Эмилия

Многие обращают внимание на деревянное здание, стоящее на Красноармейском проспекте Барнаула – гимназию Будкевич. Всезнайка Интернет уведомляет: «В 1915 году, когда супруги Эдуард и Мария Будкевич вместе с дочерью Эмилией эмигрировали в Швейцарию, гимназия была преобразована в казённую, а в 1917 году прекратила свое существование». Но никто на самом деле не эмигрировал, гимназию не преобразовывали, и прекратила она свое существование не в 1917-м… Я хочу рассказать об одной из «эмигранток». Точнее, о ботанике, селекционере, члене Географического общества СССР Эмилии Эдуардовне Аникиной, урожденной… Будкевич!

«Дочь основательницы»

Формулярных списков о службе основательницы гимназии Марии Флегонтовны Будкевич в краевом архиве два, 1909 и 1916 годов. В графе «Имеет детей» каждого «номером один» значится: «Эмилия, род. 14 ноября 1886 г.». Но если в первом списке говорится, что дочь «в Швейцарии для дальнейшего образования», то во втором сообщается, что Эмилия «обучается в Новочеркасске на Высших женских курсах». Но зачем ей после учебы в Швейцарии оказались нужны курсы в Новочеркасске? Вероятно, из-за их специализации – они были сельскохозяйственные. Наша героиня вполне могла поступить сразу на второй курс ВЖК в Новочеркасске. А после их окончания – на агрономический факультет Саратовского университета. Саратов выбрала Эмилия по месту жительства супруга: за границей она вышла замуж за Степана Васильевича Аникина, депутата I Государственной думы.

Судьбоносные встречи

Аникин оставил о себе память как об «излюбленном человеке крестьянства». Вышедший из рядов сельского учительства, он стал видным общественным деятелем сначала уездного, потом губернского и, наконец, всероссийского масштаба. Степан Васильевич являлся делегатом первого, третьего и четвертого съездов Всероссийского союза учителей. В Госдуме входил в число основателей Трудовой группы. После возвращения из Швейцарии участвовал в 1-м Всероссийском съезде крестьянских депутатов, являлся членом Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, трудился на посту завотделом народного образования Саратовской губернской земской управы. В 1918 году его избрали в Саратовский совет рабочих и солдатских депутатов. Был наш герой известен также и как литератор. Но семейное счастье Эмилии оказалось недолгим: ее муж умер в марте 1919-го…

Во время учебы в Саратовском университете случилась судьбоносная встреча: Эмилия Эдуардовна была ученицей академика Вавилова! Ее воспоминания об Н.И. Вавилове дают представление не только о великом ученом, но и о его ученице. Итак, ей слово:

«Когда я познакомилась с профессором агрономического факультета Николаем Ивановичем Вавиловым, он был уже человеком редкой эрудиции, совершил несколько экспедиций по России и за ее пределы, завоевал уважение многих селекционеров и генетиков мира, почтение и любовь своих соотечественников. «Женевский университет? – переспросил он меня. – Ботаники нам очень нужны…» Именно Николай Иванович объединил всех нас, организовав в Саратове отделение Русского географического общества… Вскоре широко развернулась работа. В то же лето (1917 г.) была предпринята экспедиция на Нижнюю Волгу с целью изучения солонцов. Жили мы в солдатском бараке, питались в лучшем случае вяленой воблой, машиноведение проходили на каких-то остатках от сельскохозяйственных машин. Но практикум Вавилова был построен на оригинальном материале его экспедиций. Выделять новые серии культурных злаков и описывать их под руководством Николая Ивановича было увлекательной работой, перед которой решительно отступали все житейские невзгоды.

…Поздней осенью, когда начались морозы, растения, едва достигшие молочной зрелости, пришлось гербаризировать. Выехать на учебно-опытный участок Вавилов поручил мне. Сушить было негде, пришлось привезти в город недоделанный гербарий. Некоторые экземпляры оказались заплесневевшими. Николай Иванович склонился над гербарием, перелистал его, потом поднял голову, посмотрел куда-то мимо меня, сказал: «Высушить надо» – и направил на учебно-опытный участок Олю Подъяпольскую… Она возвратилась через неделю с отлично высушенным вторым гербарием. А я плакала от сознания своего неумения и неоперативности. Долго помнился мне потом этот взгляд Николая Ивановича, вдруг ставший суровым и тяжелым. Он учил нас стучаться во все двери, использовать помощь окружающих, но порученную работу доводить до конца».

Не однажды я задавалась вопросом: вспоминала ли Эмилия Эдуардовна о своей родине, бывала ли на Алтае позже? Совсем недавно я нашла ее автобиографию, в которой прочитала вот что: «…в 1914 г. выехала с мужем С.В. Аникиным на Родину. Муж попал в саратовскую тюрьму, я – в Барнаул, к родным, где 2 года учительствовала в начальных классах гимназии». Побывала Эмилия Эдуардовна на Алтае и в непростые двадцатые. Остается только удивляться мужеству этой женщины, представив, в каких условиях ей приходилось заниматься научной работой: «В 1920 г. командирована как агроном-селекционер на Горный Алтай для освоения интересующих кафедру китайских культур. Осенью 1920 г. с побережья Телецкого озера я выслала на кафедру образцы семян китайских культур, привезенных солдатами с китайской вой-
ны и сеявшихся на огородах. В 1921–22 гг. в тех же условиях военного времени мне удалось с Чарыша (Тюдрала, Усть-Кан, Черный Ануй) выслать по почте образцы овсов и ярицы в Ленинград, куда переехал Н.И. Вавилов».

«Тётя Миля, привет!...»

Автобиография Э.Э. Аникиной – это документ, написанный ученым. Потому из почти четырех страниц текста можно немало узнать о научных свершениях нашей героини и минимум – о ее семье. После Алтая она жила и трудилась в Чите, Владивостоке, Алма-Ате, Уфе, Детском Селе. О страшном первом годе ленинградской блокады она пишет так же, как об «условиях военного времени» двадцатых – подробно, но не живописуя ужасы лихолетья: «За время блокады Ленинграда взято юридическое опекунство над заболевшей М.Г. Вейдеман, проведена доставка гос-
пайков ослабевшим товарищам, семьям и доставка им молока с фермы Бенуа. С домкомом общежития на Саперном Д.И. Тумановым велись дежурства по очистке крыши дома от зажигательных бомб сбрасыванием их на улицу во время налетов врага». А было в это время Эмилии Эдуардовне уже под шестьдесят…

Многие годы жизни Э.Э. Аникиной-Будкевич – с 1942-го по 1976-й – прошли в Пермском крае. Мне удалось найти людей, знавших ее. Вот что поведала краевед Лидия Мишланова: «Первый раз я увидела ее на улице К. Маркса летом в начале 1960 годов. Среди уличного люда того времени она выглядела несколько странно. Старинного покроя кофточка с оборочками и рюшеч-
ками, длинный нос на худощавом лице и полная независимость в поведении. Она стояла задрав голову перед высоким, намного выше ее, молодым человеком, наверное, студентом, крепко держала его за пуговицу на пиджаке и что-то страстно ему втолковывала. Я спросила: «Кто это?» – «Ты не знаешь? – удивилась коллега, окончившая Пермский университет. – Это Эмилия Эдуардовна Аникина, ботаник. О, это знаменитая старушка. Говорят, в экспедициях она ездит верхом, а изучая редкие растения, буквально ползает по всяким куртинам и луговинам».

Вот что рассказал коллега нашей героини доктор географических наук, доктор биологических наук, профессор Пермского университета, заслуженный эколог России Георгий Воронов: «Эмилия Эдуардовна Аникина внесла громадный вклад в познание ботанических памятников природы территории Пермского края. Во второй половине 50-х и начале 60-х годов 20 века, будучи уже в пенсионном возрасте, на скудные командировочные средства она проводит обследование реликтовых растительных сообществ, часто расположенных в труднодоступных районах региона. Передвигаясь в одиночку на попутных транспортных средствах – телеге, автомашине, иногда на лошади…

Спустя годы было организовано детальное обследование районов Пермской области. К удивлению участников экспедиций, во многих удаленных поселениях Прикамья местные жители помнили Аникину! В Косинском районе лесники рассказывали о старушке – божьем одуванчике, которую возили на плоскодонке или на лошади. В Куединском районе вспоминали, как Эмилия Эдуардовна лечила жителей травами… В Перечне охраняемых и рекомендуемых к охране природных территорий Пермской области (1989 г.) в графе «Первоописатель» Э.Э. Аникина упоминается около 80 раз. Маленькая, пожилая, плохо слышащая старушка ухитрилась описать столько уникальных фитоценозов Прикамья! Никому из ботаников, изучавших Пермский край, не удалось достичь подобных результатов.

Вспоминаю, что в университете Эмилия Эдуардовна пыталась создать альпийскую горку и коллекцию первоцветов с редкими растениями. Даже после отъезда на постоянное жительство во Львов она продолжала активно интересоваться «ботаническими достопримечательностями» края».

Кстати, о первоцветах. Внучка Степана Васильевича Аникина, Майя Хаимовна, тоже вспомнила подснежники: «Эмилия Эдуардовна была мачехой моей мамы. Мама с ней дружила, и мы все тоже любили «тётю Милю». Она была лёгкий, живой, дружелюбный человек. Эмилия Эдуардовна когда-то прислала мне большой пакет с семенами подснежников, собранных по всей России. Они долго цвели у меня перед крыльцом дома. А сейчас остался только один. И когда весной он упрямо вылезает и раскрывает ни на кого не похожий цветок-коробочку, я говорю ему: «Тётя Миля, привет!..»