«Страшная Мария»: об охоте на ведьму рассказали алтайские краеведы

Очередную историю на грани были и небыли «АП» услышала в музейном отделе Тогульского многофункционального центра культуры. Связана она с жившим в Тогуле известным советским писателем Николаем Чебаевским, чей вековой юбилей в этом году совпал почти мистическим образом со столетием освобождения района от колчаковцев.

Реальное и вымышленное

Впервые повесть Чебаевского «Страшная Мария» опубликовали в Барнауле в 1971 году тиражом 33 тысячи экземпляров. Шквала отзывов в то время она не вызвала. Публикация книги, конечно, стала ответом на социальный заказ. И оттого так прямолинейны суждения автора: белые – плохие, красные – хорошие. Видимо, должно было пройти переосмысление прожитого нашими предками, участниками Гражданской войны, воевавшими в разных окопах. Уже в наши дни заведующая музейным отделом Людмила Аксенова, курирующая поисковую и исследовательскую работу местных школьников, заинтересовалась историей необыкновенно мужественной женщины Марии Чижовой, уроженки села Топтушка Тогульского района. Мария Фоминична – прототип главной героини повести Чебаевского Марии, в девичестве Безгубиной. С мужем Г. Федоровым (по книге Иван Федотов) они, жители села Ненинка (Сарбинка), в 1918-м попали в водоворот Гражданской войны.

Мария и Иван любили друг друга, но, пока жених зарабатывал на свадьбу на золотом прииске, девушку высватал за хороший выкуп у родителей-бедняков сын местного богатея Семен Борщов. Ивану, вернувшемуся в село в день свадьбы, ничего не оставалось, кроме как выкрасть невесту. Через несколько лет Семен возглавит карательный отряд и жестоко отомстит обидчику, казнив его, а тихая Сарбинка, списанная с реальных мест боев Гражданской войны, станет точкой столкновения колчаковцев и партизан. К слову, в повести «Крушение Рогова» писатель Георгий Егоров в отличие от Чебаевского использует реальные – не вымышленные – имена, которые помогают нам соотнести имена персонажей и места боев.

Заведующая музеем Людмила Аксенова уверена, что эти события требуют дальнейших изысканий, но и имеющейся информации достаточно, чтобы достоверно сказать: Мария не легенда, а реальная женщина.

– Сведений у нас не много. Знаем,  что после войны Чебаевский брал интервью у женщины, – уточняет Людмила Владимировна. – Она жила в Топтушке, здесь умерла в конце 50-х годов ХХ века и похоронена. Дом ее, правда, не сохранился, и есть только одно прижизненное фото Марии Фоминичны. Говорят, Мария не любила сниматься и вообще жила замкнуто. Видимо, скрывала от людей подробности своего прошлого партизанской разведчицы, по наводкам которой уничтожались отряды колчаковцев. Понять ее можно, ведь и после революции долго еще враждовали между собой дети и внуки белых и красных, обвиняя друг друга в гибели своих близких.

Колдунья

Кратко – сама история. Иван Федотов, матрос Балтфлота, вернувшись с Первой мировой войны, возглавил в Сарбинке Совет крестьянских, матросских и бабьих депутатов, его заместителем стала жена Мария. Село в Гражданскую переходило от красных к белым. В один из таких налетов каратели, возглавляемые жаждущим мести экс-женихом Марии Семеном Борщовым, убили ее крошечную дочку Танюшку, казнили Ивана, а вместе с ним еще около двадцати сельчан, сочувствующих красным. Изувечили и саму сельскую активистку, выколов ей глаз. Женщина, ожидающая казни, сбежала от охраны и, спасаясь от погони, прыгнула с обрыва в реку. Каратели, решив, что она утонула, прекратили преследование. Меж тем Мария спаслась в пещере под крутояром, о которой никто не знал. И поклялась отомстить убийцам своей семьи. Чебаевский пишет о том, с какой яростной жестокостью она уничтожает палачей одного за другим. То шашкой изрубит, то с ума сведет, явившись в виде призрака, ведь слава о непокойном духе одноглазой ведьмы давно бродит по округе…

Одно из таких событий повести происходит на таежной заимке, где беглянку лечила и прятала от карателей в русской печи местная целительница Потаповна: «Куприянов застыл у двери с выпученными глазами. Вслед за пылающими дровами из печи выскочила голая баба. Тело ее было таким красным, будто накалилось на огне. Куприянов принялся открещиваться как от чертовщины. Лишь когда Мария метнулась к нему с сечкой, узнал «колдунью», бросился из избы вон, забыл о винтовке и лошади своей, привязанной к пряслу, по-заячьи стреканул в лес…»

Факт, что Страшной Марией героиню прозвали колчаковцы, по свидетельству местного краеведа Атаманова (документ хранится в музее). Поскольку боями была охвачена вся окрестность – Тогульский, Кытмановский и Сорокинский районы, затруднительно определить, в какой именно группе партизан воевала наша героиня. Исследователь предполагает, что в сводном отряде Ворожцова (Анатолия) либо Белокобыльского.

За семью печатями

К слову, в начале ХХ века в центре Тогула стояла большая церковь. В ней во время одного из боев оборонялись партизаны. Окруженные белыми, они решили выйти через подземный туннель, территориально проходивший через современную центральную площадь в парк ЦРБ. Есть записанные воспоминания школьников 70-х, которые однажды упали в промоину, образовавшуюся после ливня. Там нашли человеческие кости и истлевшую одежду. Видимо, партизаны так и не смогли выйти из туннеля – либо на выходе их ждали белогвардейцы, либо случился обвал. Тогда же, в 70-е, подземный ход закрыли навсегда.

Параллельно историю Страшной Марии расследовал известный алтайский краевед Евгений Платунов. Подтверждение мученической гибели в 1918 году мужа Марии Фоминичны от рук карателей он нашел в очерке Андрея Худякова «Гражданская война на Алтае», опубликованном в 1952 году. Автор приводит рассказ очевидцев: «Белогвардейцы привели Г. Федорова в волостное правление, пороли, посыпали солью, офицер сапогом её растирал, бросал окурки на раны, жгли шомполами, положили на раскалённую плиту (стал весь чёрный)... Затем повесили». Федоров-флотский – под таким именем упоминает того же героя директор Ненинской школы Владимир Филиппов в очерке, включенном в книгу «Солтонский район: Время. События. Люди»: «На­против своего дома Федоров с друзьями установил Столб Свободы, прибил на него флаг в память о борцах, погибших за революцию, ор­ганизовал сельсовет и возглавлял его до прихода в ноябре 1918 года карательного отряда Соколо­ва». Федо­ров к этому времени был женат на Марии Чижо­вой, они растили ребенка.

Упоминает Евгений Платунов и книгу «Во власти долга: воспоминания, статьи, очерки», изданную в 2005 году в Кемерово. Ее автор Петр Дорофеев, родственник Марии Фоминичны, сообщал, что она – «человек закалки, для которого не существовало проблем личного порядка – физической боли, страданий». Даже ему, родному человеку, она не рассказала о трагедии своей семьи. Подробности Петр Михайлович, уроженец Алтая, узнал случайно, когда лечился в одной из больниц Новокузнецка. В разговоре с соседом по палате выяснилось, что они земляки. Услышав названия знакомых мест и имя Марии, тот оживился: «Это легендарная женщина! На Алтае ее знают все – от школьников до стариков. О ней пишут газеты, ее документы во всех музеях, пионерские дружины края носят ее имя!»

Дорофеева тогда ошеломила такая известность тетки Марьи. А в начале 70-х годов сосед по палате выслал ему книгу «Страшная Мария»…

После того как на Алтае окончательно установилась советская власть, погибших партизан расположенных рядом Карабинки и Ненинки похоронили в общей братской могиле, установили памятник, за которым сейчас ухаживают местные школьники.