Главная река

Прошедшие Шукшинские дни подарили немало запоминающихся встреч. В их числе и знакомство с поэтом Вероникой Шелленберг. Она представила в Барнауле свою новую книгу, посвященную Алтаю. Стихи, путевые заметки в ней сопровождаются рисунками автора. 

На презентации издания гостья не только рассказывала о путешествиях по Алтаю и читала стихи настолько завораживающие, что после последних строф каждого творения наступала пауза-вздох, а потом раздавались аплодисменты…

Стать на миг соразмерным…

- Делая эту книгу, я постаралась быть честной: выразила то, что у меня на душе. Алтай для меня – место, где соединяются миф и реальность. Дорого все: и походный, очень даже непростой быт, и открытия, которые делаешь по дороге… На Алтай я приезжаю восьмой год подряд – каждый раз это сплав (один или два) и походы.

Сейчас вода высокая – это ж какое-то сумасшествие! Снежная зима прошла, все растаяло, все течет. Водопады, которые были раньше тонюсенькие, теперь водопады, а те, что были водопадами, – водопадищи!  И эта высокая вода дает воднику возможность развернуться.

Главная река Горного Алтая – Катунь, и для меня она тоже главная. Я постаралась ее всю с самого верха пройти, от самой Усть-Коксы. В этом году прошла Башкаус. Высокая вода, каньон – это было что-то невероятное! Рафтинг – дело командное. Собираются люди, которые порой не знают друг друга, но несколько дней сплава настолько сплачивают, что ты доверяешь человеку, с которым идешь в лодке, больше, чем тому, которого много лет знаешь.

Нас мало – нас восемь, -

всего восемь вёсел.

Прощай, сухопутный покой!

Как перышко лодку

уносит, уносит

суровою горной рекой.

Нас много – нас восемь!

Мы вёсел не бросим –

порог не пройдёшь на авось.

Гребём, выгребаем

во все восемь вёсел,

волну пробивая насквозь.

На гребне порога,

на гребне восторга

небесная речка видна...

Там ближе немного

до Господа Бога

и души промыты до дна.

Знаете, у каждой горной реки свой вкус, свой цвет. Чемал – зеленый, Аккем – белый, Шавла – голубая, Кокса – синяя, Чуя – бежево-коричневатая. В Катуни соединены все эти реки. Это смешение удивительно наблюдать, спускаясь сверху.

Рафтинг для меня – это способ познания реки. Я, конечно, не профессионал, максимум две недели в сезон на реке провожу. Помню первый свой сплав на нижней Катуни. Отдыхали с мужем в Горном, увидели табличку «Сплав, экстрим», решились. Когда мы прошли через порог Манжерок, когда меня первой волной накрыло, стало так хорошо… Кому что дано: меня, например, в пещеры калачом не заманишь. Конечно, опасности порогов, соединение со стихией – это, наверное, движет водниками. Пройдя какой-то порог, понимаешь мощь реки. Но, понимая эту мощь, главное – не бояться, не паниковать.

В этот раз со мной на сплаве произошел такой случай. На Чуе, на пороге Бегемот пятой категории сложности, нас «положило» прямо под мостом. Все было жестко и серьезно. Рафт через правый борт поднимает мой левый, и я вижу только воду, идущую мне навстречу, набираю воздух, погружаюсь в это сумасшедшее кипение-клокотание… Там люди, весла, камни, все это несется со скоростью реки… Выныриваешь – волна, набираешь воздух, тебя протаскивает под ней... Встает последняя, главная «бочка», гигантская закручивающаяся волна, я, выныривая, вижу только левый берег Чуи, серое небо над ним и справа от себя стену воды. И понимаю: вот сейчас все может закончиться… Никакая прошлая жизнь не встает перед глазами, нет, просто реально понимаешь: вот сейчас может случиться все. И откуда-то берутся силы с этим всем совладать. Набираю воздух, меня протаскивает через «бочку», ощущение такое, что протаскивает через ледяной рукав, еще при этом и болтает. Стихия – мощная, ты щепочка в ней.

Почувствовать стихию, мне кажется, можно только так. Пусть ты даже и щепочка. Но ты как будто нащупываешь рычаг, ты можешь по этой волне пройти, можешь с ней совладать, если будешь относиться к ней с уважением, свои силы соизмерять и не бояться. Попасть в ритм стихии – это просто потрясающе! Чтобы стать хотя бы на миг реке соразмерным, наверное, потому иду я на сплав.

Алтай – место силы

Для меня весь Алтай – место силы. Но есть места, где она более концентрирована. Допустим, Белуха – это не просто место силы, а то, что может запустить у человека какие-то давно дремавшие механизмы. Мы живем, многие вещи делая по инерции: не задаемся вопросом, зачем живем, что делаем… Туда приходишь и задаешься этими вопросами, и сиюминутность отступает.

У алтайцев есть такое поверье, что к реке нельзя подходить ночью, воду черпать – нельзя тревожить духов воды. Будучи на Шавле – мне же интересно, – я отошла от лагеря, фонарик включила, сижу смотрю на воду, она бурлит передо мной. Опускаю туда руку – и настолько четкое осознание того, что вода – живое существо!

Ночью из пены речной вылепляются лица,

сплетаются струи в тугие тела.

В русле идёт нескончаемая вереница духов реки...

Я видела...

Или спала?

И звала... Затянула гортанную,

низкую ноту,

подобно самой реке, не разделяющей речь

на словесное крошево... пересиливая дремоту,

протянула руки – воду рассечь.

Ледяная, бугристая... Сон ли это?

Он ли, она – запястья схватили... Аж

просверкнуло, из памяти выпало лето.

Осторожнее! Всю же себя отдашь!

А не жалко. Столько раз я входила в стремнину,

что речною душой наполнена до краёв,

но ещё берегу человеческую сердцевину

ради слов крошащихся,

ради этих слов.

Есть стихотворение, которое пришло ко мне в критической ситуации. Очнулась в реанимации – голова не болит, счастье! Лежу под капельницей, и приходит видение: кони в степи в свете закатного солнца, на фоне холмов…

Под топот каурых, гнедых, вороных

замедленным солнечным диском

под дых ударена степь, опрокинута в пыль,

и небо оранжево ржавит ковыль.

И небо, и степь под присмотром орла,

тропа, что коней к водопою вела,

в закатном чаду раскалённых, как медь,

солёных от пота, уставших лететь.

И с ходу разбит водомерный покой –

копыта, копыта и шеи дугой,

и мокрые гривы, дугою летя,

достанут туда, где начало дождя.

Начало дождя над степным сушняком...

Тропа поперхнулась полынным дымком.

Горячие звёзды горячих коней

восходят над степью и тают над ней...

Через много лет, читая алтайский героический эпос «Маадай-Кара», я встретила такие строки: «Такой простор с горы открыт, что, возникая, как стрела, Алыпа взгляд к земле спешит и превращается в орла». И я вдруг поняла, что моя строчка «И небо, и степь под присмотром орла» значит, что, видимо, он на меня в тот критический момент посмотрел и я ожила. Я книжку свою назвала «Под присмотром орла».

Конная эпопея

Началась моя конная эпопея потому, что мне захотелось увидеть настоящие горы в ледниках. Сплавляясь по рекам, я их не видела, потому что все маршруты рафтинга проходят ниже.

Конный поход к Белухе был первым моим опытом, очень непростым. Моего коня звали Герат, что в переводе означает «гнедой».

Я всё оставила за кордоном, Герат!

Уходит в горы маленький наш отряд.

Туда, где снега, туда, где истоки рек

и ветер на перевале Каратюрек.

По узкой тропе, по рытвинам,

по камням

навьюченным нелегко проходить коням.

Поджарило солнце, будешь туману рад.

Ещё немного, и вот перевал, Герат!

Туман наступает, теряется

в нём тропа,

и сразу же дождь и белых градин крупа

сечёт, застревая в гриве твоей вороной.

Герат! Мне здесь никак не пройти одной.

Мы должны были перейти Аккем по мосту. Но река настолько сильно поднялась, что промыла второе русло дальше моста, нужно было переходить вброд. А вода – градусов 6-7, течение очень сильное. Если из рафта ты выпадаешь, то спасательный жилет держит, а на коне же ты без жилета. Конь-то выплывет, а человека может унести течением. Мы очень опасались, но за ночь вода чуть-чуть упала и – пошли. В эпосе говорится о коне Аргамаке (переводится как «неудержимый крылатый скакун»). Я обращалась к Аргамаку, чтобы он дал силы моему коню.

Перевал Каратюрек был самой высокой точкой нашего конного похода – 3000 м над уровнем моря, с него прекрасно видны Белуха, Катунский хребет, Аккем. Каратюрек переводится как «черное сердце» (подразумевается здесь сердце девушки-медведицы, потерявшей любимого. – Прим. авт.)

Столько лет я езжу сюда, вижу, как люди относятся к природе, и мне хочется всем сказать: «Берегите то, что у вас есть! Не бросайте мусор, не пишите на скалах, потому что не будет никакого второго Алтая, никакой второй природы. Испортим эту – жить будет негде». У меня всегда сердце кровью обливается, когда я вижу, что люди делают с природой. Мы не ценим то, что нам дано.

Моя основа, источник духа моего – здесь, в горах, озерах и реках, в деревьях и травах. В неразрывной связи с живой водой, с Белой горой.

В сущности, человек всегда один на один с природой, но редко чувствует это во всей полноте. И в умиротворении одиночества нет предательства по отношению к тем, кого мы любим. Просто иначе не будет силы любить...

Справка «АП»

Вероника Шелленберг родилась и живет в Омске. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького. Автор стихотворных сборников, публицистических книг. Ее произведения публиковались во многих журналах и альманахах. Лауреат областной литературной молодежной премии им. Ф.М. Достоевского, премии им. Л.Н. Мартынова, дипломант Всероссийского литературного конкурса им. В.П. Астафьева и Международного литературного конкурса «Детское время». Член Союза российских писателей.