ОКОПНАЯ ПОВЕСТЬ

Пуля немецкого снайпера попала лейтенанту Абарину в щеку и вышла в шею. Окажись гитлеровец немного точнее, не было бы у Володи встречи с учительницей Валей, детей, внуков, правнуков…

- Моя юность прошла в Славгороде в годы войны. Окончила в 41-м семь классов, а в 42-м стала учиться в педагогическом училище. Тяжелое было время – холод, голод… - вспоминает в своей однокомнатной квартире в Яровом Валентина Алексеевна Абарина.- Во время учебы вместо каникул нас, девчонок, посылали лес пилить в Михайловский район, сено заготовлять, на элеваторе работать. Зимой после занятий обычным делом было чистить аэродром воинской части в Славгороде. В этом, правда, плюс был большой – обед в лётной столовой. По студенческой-то карточке полагалось в день 400 граммов хлеба – разве наешься? А летчиков кормили хорошо.

В 1945 году я стала учительницей начальных классов. Ребятишки худые, голодные, заморенные. Смотришь, сидит ребенок за партой, грызет потихоньку кусочек жмыха. Все время есть дети хотели. Спустя два года к нам в славгородскую школу № 2 после фронта и службы в Германии пришел новый учитель Владимир Абарин. Он тоже был из нашего училища, только на курс старше меня. В 43-м со второго курса ушел на войну. И вот вернулся. Тогда вообще плохо с женихами было. Многих
война забрала. А тут молодой, в военной форме, бравый, с боевыми орденами и медалями... Стал за мной ухаживать, домой провожать, вскоре и поженились.

Время шло. Тяжелые и суровые годы сменились более благополучными и для всей страны в целом, и для учительской семьи Абариных в частности. Один за другим родились четверо детей. Затем появились и внуки. Все дальше и дальше по времени отодвигалось зарево войны, но жар его по-прежнему опалял души фронтовиков, заставляя вновь и вновь вспоминать пережитое. Тогда, наверное, и решил Владимир Степанович Абарин написать повествование о своей жизни. О родителях, переселившихся на Алтай в годы столыпинских реформ, о житье-бытье в маленькой, уже исчезнувшей с карты славгородской деревне Новорождественке, о возникновении колхозов,
о войне…

Первое ранение. (Из воспоминаний В.С. Абарина).

«В начале июля 1944 года часть, в которой я служил, пошла в наступление. Потянулись бои, переходы, потери ставших близкими бойцов и офицеров. Страх прошел. Летом этого года наша 304-я стрелковая дивизия перешла государственную границу СССР. Последний немец был изгнан с нашей территории. Однажды стрелковой роте, куда я был прикомандирован, поставили задачу взять село. Мы продвигались по лощине. Вот и село. Немцы, заметив нас, открыли огонь. Все залегли. Огонь усилился. Мы по-пластунски добрались до огородов и вбежали в село. Они отступили.

…Мы увидели немецкую цепь. Они дали по нам очередь. Одна пуля пробила диск моего автомата, другая попала в руку. Мы прыгнули в канаву, прихватив с собой раненого бойца. Немцы скрылись, а я отправился в медсанбат.

Через месяц после лечения я вернулся в свою роту. Наш ездовой Мирошниченко все тискал меня в объятиях, он годился мне в отцы. Мирошниченко угостил меня хлебом, луком и сахаром. Такое сочетание продуктов я видел впервые.

- Шо? Зачем все это? Исты. А вы, товарищ лейтенант, ели колысть лук з сахаром? Так ото ж!

Через день снова поход, снова бой».

Аккуратный четкий почерк. Нет, уже не самого Владимира Степановича. Он ушел из жизни еще в 1999-м, оставив черновики воспоминаний. Набело его книгу бережно переписывали жена с дочерью. Первая тетрадь – описание его детства. Родители – переселенцы из Пензенской губернии. Прибыли на Алтай во время Первой мировой войны – в 1916-м. Отец Володи был по тем временам человеком грамотным – окончил церковно-приходскую школу. Такой багаж знаний позволил ему стать первым председателем колхоза в Новорождественке. Сын решил стать учителем. И, как уже говорилось, стал им, повоевав предварительно командиром пулеметного взвода на самом что ни на есть переднем крае.

Высота. (Из воспоминаний В.С.Абарина).

«В обороне жизнь налаживается. Личный состав отдыхает от нервного напряжения, хотя и оборона часто бывает активной. Перед нами была высота № 262, а на ней сидели немцы. Очень уж удобно было там фрицам! Но неудобно для нас, так как немцы могли смотреть в тыл нашему полку. Весь день ни один солдат не мог передвигаться по траншее – сразу раздавался выстрел со стороны противника. Даже пищу не могли приносить днем, а потому питались два раза в сутки. Командование полка решило лишить немцев удовольствия заглядывать к нам в тыл: взять высоту.

В один из декабрьских дней после артиллерийской подготовки роты пошли в наступление. Немцы открыли огонь. Были и убитые, и раненые. Вот и траншея. Мы на высоте. Но это было только начало. Немцы открыли бешеный артиллерийский огонь. Поднималась пехота. Мы отбивали ее пулеметным и ружейным огнем.

Туго нам пришлось. Втаскивая в свою траншею разбитый пулемет, я был на волосок от смерти. Мы отбивали атаки немцев на высоте около двух суток. Потом нас сменили свежие силы. Вскоре всем солдатам и офицерам, бравшим высоту, вручили награды. Я получил орден Красной Звезды».

В квартире Валентины Алексеевны очень уютно. На стенах - рисунки хозяйки, увлекшейся живописью уже в пожилом возрасте и теперь уделяющей много времени этому занятию, от которого немало удовольствия. Ее работы есть и у детей, и у многих знакомых Валентины Абариной. Но если живопись - одно из последних увлечений Валентины Алексеевны, то к музыке у нее любовь давняя, балалайка в этом доме - не для экзотики, а применяется по прямому назначению.

- «Подгорную» могу сыграть, частушки под балалаечку спеть, - говорит хозяйка и играет, и поет, причем, по мнению автора, вполне прилично.

- У нас вся семья музыкальная, - поясняет она. - В доме были балалайка, гитара, мандолина – целый струнный ансамбль. Владимир Степанович на балалайке играл, и я вот тоже. Но только для себя да близких, на сцену не выхожу.

Кроме музыки книги очень люблю, особенно классику. Сейчас вот «Фому Гордеева» Горького перечитываю. Джека Лондона люблю, Константина Симонова, Михаила Шолохова. Живу нескучно, всегда занята чем-нибудь.

11 лет прошло с тех пор, как ушел из жизни Владимир Степанович Абарин, но каждый год 9 мая его дети, живущие в Яровом и Славгороде, вместе со своими детьми собираются в гостях у мамы. Приносят кушанья к столу, хотя главное угощение готовит, конечно, сама Валентина Алексеевна, и первый тост поднимают за отца и дедушку – одного из простых солдат великой
войны, защитника своей Родины и своей семьи.

Весна 45 года. Польша. ( Из воспоминаний В.С.Абарина).

«Март подходил к концу. Шли мы куда-то всю ночь и к утру вышли к лесу. Тишина. Шли наугад, не зная, где, когда и как встретятся немцы. Я как всегда шел в цепи пехотинцев. Вдруг щелчок.

Кровь брызнула из щеки. Я пригнулся и спрятался за пень. Подтащили пулемет. Держа свернутый бинт у щеки, попросил солдата перевязать меня. Он стал перевязывать и вдруг сказал: «Ой, товарищ лейтенант, так у вас же на шее дырка». Перевязали шею другим пакетом. Взяв винтовку солдата, я отдал ему свой автомат и поковылял в санроту. Началась стрельба, а лес пошел вершинами вниз, а корнями вверх, так у меня все завертелось в глазах. Меня отправили в госпиталь.

За последние бои мне был вручен орден Отечественной войны второй степени».