм, судно потеряло управление. Около семи месяцев корабль носило по Тихому океану и наконец прибило к одному из островов Алеутской гряды. Там жили немногочисленные аборигены и русские зверопромышленники. Ещё через четыре года, в августе 1787 года, японцам удалось добраться до берегов Камчатки, оттуда в Охотск, а затем в феврале 1789 года – в Иркутск. К тому времени из 17 японских рыбаков в живых оставалось лишь шестеро.

Кирилл Лаксман вместе с Кодаю поехал в российскую столицу. 28 июня 1791 года в большом зале Петергофского дворца их приняла императрица Екатерина II, сочувственно отнёсшаяся к судьбе японца, подарившая ему на прощание табакерку, украшенную бриллиантами, и позволившая гостю вернуться домой.

Кирилл Лаксман предложил воспользоваться этим обстоятельством, чтобы установить торговые и дипломатические отношения с Японией. Через иркутского генерал-губернатора Ивана Пиля было подано прошение на высочайшее имя о возвращении Кодаю на родину.

Императрица предписала снарядить в Охотске казённое судно, чтобы отвезти на нём домой оказавшихся в России в результате кораблекрушения японских рыбаков. Во главе экспедиции стал второй сын Лаксмана – Адам.

К тому времени уроженец Барнаула окончил Сухопутный шляхетский кадетский корпус и около десятка лет в чине поручика управлял Гижигинским уездом Охотской области Иркутского наместничества на северном берегу Охотского моря. Он также собирал сведения о вулканических явлениях на Камчатке, о быте чукчей, о китовой ловле, занимался метеорологическими наблюдениями, сообщая обо всех наблюдениях отцу, а тот – Академии наук.

Экспедиция обещала быть непростой, потому что иностранцы в Японию не допускались. Жителей островного государства, попавших на чужбину, независимо от причины и срока пребывания там дома ожидала строгая кара. Так что дипломатическая миссия России отправлялась в полную неизвестность.

Прорванная блокада

21 августа 1792 года в Охотске Кирилл Лаксман сердечно провожал экипаж галиота «Святая Екатерина», трёх японцев и двух русских купцов.

Парусное судно проследовало через гавань острова Матмай и бухту Нэмуро на острове Хоккайдо. Здесь, дожидаясь разрешения на дальнейшее продвижение, путешественникам пришлось зимовать. Пользуясь вынужденной восьмимесячной остановкой, Адам Лаксман знакомился с занятиями и обычаями японцев и собрал богатую коллекцию. Наконец весной 1793 года русская миссия проследовала в бухту Эддо, оттуда отправилась на лошадях в сопровождении большой свиты в Мацумаэ – столицу Японии.

Во встрече с императором руководителю посольства было отказано. Утомительные 9-дневные переговоры с представителями верховной власти сопровождались упрёками в том, что он явился вопреки законам в страну, куда доступ иностранцам был воспрещён. Но Адам Лаксман смог внушить уважение к себе.

Главная цель – установление торговых отношений – не была достигнута. Но блокаду удалось прорвать. Несомненной заслугой дипломата следует считать то, что он добился разрешения на ежегодное посещение одного русского корабля порта Нагасаки. Те, кто знает историю Японии, непременно отмечают, что Адам Кириллович достиг почти невероятного.

И не его вина, что Россия не смогла сполна воспользоваться договорённостями нашего земляка-дипломата.