Врачи удивляются. История алтайского долгожителя

Сегодня 100-летний юбилей отмечает участник Великой Отечественной войны житель Топчихи Павел Крючков.

Награда от «батьки»

«На свои юбилеи я обычно много поздравлений получаю, и даже «батька Лукашенко» присылал. Поздравит ли Александр Григорьевич в этом году? Не знаю, посмотрим, немножко подождать осталось», – улыбается Павел Нестерович, вместе с другими наградами показывая и медаль «70 год вызвалення Рэспублікі Беларусь ад нямецка-фашысцкіх захопнікаў», название которой в переводе на русский, пожалуй, не нуждается.

Захватчики, те самые «захопнікі», сначала гнали рядового Крючкова и его товарищей через белорусские леса на восток, а затем «дранг нах Остен» круто поменял направление… История войны, тысячи раз повторенная в судьбе каждого фронтовика…

Год назад Павел Нестерович еще раз доказал всему селу, что его поколение не сдается.

– В прошлом году 7 августа я сломал ногу. Упал – не поверите! – буквально на ровном месте. Врачи сказали, что гипс нельзя накладывать при переломе шейки бедра. Восемь месяцев пришлось лежкой отлежать, видите, мы даже специальную кровать-трансформер купили, думали с женой, что не встану уж… Но поднялся, как видите, пусть и с ходунками, а все равно хожу, –  фронтовик молодцевато демонстрирует явный прогресс, которому удивляются и врачи. Ведь пациент – 1919 года рождения! 

Его 89-летняя супруга Нина Никитична тем временем хлопочет у стола – и тоже удивляет. Огурчики, картошечка, помидорчики – все свое, с огорода...

«Я один остался»

При живом отце многодетные Крючковы жили безбедно. И за пределами Моховушки в Павловском районе знали пимоката Нестора Крючкова. В голодные годы Гражданской войны он менял пимы на продукты, тем и кормил семейство. Однажды нагрузил подводу пимов да отправился на хлеб менять. И не вернулся. Паше тогда два года было.

Окончив пятилетку в родном селе, мальчик стал ходить в соседнее, в семилетку, за десять километров. До самых снегов топал босиком, жалея, что нет больше теплых тятиных пимов. До онемения ноги замерзали, но терпел, так хотел учиться. Однажды сильно простыл и мама Евдокия Ивановна сказала как отрезала: «Все, конец ученью».

От нужды Крючковы переехали на станцию Калманка – он уже подростком был. Отсюда в 1939-м и в армию пошел служить, на Дальний Восток. До начала Великой Отечественной войны вернуться домой не успел.

– Оставалось мне всего три месяца служить срочную в пехоте, нас в составе 87-го отдельного строительного батальона перебросили на Запад, на участок границы СССР с Польшей, – вспоминает фронтовик. – Принято говорить, что немец напал на нашу страну без объявления войны, но нападения ждали, и все в воздухе дышало войной. В мае 41-го в составе 212-го полка 49-й стрелковой дивизии мы вовсю строили укрепрайон под Брестом. Меня считали грамотным, потому и назначили писарем в штаб. А какая там грамотность, с пятилеткой-то, смех да и только.   

За сутки до начала войны полк подняли по тревоге. В ночь на 22 июня казармы не спали. А с рассветом началось то, что мы не раз видели в хроникальных кадрах. Немецкие самолеты и бронетехника в считаные часы смели только что возведенные укрепсооружения.

– Расхлестали. Сразу. Мы получили приказ – всем в укрытие. А в Белоруссии одно укрытие – леса, – рассказывает Павел Нестерович. – Первое время туго приходилось без подвоза. Не хватало обмундирования, провизии, оружия, боеприпасов. Но обиднее и тяжелее всего было отступать. Оставлять село за селом. День прячемся от врага на своей земле, в ночь – марш-броски по болотам. Вооружение тянули на конях да на себе. Если бы местные жители нас не подкармливали, наверное, с голоду поумирали бы. Стыдно говорить о таком, они ведь последним с нами делились.

Его полк попал в окружение и был разбит. Те, кто выжил, как мог выбирался с оккупированной территории, примыкал к партизанам или шел дальше в надежде выйти в расположение одной из частей. «Это всё на территории Западной Белоруссии было. Вокруг немцы, немцы, немцы… И мы под бомбежкой, бессильные что-то изменить. Однажды под шквальным огнем землей всех накрыло. Очухался, а вокруг уже мертвые все. Из живых я один».

«Второй эшелон»

Сам факт пребывания на оккупированной территории обусловил судьбу стрелкового полка – быть запасным, «вторым эшелоном» до конца войны.

К чести фронтовика, он не приписывает себе подвигов, которые сейчас уже вряд ли кто-то смог бы подтвердить или опровергнуть. Не шел в арьергарде, не расписывался на стенах Рейхстага. Воевал как мог и дожил до Победы, хотя не раз под смертью ходил. 

– Надо было такие истории записывать, но не до того было. Думаю сейчас часто, почему жив остался и даже ранен не был. Наверное, мама меня отмолила. Она веровала и нас водила в церковь. Смутно, но помню эти странные времена своего детства, когда с одной стороны – комсомольцы с коммунистами, с другой – колокольный звон над селом. Отправляя меня в армию, мать крестик мне на шею надела, я его ни разу не снимал.

После войны Павел Нестерович до самой пенсии (ушел на заслуженный отдых в 1980 году) работал бухгалтером в железнодорожном тресте столовых и ресторанов. Женился поздно по тем временам, когда вернувшийся с войны фронтовик считался завидной партией. 37 на тот момент ему исполнилось. Нину, говорит, свою дожидался.  

Они вместе уже более шестидесяти лет. Вырастили двух сыновей, построили дом на улице Куйбышева в райцентре Топчиха. И ни разу за послевоенные десятилетия не пропустили торжеств в честь 9 Мая. Вот и прошлой весной хоть и с ходунками, но дошел фронтовик Крючков до районного Дома культуры. Люди ждали. Не начинали без него. Ведь во всем районе всего 10 ветеранов Великой Отечественной осталось. А из своего полка – он один…