Владимир Губарев: «Надо развивать то, что не нравится Западу»

В 25 лет он был приобщен к главным тайнам СССР и не имел права приближаться ближе, чем за 100 км к государственной границе. К 30 годам побывал на всех пусках ракет и испытаниях ядерного оружия, прошел подготовку в отряде космонавтов, дружил с Гагариным и Титовым, с генеральными конструкторами и секретными физиками-ядерщиками. К 55-ти руководил газетами «Комсомольская  правда» и «Правда», написал множество удивительных материалов, семь романов, был соавтором мемуаров Брежнева, автором книги против Бориса Ельцина и шести пьес, которые поставлены в десятках стран мира. Выпивал с пятью президентами США.

Легендарный журналист Владимир Губарев три года назад уже рассказывал читателям «Алтайской правды» о неизвестных страницах покорения космоса. На днях мы вновь встретились с Владимиром Степановичем на форуме СМИ «Вся Россия» в Сочи и поговорили о космосе и оборонном щите страны. Все последние космические неудачи – дырки в корпусе орбитальной станции и аварии при запусках ракет – ничего нового. В драматической истории советской космонавтики было всякое: были победы, а были и отказы техники, и аварии, и гибель людей, - говорит 80-летний журналист.

Кто позвонил Сталину?

«Собственно говоря, я не журналист, и это меня однажды спасло. Когда началась ракетно-космическая история, нас, молодых людей из науки, привлекли на годик поработать в газете. Мы писали стихи, рассказы, подрабатывали. Нас позвали в Московский горком партии и пригласили помочь газетчикам в освещении новой темы. Так я пришел в «Комсомолку». И первое время получал зарплату выше, чем редактор газеты. Я занимался секретными делами, и у меня была первая форма допуска.

Потом по нам, пяти журналистам, было принято специальное постановление ЦК КПСС, и нам разрешили ездить за границу даже в одиночку.

В 1960 году я встречал первую собачку из космоса, Чернушку. Она на Землю не вернулась, корабль ушел на другую орбиту. Потом был аварийный пуск, собака Жулька упала под Туруханском. Ее спасли, а потом мы сделали художественный фильм, в основе – эта история.

А потом был полет Гагарина. Мы к Сергею Павловичу Королеву «забросили» уборщицей журналистку Тамару Кутузову из «КП». Ну и, конечно, сами тесно контачили с Королевым и Келдышем.

Я сам прошел все стадии подготовки Юры Гагарина и привез 11 апреля в редакцию полосу «Завтра полетит человек».

Но мы не знали, когда именно: накануне полета с космодрома вырубили всю связь. Работала только правительственная линия.

Ее история идет с атомного проекта. Проходило первое испытание атомной бомбы – академик Харитон увидел вспышку, ринулся закрывать дверь, чтобы защититься от ударной волны. Берия кинулся его обнимать, а потом бросился звонить Сталину. Тот спал. Берия требовал разбудить. Сталин взял трубку. Берия прокричал: «Все хорошо!»

Сталин ответил: «Я знаю». И бросил трубку. Кто-то доложил раньше.

Берия взбесился и запретил любую связь с космодрома, оставив только правительственную».

Несчастливое число

«Мы в редакции решили дать полосу на 14-е апреля. Думали, в этот день полетит Гагарин. По 12 апреля информации никакой не было, а 13-го, мы знали, Королев в жизни никогда не пускал. Один пуск, правда, был запланирован на 13 января 1969 года в 13 часов 13-го по счету советского космонавта Владимира Шаталова. Но неудачный: в 36-градусный мороз какой-то прибор примерз, и ракета не полетела, Шаталова вытащили из корабля.

Гагарин стартовал с огромным риском – с 40 процентами вероятности был аварийный пуск. Но 21-го апреля, по нашей информации, должен был стартовать американский астронавт, и нам надо было его опередить. Но он стартовал 5 мая. А Титов оказался уже третьим человеком в космосе.

Вообще не было бы никакого покорения космоса без ядерного оружия, и наоборот, убежден Губарев. На Новой Земле в 1961 году взорвали супербомбу – «кузькину мать». Ударная волна трижды обошла земной шар.

Из-за Хрущева началась масштабная ядерная гонка.

Что такое XX век и СССР в XX веке?

После войны начался атомный проект. Он сделал все, чем мы сегодня владеем, дал безопасность страны. Правда, с издержками. Четыре года в СССР не было произведено ни одного термометра. Главному конструктору Харитону потребовалась ртуть, и вся ртуть, все 4 тонны, ушли на атомный проект. У нас не было урана. Ишаками возили из Средней Азии. Потом уран кончился…»

Ядерный ад

«Но атомный проект из общей среды выделил группу гениальных людей, которые смогли решить эту задачу. И это при том, что всех геологов на всякий случай в 1949 году посадили. Все знают про разгром биологов и генетиков, но никто не знает, что из-за заметки в «Правде» посадили почти всех геологов!

Корреспондент газеты в Красноярске написала, что геологи нашли кусок урана и об этом промолчали. Доложили Берии. Оказалось, что не кусок урана это был, но на всякий случай всех посадили, и страна на несколько лет почти лишилась геологоразведки.

Атомный проект – это не только оружие, но и технологии новые.

У нас была надежная информация из США. Клаус Фукс сам пришел в наше посольство в Лондоне и передал информацию. И другие ученые захотели. Они считали, что американцы совершают преступление, нарушают договоренность между Сталиным, Черчиллем и Рузвельтом. По ней мы, союзники, должны делиться друг с другом всеми военными секретами и разработками. А они этого не делали.

В атомном проекте не было шпионов, что называется, за деньги. Клаус Фукс и еще один ученый, до сих пор не рассекреченный, передавали нам информацию бесплатно, за идею. Они понимали, что монополия на оружие приведет к ядерной катастрофе.

Старт ракет, если смотреть вблизи – это очень страшно.

Мы сейчас видим операторскую картинку - старт ракеты издалека. А мы в 1962 году с фотокором «Комсомолки» Ильей Гричером попали на полигон Капустин Яр на боевые пуски ракет. И ради эффектного кадра стояли в 22-х метрах от квадрата пуска. Два солдата держали нас за ноги, чтобы в случае чего рвануть вниз, если что-то пойдет не так. Вал огня – это страшно. Он шел прямо на нас. Космонавтам, которые стартуют из огненной бездны, надо сразу Героев давать…

Ядерный взрыв – да, страшно. Это ад. Ты стоишь в 15 км от точки взрыва. Земля встает перед твоими глазами. Все краснеет, потом белеет, потом прорывается.

Атомная бомба «вытащила» всю технологию. Мы полетели в космос только потому, что стояла задача доставить ядерную бомбу до США. Как только бомбу «посадили» на ракету - все изменилось. Когда у нас было 5 бомб, у американцев - 100. У нас 50 - у них 1000».

Выговор Курчатову

«Меня всегда поражала неграмотность руководителей государства во многих вещах. Страна с ядерным оружием и атомными станциями - а люди не знают ничего. Берия, кстати, внес выдающийся вклад в создание атомного оружия. Когда его арестовали, начали собирать компромат - Курчатов отказался писать донос на Берию. Хрущев за два месяца до смерти Курчатова на Политбюро объявил ему выговор - он отказался делать супербомбу в 100 мегатонн. Тогда Сахаров сказал, что он эту бомбу сделает. И сделал. Но в награждениях не был представлен, Хрущев вписал его. Дальше возник вопрос, как бомбу использовать. Сахаров предложил сделать торпеду для подлодки, подойти к берегам Америки, пальнуть, чтобы волна прошла по территории США. Но контр-адмирал Исаев сказал: «Андрей Дмитриевич, мы, моряки, привыкли воевать в честном бою». И Сахарову стало стыдно.

Путин в марте этого года рассказал о новом  подводном аппарате - это и есть то самое оружие, о котором говорил Сахаров 50 лет назад. Кстати, в  решении Карибского кризиса сыграло роль, что Кеннеди не рискнул наносить ядерный удар по СССР, ведь мы бы уничтожили Нью-Йорк…

Одного ученого в те годы за отказ делать новое оружие сняли с работы, лишили трех звезд Героя. Политбюро обсуждало, какую пенсию ему дать. Дали обычную, а  не персональную.

Страшно любопытная вещь - секретные материалы о ядерных исследованиях. Она заставляет по-новому взглянуть на многое. Келдыш, трижды Герой Социалистического Труда - первую звезду получает за термоядерный взрыв, вторую - за космос.

Мне как журналисту и писателю отчасти помог Курчатов - он всех академиков заставлял писать свои впечатления.

Академик Зельдович попросил как-то сделать интервью с одной своей пассией - француженкой. Любил он женщин… Хорошо, говорю, сделаю интервью для «КП», но вы мне дадите интервью. Извини, отвечает, я 25 лет не могу ничего рассказывать. Единственно, расскажу свои впечатления о первом взрыве. Тишина полная, взрыв - и вдруг трава ложится, ударная волна дошла, а звука пока нет… Я видел многие документы, записки академиков, и написал об этом книгу…»

Не переступить грань

«Когда взорвали водородную бомбу, Курчатов признался своему другу - это очень страшно. И потом никогда не ездил на испытания.

Фильмы о взрывах до сих пор секретны. Туда возили скот, технику – смотрели, как влияет радиация и ударная волна. А как влияет? Все превращается в черт-те что. Это ад. В Семипалатинске от взрывов стекла вылетали в домах, наготове стояли машины со стеклом и стекольщиками.

Но и нет ничего сложнее, чем ядерная бомба, там десятки технологий. Сделать современное ядерное оружие сложнее, чем слетать на Марс.

С 1960 года я был на всех атомных предприятиях СССР, на полигонах, знал всех создателей ядерного оружия.

В 1991 году я стал «коммунякой» и почти прокаженным, уехал в Челябинск -70 и раскрыл всех главных конструкторов.

Американцы могут 15 раз уничтожить Землю. Мы - 9. Переступить грань между применением обычного оружия и ядерного очень легко.

Американцы, когда увидели наши ядерные заряды на Урале, сказали, что такое никогда не сделают, настолько они были сложны. И стали выступать за полное запрещение ядерных испытаний. Мирные ядерные взрывы - чисто наша технология, уникальная, американцы не могут. А вторая технология - «Буран». Это великое достижение. В нем соединились около 300 уникальных технологий. У американцев таких нет. Но зачем это все - неясно. Нет научной аппаратуры, чтобы вынести в космос. Надо, чтобы во главе страны стояли технические специалисты.

Кстати, уникальность – наше спасение. Пока мы мало что производим уникального для мира. Что мы дали миру, кроме Пушкина и Чехова?

Если ничего не сможем дать - распад пойдет дальше. Дело в системе выживания. Поиск идет пока неудачно. Сколково - это ужасно. Курчатовский институт - лысенковщина XXI  века. Все космические проекты Сколково - это проекты, которые зарубили еще в 60-е годы прошлого века. Зачем нам полет на Марс? Что мы там хотим получить, зачем? Нет цели…»

О нашей уникальности

«Александр Зиновьев перед смертью написал книгу «Трагедия России». Почитайте. Что в России будет завтра? И что будет с Россией?

Мир в 21 веке иной совершенно. А у нас в стране пахотных земель гораздо меньше, чем в Канаде, мы тратим энергии в 2 - 3 раза больше, чем остальные. Да, у нас есть нефть - очень тяжелая и дорогая. Минеральные ресурсы из-за огромных расстояний тоже очень дорогие.

Нам надо развивать те сферы, в которых Запад отстает. Например, мирное использование ядерных взрывов. Мы в СССР провели 124 ядерных взрывов  в мирных целях. Вы знаете, что мы нашли нефть и газ в Сибири благодаря ядерным взрывам? Cерия небольших взрывов «просветила» всю сибирскую платформу. Такая сейсморазведка Земли. Поиск полезных ископаемых и прогноз землетрясений. Есть технологии защиты от астероидов. Два ядерных взрыва в шахтах Горловки привели к выходу метана, и теперь 30 лет нет аварий в этих шахтах.

В Челябинске -70, если окажетесь в музее ядерного оружия, посмотрите на ядерные заряды для мирных взрывов.

Кстати, наш второй ядерный центр рассекретил Горбачев, когда пригласил туда госсекретаря США и с десяток цэрэуцшников с ним.

О большой политике

- Владимир Степанович, каким образом вам удалось сохранить свою независимость?

- Независимых людей вообще нет. Но я имел дело с наукой, а в ней всегда можно было по любому мнению найти пять академиков «за» и пять – «против».

В 1963 году я был на гашении Урта-Булакского газового фонтана. На газовом месторождении возник мощнейший выброс газа. В день газа выгорало столько, сколько нужно было Ленинграду в сутки. Выброс удалось погасить только ядерным взрывом. Написал об этом материал на полосу, привез его на вычитку министру Среднего машиностроения Ефиму Славскому. Он ко мне хорошо относился. Не трепались мы, да и допуск к секретам был. 

Он сказал: «Садись в мое кресло, жди». А сам поехал с моим материалом на заседание Политбюро. И я три часа «руководил» министерством из кресла министра. Привозит визы - все расписались, начиная с Брежнева. Но печатать все равно нельзя! Оказывается, Громыко в ООН только что выступил с призывом запретить всю ядерную взрывчатку.

Проходит год - главреду «КП» вдруг звонок по кремлевской связи. Министр иностранных дел Громыко: «Губарева ко мне». Прислал за мной машину, в народе их называли «членовозами». Еду на ней к Громыко. Он говорит - можно печатать. Обстановка изменилась.

- А визы на публикацию? - спрашиваю.

- Езжай, - говорит.

Приехал, а в редакции полная паника. Пришла команда «сверху» - ни строки не менять. Четыре строки не влезало - выбросили адрес газеты. А потом получил премию Союза журналистов за этот материал. Пропили ее в ресторане с коллегами….

О цензуре и Брежневе

 - Где секреты – там и цензура. Какую роль она играла в вашей жизни? Сколько материалов не дошли до читателя?

- Сложные отношения были с цензурой. В «Правде» иногда как редактор имел право подписывать под свою ответственность. Однажды наш спутник с плутонием упал в Канаде. И в мире поднялся шум – мол, русские опять все заразили. А я понимаю, что все безопасно, все сгорело в слоях атмосферы.

Звоню в министерства за комментарием - начали переадресовывать, отфутболивать друг другу. Замкнутый круг.

Напечатали под мою ответственность. Поднялся шум, госсекретарь США Киссинджер сказал - вот нашлась одна газета трезвая, правду написала. В ЦК КПСС всем сказали - так и надо работать, активно выступать.

Министерство иностранных дел - мы всегда это дело поддерживаем.

Был аварийный полет Рукавишникова и Иванова - героически вели себя космонавты. А им не хотели давать звания Героев. Я написал статью в их защиту – заслуженные награды дали.

А еще цензура зарубила полностью мою пьесу «Район посадки неизвестен».

Пришлось подключать помощников генерального конструктора. Разрешили сыграть пять спектаклей. Тогда я приглашаю в театр зампреда Совмина Марчука. Он посмотрел спектакль, был счастлив. Нахваливал спектакль на заседании Совета Министров. И все бросились смотреть - как же, начальство смотрит, а я не в курсе? Всегда была возможность выйти на первых лиц. И порой печатали то, что вычеркивали цензоры и чиновники.

Но не все. У меня несколько материалов про ядерные взрывы «погибли» в кабинете министра Славского. Он читал и складывал в сейф…

Когда писал воспоминания Брежнева, там было 150 страниц правды. Никто не смел трогать - генсек врать же не может. Но тут он умирает, и осталось 46 страниц. Самое интересное убрали.

О сыне Берии

- Сын Лаврентия Берии написал в 90-е годы книгу про cвоего отца. Там он его фактически реабилитировал. Какова его роль была в развитии оборонки?

- Серго Берия был заместителем Анатолия Ивановича Савина, замечательного человека. Савин в 22 года стал главным конструктором артиллерийского завода, выпускал пушки, машины для атомного проекта. А когда потопили крейсер Москва, Сталин предлагал потопить девять американских авианосцев, но Берия предупредил, что они успеют нанести удар по Москве. И создали КБ по защите Москвы от ядерного удара, и Серго Берия там был заместителем Савина. Сделали систему защиты Москвы. Когда Берию арестовали, сына просили, чтобы он заменил фамилию. Он взял девичью фамилию матери – Гегечкори. И Савин отправил его директором филиала в Киев. Савин – легенда. Доктор наук, создал противоракетный щит. А в 1991 году к нему в КБ «Комета» приехал вице-премьер Владимир Потанин снимать академика Савина - легенду, который создал все, решил все военные проблемы. Тогда была установка снимать главных конструкторов оборонных предприятий. Потанина вышвырнули оттуда…

О науке

- Что вы думаете о сегодняшней ситуации в академической науке?

 - Из Академии наук убрали все институты. Они подчиняются министерствам. Это глубочайшая ошибка. Есть традиции. В СССР все крупные проблемы решались с помощью Академии наук. Доходит до абсурда, когда дочь вынуждена увольнять академика-отца, спасшего своим научным методом миллионы жизней… Попытки создать университеты вместе с Академией наук хороши для Запада. А наша наука держалась на научных школах и лидерах, к ним тянулась молодежь. Сегодняшние попытки - подготовка специалистов для западных лабораторий. Каждый год мы теряем почти всех выпускников спецкафедр – физтеха, МИФИ, МГУ и Ургу. Уезжают на Запад. Даже томские студенты - выпускники уезжают. Какая-то  колониальная политика. Академическую науку мы пытаемся подвести под американские стандарты. Это ошибка. Мы на выходе получим только Высшую школу экономики. Это «злокачественная опухоль», филиал Гарвардского университета, антироссийская структура, слабые ученые. Это попытка удешевить отечественную науку, но удешевлять уже некуда.

О будущем

«Космос расширил наше представление о Вселенной в миллион раз. Сейчас запускается новый телескоп. Он поможет дать ответы на вопросы, как  и почему мы произошли. Это другой мир совершенно. Есть во Вселенной жизнь, разнообразная, но надо ее открыть и понять. Наука - это будущее. Чтобы попасть в будущее - надо иметь два крыла. Одно крыло - знания, наука, а другое - душа и литература. А сейчас востребовано другое. А что именно - сложно сказать.

Но без этих «крыльев» в будущее не попадешь.