Почему 31 июля в старину Банника боялись

Главное правило 31 июля - баньку затопить, попариться, холодной водой с головы до ног окатиться. Спрашивали сперва разрешение у Банника, чтобы войти. Это такой дух - хозяин банный, о котором не положено было и рядом с парилкой разглагольствовать. Шептались про него, мол, вредный злюка. Все приметит. Как дрова колоты, хороша ли береста на растопку, убрана ли зола из поддувала. Задобрить можно ржаной краюшкой, которую хорошенько солью посыпать. Назывался он Баенник, но еще в стародавние времена на Руси буковка-то потерялась без его ведома.

Примет с помывкой сохранилось немало, и всех придерживались люди в Омельянов день. Например, говорили, что мыться в этот день должен каждый, иначе не будет считаться добрым человеком. На Руси услышать такое про себя было равносильно оскорблению. В бане нельзя сморкаться и громко говорить. Шли мыться с веником из ржаной соломы. Такой веник был основным 31 июля.

Квас, приготовленный накануне, приносили с собой, ставили горшок или кринку у баньки. Потому что там, где моются — все поганое. Кстати, банную воду нельзя пить. Если хворь наплывала на человека, говорили, что из бани принес, там привязалась. Ночью самые смелые девчата ходили черта смотреть, считалось, что после того, как вся семья попарится, нечисти очередь. Однако  болтали, что самого Банника заметить в этот день - к нехорошему. Матери отгоняли дочек и их подружек,  опасались еще, что заманит девушек нежить.

В день Омельяна серпы из рук жнецов перекочевывали на хранение в сараи.  Несли туда, прикрепляли на досках получше, чтобы ненароком не задеть, не зацепить. Плохой приметой считалось, если серп заржавел или упал. Грешили на Сарайника, что он подстроил, потому что не понравилось, что к серпу относятся спустя рукава. Он в гневе мог и поленницу развалить, поленья раскатать.

С Омельяна уже заметно было, что лето клонится к осени. Радовались рыбалке мужики, но не торчали днями на водоемах, клевала рыба по графику природы, а на хотения людей не отзывалась. Богу молились, просили, чтобы рыба не оскудевала реке. Рассуждали о силе святого Омельяна (Емилиана), как он не погиб в огне, хотя костер ожег язычников, которые наблюдали за казнью  мученика. Из уст в уста передавали легенду о святом Емилиане, который пошел в 4 веке поперек указа императора. Тот велел предавать смерти христиан. Так вот Емилиан разбил, порушил капище язычников. А его схватили, судили, истязали, отправили на сожжение.

Смотрели люди в небо, на котором сверкали зарницы, а грома не слышно было. Зарницы - будто языки пламени того костра, в котором пытались сжечь святого христианина. Не получилось. Сильнее огненного пламени вера в Иисуса Христа.

Осеняли себя крестным знамением люди, переходили на земные заботы. Просили заступничества у бога, чтобы заготовить вволю лесных даров. Полагалось не хапать, не вырывать с корнем растения. Грибы срезали, чтобы не повредить грибницы и не навлечь на себя гнева Лесовика. У него в помощниках были Ягодник и Грибник, которые следили за порядком в лесу и за поведением детей и взрослых сборщиков.

Приметы погоды предсказывали, что осень ожидается такой, какими был день Омельяна и следующий за ним.