Театр – другая реальность

В Барнауле завершился театральный сезон, а затем прошли большие гастроли одного из ведущих театров страны – Московского ТЮЗа Генриетты Яновской и Камы Гинкаса. Мы поговорили с театроведом и критиком Еленой Кожевниковой о том, чем запомнится этот сезон.

Способ постижения жизни

– Театры никогда не развиваются линейно, потому что это вид искусства, а искусство всегда движение по вертикали, – говорит Елена Кожевникова. – И у любого художника, композитора или режиссера бывают моменты падения, а  самое главное в творческой профессии – умение подняться, как бы открыть второе дыхание.

Но у меня есть ощущение, что в последнее время барнаульские зрители смотрят порой очень простенькие истории, не имеющие никакого отношения к проблемам в их жизни и что пришли они в театр просто отдохнуть и развлечься. Но в том-то и дело, что театр способен творить с человеком чудеса, менять представление о себе и окружающей действительности. Да и самому театру без профессионального зрителя, думающего и сострадающего, грозит опасность раствориться в масскультуре. Эта мысль тревожит меня все чаще и чаще.

– И все же что хорошего было в прошедшем сезоне?

– Хорошего много. Театр кукол «Сказка» получил здание бывшего кинотеатра «Родина». С ним придется основательно повозиться, но это уже не те условия, в которых театр существовал. И как не сказать спасибо чиновникам от культуры, которые разумно распорядились имуществом, чтобы укрепить театральную базу. И хорошо, что у «Сказки» молодой, энергичный и умный директор (в конце 2016 года театр возглавила Надежда Васильева. – Прим. ред.). Она болеет за дело, интересуется историей возникновения театра кукол, его традициями и новациями в постановках спектаклей, которые делали честь нашему театру. Ее первый спектакль в качестве директора театра – «Волшебник Изумрудного города». Он трудно создавался, но благодаря кропотливой работе режиссера, актеров и постановочной части получился зрелищным и успешным.

Дорогой эксперимента

– Если говорить о Молодежном театре, то сейчас он идет, по-моему, дорогой эксперимента, – считает Елена Кожевникова. – И даже если что-то не получается, он не находится в стагнации. Как зритель я не вполне понимаю, почему директор так надеется на режиссеров из Новосибирска. Да, это театральный город, но подготовка профессиональных режиссеров там еще не стала «фирменной». Но я рада, что МТА погрузился в драматургию Островского и выпустил за сезон два спектакля по его пьесам.

В «Грозе», на мой взгляд, эксперимент не получился только потому, что психологическую драму Островского пытались открыть не тем ключом. В спектакле много внешних эффектных приемов, за которыми ничего не стоит. В нынешнем Молодежном театре (в отличие от времен ТЮЗа 70-х годов ХХ века) нет еще профессионального опыта проживания, а не изображения героев Островского. Подобное, на мой взгляд, произошло и с постановкой трилогии о Бальзаминове.

В Молодежном театре эта история – спектакль «Бальзаминов. ЖенитьБЫ» – поставлена в жанре фарса, а у Островского на одном фарсе не проедешь: у него всегда живые люди в драматическом изломе жизни. И исполнитель заглавной роли Алексей Потереба, кстати, очень интересно сыграл настоящего персонажа из этой истории. Слава богу, он не один, а с маменькой, и хочется поздравить Юлию Юрьеву с прекрасно сыгранной ролью. А больше живых людей в этом спектакле нет, все остальные – нелепые гротескные фигуры. Можно было бы сказать: «Здесь наивный человек противостоит каким-то монстрам жизни». Но пьеса-то не об этом! И жанр другой, и персонажи. Как хорошо все-таки доверять драматургу!

– Что скажете о постановках на малой сцене МТА?

– «Чертова закуска» по Тэффи – очень приятная постановка, и главное ее достоинство – органичное, внятное и осмысленное существование актеров. Режиссер Марина Шелевер использовала интересный прием: здесь есть некое отстранение актеров, благодаря которому появляется «дымка воспоминаний» – и вдруг незримо возникает сама Тэффи. Осталось радостное впечатление от актерских открытий: Наталья Сляднева, Евгения Кобзарь, Ольга Жучкова, Евгений Любицкий. А как Игорь Бочериков уходит в подтекст, как он держит интонацию! А как Юлия Юрьева жонглирует жанрами! Это культурный спектакль, и актеры, по-моему, очень дорожат им.

Что касается «Иллюзий», то начинающий режиссер Иван Стебунов изначально выбрал очень трудную драматургическую форму – пьесу-квартет Вырыпаева, написанную как бы в потоке сознания. Причем сознания точечного, изменчивого. Что интересно, актеры существуют в такой сложной внутренней динамике вполне органично. И еще, я благодарна режиссеру уже за то, что он нам показал, как красивы занятые в его постановке взрослые актеры этого театра Ирина Клишевич, Юлия Юрьева, Анатолий Кошкарев и Александр Савин.

О зыбкости надежды

– Театр драмы объявлял сезон русской классики и выпустил очень разные по духу постановки.

– Мне кажется, что сам театр сейчас находится в больших размышлениях, куда двигаться дальше. Ведь очень много бесценной творческой энергии уходит на спектакли, похожие на массовые зрелища, где все поют и танцуют. И кто бы против? Но пусть этим все же занимается театр музкомедии, а в театре драматическом на первое место выходит драматический характер. И так было хорошо, что в прошедшем сезоне пригласили режиссера Алексея Логачева, а он взял в работу «Зойкину квартиру» Булгакова!

Это была радость для всех, радостно было присутствовать на репетициях Логачева, где очень подробно разбирались даже простейшие эпизоды. Радостно было погружаться в неизжитое памятью время, да и само прикосновение к Булгакову наполняло сердца ожиданием какого-то откровения.

Но в какой-то момент это движение остановилось. И получилась смешная, зрелищная история о том, как затеяли авантюру, а она не удалась. Всех арестовали, и никого не жаль… И то встречное движение, связанное с утратой людей высокой дворянской культуры, которых объявили «бывшими» и тень которых проступала через полуоткрытую дверь в прологе спектакля, куда-то пропало... Но то, что Логачев толкнул мысль в эту сторону, очень хорошо. Как и то, что к спектаклю все время возвращаешься, пытаешься понять его финальный аккорд.

Интересно и то, что были поставлены прозаические произведения Пушкина – очень разные спектакли «Барышня-крестьянка» Александра Зыкова и «Станционный смотритель» Максима Астафьева. Мне как критику ближе «Станционный смотритель», который идет на экспериментальной сцене. Режиссер размышляет над темой судьбы, над зыбкостью надежды и над возможностью счастья, когда его, кажется, не может быть. Любое произведение, которое попадает на сцену и становится драматическим, обрастает дополнительным смыслом. Так, «Станционный смотритель» стал спектаклем не только о том, что сердца Дуни и офицера не обманулись друг в друге, но еще и о том, что Дунин отец не смог пережить разлуку.

Фото С. ХАЗИЕВА.