«Вся моя жизнь...» Алтайский журналист написал 20 тысяч страниц дневника

Виктора Денисова знают в крае многие. И не только как журналиста-профессионала, возглавлявшего долгие годы краевой СЖ, но и как замечательного филофониста – коллекционера, автора очерков и радиопередач о композиторах, поэтах-песенниках.

Пролог

Сегодня же мы сообщим об удивительном факте его биографии. Но не станем сразу раскрывать интригу и начнем с рассказа о детстве нашего героя.

– Виктор Васильевич, вы родились на Алтае?

– Да, в прекрасном селе Мельница (сейчас Первомайского района). А раз мельница в селе, значит, река была перегорожена. Чему мы, ребятишки, очень радовались: уж очень любили летом в запруде купаться. По семнадцать раз в день, – смеется собеседник. – Но порой с бугра мы с братом Васей с завистью на друзей поглядывали – когда приходилось нам полоть просо. А вот на покос я любил ходить! Мы с детства были приучены к труду, ведь семья была большая. Мама родила одиннадцать детей, но выжило только пять братьев.

Мой отец прошел всю войну, брат Михаил умер в госпитале, а Иван освобождал Польшу, брал Берлин. Когда Иван вернулся домой, то привез патефон, пластинки и еще дневник в черном переплете. Меня заинтересовали записи в нем: брат рассказывал, как выезжали на стрельбы, описывал командиров, вспоминал родину… Тощенький был дневник, страниц пятьдесят всего. Жаль, пропал потом.

– Именно эти записи брата подвигли вас на ведение дневника? Ведь родители были малограмотные?

– Мама писать-читать не умела совсем, а папа окончил лишь два класса. И тяги к литературе не было ни у кого в семье. Я начал писать дневник – рассказывал в нем про ребятишек, про ответы на уроках, про нелюбовь мою к арифметике…

– Давайте почитаем самые первые записи дневника!

– «1 января 1952 года. Новый год. Отец и мать уехали в город на свадьбу. Женится мой брат Иван. Нас дома было трое: я, Вася и Виктор Шиндряев. Погода плохая, дует ветер.

2 января 1952 года. Погода улучшилась. Днем сделали самокат и катались. Вечером баловались на нашей горе. Игра нам очень понравилась. Вечером я с ребятами проводил телефон, но однако передать песни через телефон нам не удалось, так как он говорил очень слабо. Деятельное участие принял в этом деле Васин Николай, мой друг».

– Телефон? Вы сами изготовили это чудо техники?

– Да, взяли провода, наушники… Я ставил пластинку на патефон, а друг в своем доме слушал. У нас электричества-то не было в селе, мы с керосинкой жили. Вот рука у меня обожжена, видите? Я читать очень любил, хотел перенести огонек, а горелка упала на рубашку – та заполыхала… Я остался жив потому, что мать в это время была в погребе и увидела сквозь щели пола пламя. Выскочила, потушила. Позже, когда я не слушался, она меня корила: «Витя, Витя, я ведь девять дней за тобой ходила!..»

– Родные, одноклассники знали о том, что вы ведете дневник?

– Знали. У меня было два увлечения – дневник и музыка. Почему я стал журналистом? Ко мне часто приходили гости послушать патефонную музыку. И возникала потребность описывать происходившее, рассказывать про интересных людей. Стал давать зарисовки в стенгазету. В 1955-м я приехал в Барнаул и устроился на «Трансмаш» – хотел познать себя как рабочего.

Продолжение

– Получается совсем по Горькому – вы пошли в люди? А была мысль, что творчество станет профессией?

– Нет, такой мысли не было. Хотя я начал публиковать свои рассказы в заводской многотиражке. Как-то встретился с писателем Иваном Кожевниковым и он предложил мне попробовать силы в «Молодежи Алтая». Там я познакомился с Марком Юдалевичем. Но скоро пришла пора идти в армию… Служба на Дальнем Востоке была очень интересной. Я летал стрелком-радистом на Ил-28.

Был период холодной войны. И когда заместитель командира узнал о том, что я веду дневник, то вызвал меня на допрос. Он прочитал мои воспоминания о родном селе, речке, детских играх, стариках-старушках. Но был майор, видно, мужик недалекий: «Грустишь-горюешь, что тебя забрали от родимых мест? Раз есть время на воспоминания, значит, тебе не остается времени для службы!» Спрашиваю: «Какие у вас основания, товарищ майор?.. В чем вы меня обвиняете? Я летаю прекрасно, выполняю все задания. В дневнике не выдаю тайны – куда мы летаем, на какой высоте и какие наши координаты. Я не провожу параллель между собой и великими писателями, но все начинали писать с дневников. Я, может, и не стану писателем, но придет время – о вас напишу плохо в своем дневнике!»

– И написали?

– Я написал три книги, сейчас работаю над романом «Как долго я тебя искал». И майора того я таки упомянул в одной из книг! Рассказал в ней про такой случай. Однажды, когда я отличился в стрельбах, тот майор подошел и спросил: «Матрос Денисов, вы желаете домой поехать? Тогда дайте мне почитать ваш дневник».

– Но дневник ведь дело личное…

– Дело в том, что в нашей части имелась хорошая библиотека, и я в дневник выписывал фрагменты из произведений Эмиля Золя. Они-то ему и понравились! Я майору говорю – идите, мол, в библиотеку и читайте там! Он спрашивает: «А почему ты об этом пишешь?» Я ему хитро отвечаю: «Потому что я себя готовлю, поставил цель, товарищ майор, найти такую жену, чтобы на других больше не заглядываться» (смеется).

– Знаю, что и после службы дневник вести вы не перестали. Почему?

– А тяга! Вот порой я приезжаю с дачи уставший и вроде бы в тягость, что я взял такое бремя на себя. Но не могу не описать день: такое ощущение, будто я не поем. В дневниках отражается вся моя жизнь… Всё в моей жизни…

Считаю, что журналисту не просто полезно, а необходимо вести дневник. Вот я начинал работать на производстве – описывал товарищей по труду, давал портретные характеристики, рассказывал о конфликтах и радостных событиях. С флота я привез дневники, наполненные размышлениями, жизненными планами.

После встречи с Кожевниковым и Юдалевичем я поставил перед собой заветную цель стать журналистом. Жила наша семья – к тому времени я нашел-таки красавицу жену! – поначалу очень бедно: восемь лет ютились в 12-метровой комнате барака. Я работал слесарем-сборщиком, заочно учился, писал по ночам…

Потом перешел на завод агрегатов, организовал там многотиражную газету. Меня пригласили работать в горком партии – признаюсь, туда я шел с большой неохотой: учился ведь на журналиста, а не писать доклады для деятелей. Но пошел, потому что тогда, в начале семидесятых, готовилось постановление ЦК КПСС о создании газеты «Вечерний Барнаул». Меня прочили в ее редакторы. Но не случилось. Из горкома я ушел в «Молодежь Алтая», причем «насильным путем»: стал хуже выполнять обязанности, специально приходил на работу без галстука (что было недопустимо). Меня посылали на юг – я игнорировал женщин, объяснял товарищам, что у меня очень красивая любимая жена. Я даже продукты не брал в спецраспределителе! Жена спрашивала: «Витя, ты почему не носишь продукты как все, есть-то у нас нечего?» – «Мы будем получать колбасу-деликатесы, а народ ничего такого не видит!» Я был белой вороной…

В «МА» трудился завотделом пропаганды, потом меня «двинули» председателем Союза журналистов края. Но общественная работа имеет положительные стороны: мне повезло встретиться с К. Симоновым, Н. Богословским, К. Шульженко, Р. Сикорой, Р. Гамзатовым, П. Капицей, 
В. Татарским. К Владимиру Бунчикову я приезжал как к отцу родному, он бывал на Алтае – мы дружили с ним почти 30 лет. Память о всех этих встречах тоже хранят мои дневники… Позже я был 15 лет редактором «Вестника экологии», и снова меня избирали председателем СЖ края.

Вместо эпилога

Виктор Васильевич смог показать мне лишь малую толику своих богатств. Одно лишь их перечисление займет немало времени и места: «Только Бунчикова и Нечаева – 600 записей, всего же в фонотеке 25 тысяч песен. Фонограмм – 450… 68 фотоальбомов… патефонных пластинок – 3000…» Остановимся на этом, вернемся к главной теме.

– Виктор Васильевич, все 68 лет – с 1952-го – нашли отражение в дневниках?

– Конечно же! И про старую гвардию «АП» есть тоже. А вот вчера записал: «… звонила корреспондент «АП»… – улыбается он. – На момент нашей с вами встречи имеется 20 619 страниц дневниковых записей – в общих тетрадях, напечатанных на машинке и набранных на компьютере. Сколько я буду жить, столько буду вести дневник.

Не могла я не задать любимой жене Виктора Васильевича такой вопрос: «Сталина Петровна, вы всегда поддерживаете увлечение мужа?» – «Конечно, конечно! – ответила она. – Он меня просвещал, научил любить русскую песню. Много узнаю полезного от мужа. Сейчас он мне с компьютером помогает...» – «Нет, ты мне больше помогаешь!» – воскликнул Виктор Васильевич.

*   *   *

О фантастическом факте ведения личного дневника в течение 68 лет я сообщила основателю ресурса «Прожито» Михаилу Мельниченко. На этом сайте представлено сейчас порядка 4 тысяч дневников. Но даже Мельниченко удивился «денисовскому феномену»…