Врач из алтайского села награждена медалью «За заслуги перед обществом»

Жизнь прожить – не поле перейти, тем более, если не один десяток лет отдан сельской медицине. Этой весной к званию отличника здравоохранения России у врача общей практики, председателя Мамонтовского районного Совета народных депутатов Елены Белобородовой добавилась новая награда – медаль «За заслуги перед обществом».

С ноября 2021-го Елена Владимировна на пенсии, но жители села Костин Лог привычно называют ее «наш доктор», считая постоянным поверенным в своих делах. Вот какими мыслями по поводу феномена сельской медицины собеседница поделилась с АП. 

Начало

– Поступая в мединститут, в первый год я не прошла по конкурсу, на последнем экзамене по химии тройку получила, в итоге полбалла не добрала. Вся в слезах пошла забирать документы. Навстречу – незнакомый мужчина. Остановил, расспросил, предложил поработать у него на кафедре в АГМИ, хорошо подготовиться и на следующий год снова поступать. Это был известный алтайский врач и ученый Владимир Афанасьевич Кожевников, в то время заведовавший курсом онкологии, мой первый учитель в профессии. Каждый день он приносил учебники для студентов 1-го курса, а потом проверял мои знания. Вступительные я сдала на отлично и стала студенткой факультета педиатрии. А также комсоргом, командиром стройотряда «Альтаир».

За трудностями

– Моих сокурсников распределяли по всему краю, меня же оставляли в Барнауле на кафедре. Но хотелось трудностей, и профессор Анатолий Васильевич Фёдоров «сосватал» меня в Мамонтовский район. Так мы, молодая семья Белобородовых, оказалась в селе Костин Лог. Приехали с мужем без разведки, и уже на следующий день я вышла на работу в сельскую амбулаторию, располагавшуюся в старом, постройки 40-х годов, здании. Она включала в себя стационар на 25 коек, лабораторию, физиотерапевтическую и акушерскую службы: женщинам не нужно уезжать из села, чтобы родить ребенка. Прикрепленного населения тогда было 2300 человек, сейчас в два раза меньше. Глянув на нового педиатра, главврач Мамонтовской ЦРБ Григорук обронил скептически: «А, городская, все равно уедешь». Не скажи он мне тогда этих слов, наверное, не выдержала бы. Поначалу было трудно, спасибо опытным коллегам – многому научили. Райцентр – за 45 километров, и до меня здесь не было педиатра, только терапевт. Зарплата молодого врача – 95 рублей. При этом ни доплат за красный диплом, ни служебного жилья. СПК «Новый путь» снял для нас дом в аренду. Там и сыновья родились, Андрей и Денис.

«Служу, а не обслуживаю»

– Сельский врач – многостаночник, у которого никогда не заканчивается рабочий день. Когда амбулатория закрыта, человек идет к нему домой. На селе некуда больше пойти, если сердце прихватило или дети заболели. И даже если обращаются по поводам, не имеющим отношения к медицине, ты не можешь сказать: «До свидания, рабочий день окончен», – потому что живешь рядом с этими людьми. Так пролетает полжизни, и однажды вдруг понимаешь, что служение людям превращается в обслуживание. Дошло до того, что ночью меня будили, требовали, чтобы муж завел машину и отвез больного в ЦРБ: «Вы же врач!»

А когда в прошлом году в селе построили современную амбулаторию, я для себя решила: если зайду в новое здание, то уже не смогу уйти, останусь. Так было принято решение выйти на пенсию. 

О «медицинской услуге»

– Мое поколение врачей учили помогать людям. Это емкое понятие. Прежде всего, с больным нужно говорить, слово лечит. Затем диагностика и лечение с учетом особенностей пациента. Та же гипертония не может протекать одинаково у всех. Меж тем введены стандарты, удобные для ТФОМС. Отклонения от стандарта, если врачу для уточнения диагноза нужны дополнительные исследования, наказуемы рублем. Но доктор мыслящий, постигший искусство врачевания, не должен подходить к больному унифицированно! Как может он реализовать в полном объеме свои профессиональные навыки, если на прием одного пациента отводится 18 минут? Осмотреть, расспросить, дать направление на обследования, поставить диагноз и назначить лечение… Машина сломается, и то больше времени уходит на диагностику и восстановление, а здесь – живой человек.

Стандарты должны быть, но иные, показывающие, сколько больных выписаны с улучшением здоровья. А пока выбор у сельского врача невелик: формально подойти к лечению пациента или душу ему отдать, потому что иначе не можешь, ведь это близкие мне люди. Почти сорок лет назад они приняли нас, горожан, приехавших в село. Помогали чем могли и сидели с моими детьми, когда детский сад закрывался на ремонт, чтобы я могла спокойно работать, принимать больных.  

Неизбывное

– У каждого врача есть свое «кладбище». На моем – три человека, которых я, наверное, могла бы спасти. Первая – женщина 70 лет. 31 декабря ей стало плохо. Даже без ЭКГ было понятно, что это инфаркт. Оказав первую помощь, я настаивала на срочной госпитализации. Но был буран, да и родные в дом больной съехались. Словом, она отказалась ехать, сказав, что ей легче, а через полчаса умерла.

Второй случай – пьющий мужчина сорока лет. Соседи редко видели его трезвым, и, обнаружив однажды неподвижно сидящим у дома, решили, что опять напился... Оказалось, инсульт. Мы его госпитализировали и,  как казалось, стабилизировали. Но больной скончался той же ночью.

История третья. Утром меня вызвали в многодетную неблагополучную семью к шестимесячному ребенку с высокой температурой и профузной диареей. Выяснилось, что накануне мама накормила его консервами из магазина. Мне даже в голову не могло прийти, что мать в здравом уме может дать малышу то, чего ему категорически нельзя. Кроха уже уходил, я видела и этот землистый цвет лица, и патологическое дыхание. По пути в Мамонтово поддерживала жизнь ребенка капельницей, искусственным дыханием. До ЦРБ довезла его живым, но спасти не удалось.

В каждом из случаев были обстоятельства, оправдывающие, казалось бы, доктора. Только трудно простить саму себя. Я ведь знала все об этих людях. И то, что женщина сама не вызовет себе скорую – надо было настоять. И по поводу неблагополучной семьи, где родители не заботились о детях, надо было бить тревогу задолго до ЧП.

На своём месте

– Куда Бог человека поставил, там ему и место. И потому я отказалась от должности главврача Мамонтовской ЦРБ. А выбор односельчан приняла, ведь врач на селе несет социальную миссию. Люди выбрали меня главой сельсовета в 1997 году, когда бюджетникам зарплату не платили и каждый день учителя в моем кабинете требовали законных выплат. Я стояла перед ними, склонив голову. Да и мои пациенты по старой памяти приходили в администрацию села, как к доктору на прием. Для меня самой берега тогда попутались. Кто я? Доктор? Глава села? И в то же время видела: люди мне доверяют. Они и сейчас ко мне идут с самыми разными проблемами. Уже как к депутату.

О кадрах

– Кадровые проблемы решатся, когда государство изменит свое отношение к медикам. Перед пенсией у меня, полжизни отработавшей врачом, оклад составлял 13 410 рублей, доплаты – 10 тысяч «президентских» за работу в сельской местности, от главврача ЦРБ, спасибо ей, находила возможность – за увеличение объема работы в отсутствие специалистов, и небольшая – за звание «Отличник здравоохранения». На руки выходило 36 тысяч. На фоне доходов сельчан – неплохо. Но это – за работу без выходных, 24 часа в сутки. Считаете, это много?

Программы «Земский доктор» и «Земский фельдшер» – это хорошо. И то, что вернули распределение для молодых медиков – хорошо. С одним «но». Оно не должно быть барщиной. Обязывая выпускников отработать положенное на селе, нужно создавать и условия для нормальной жизни. Не просто выплатить молодому доктору миллион на покупку жилья, а приобрести ему дом или квартиру на месте с возможностью последующей приватизации, если он останется. Дать ему достойную зарплату. Решать вопросы образования и досуга для детей. Обеспечить доступ к системе непрерывного медицинского образования, участию в конференциях и профессиональных сообществах. Как минимум, у врача для этого должен быть Интернет, а у нас, стыдно сказать, в новой амбулатории его нет. Как вести электронный документооборот? О телемедицине и онлайн-консультировании я уже не говорю.