О чем писала газета «Алтайская правда» 22 января 1972 года

ТРУДНЫЕ БУДНИ ДВАДЦАТЬ ШЕСТОГО. (О спектакле краевого театра драмы «Человек со стороны»).

Современная пьеса, современный спектакль... Это понятие определяется, конечно, не внешними приметами наших дней и не авторским указанием на то, что действие происходит, скажем, в 1970-м году. Важнейшим условием современного спектакля является активная заинтересованность зрителя в происходящих на сцене событиях, глубина и серьезность проблем, яркость отражения в них подлинных явлений нашей жизни. С этой точки зрения обращение коллектива краевого театра драмы к пьесе И. Дворецкого «Человек со стороны» вполне закономерно. «Современная хроника» Дворецкого о событиях на Нережском металлургическом заводе — несомненно одна из лучших пьес прошедшего года, произведение острое, актуальное и, что очень важно, сценичное, то есть написанное со знанием театра и его возможностей.

Сам по себе сюжет пьесы не несет в себе чего-либо неожиданного, неповторимого: приход в цех нового начальника, его борьба с устаревшими взглядами на производство, с косностью и недоверием, неудачно сложившаяся семейная жизнь... Ситуации, в общем, знакомые. Но в том-то и особенность пьесы И. Дворецкого, что драматург, не увлекаясь сложностями сюжета, сосредоточил все внимание на вопросе государственной важности на проблемах совершенствования методов руководства социалистическим производством. Именно на этом сталкиваются мнения героев пьесы, именно здесь спектакль «Человек со стороны» обретает подлинно публицистическое звучание.

Лаконично и образно решили оформление спектакля режиссер С. Шпанов и художник Б. Астахов. Графически строгая конструкция из серебристого металла и подвижных ширм служит фоном для многочисленных эпизодов, удачно определяя основное место действия — цехи и кабинеты современного завода. Легкие металлические фермы заменяют сценический портал, как бы соединяя сцену со зрительным залом. Занавеса нет, и даже в антрактах сцена остается открытой. Становится понятным замысел режиссера: между происходящим на сцене и зрителями не должно быть непреодолимой стены. Постановщик как бы приглашает зрителей принять участие в диспуте. Такое решение вытекает из самого духа пьесы И. Дворецкого, из того яростного конфликта, в который втягиваются все действующие лица спектакля. Острота конфликта поддерживается еще и тем, что не все действия и мысли начальника цеха Чешкова можно сразу принять как бесспорные.

Кто же такой инженер Чешков, этот «возмутитель спокойствия» на Нережском металлургическом заводе? Образ его выписан автором с любовью, но отнюдь не с умилением. Даже доброжелательный глаз замечает, что требовательность Чешкова к людям иногда переходит в нетерпимость, а в целеустремленности и волевом напоре нового начальника цеха порой проглядывает самоуверенность. Моральная ценность личности, по мнению Чешкова, определяется лишь одним показателем — полезностью человека на производстве. Было бы ошибкой, однако, смешивать максимализм главного героя с позицией автора пьесы. И. Дворецкий оставляет за зрителем право на раздумье. Спектакль «Человек со стороны» смотрится с неослабным интересом именно потому, что зритель захвачен спором и невольно участвует в нем, сопоставляя свои наблюдения и мысли с ситуацией, сложившейся на Нережском заводе. Для того чтобы рассчитывать не ответную реакцию зрительного зала, на его «соучастие» в событиях пьесы, актер должен «раскрыться» в роли, бороться до конца за свои убеждения, наполнить образ осмысленным волнением. Эти качества, столь необходимые в творчестве, особенно в современном спектакле, проявил в новой работе заслуженный артист РСФСР Д. Паротиков. Алексей Чешков в его исполнении — человек неуемный, не дающий покоя себе и другим. Со странным положением дел встретился молодой руководитель, придя в крупнейший 26-й цех. С одной стороны — давно сложившийся коллектив, славное трудовое прошлое завода, личная дружба многих руководителей предприятия, дружба, испытанная войной... А с другой стороны — полная беспомощность руководства в организации трудового процесса, отсталая технология, штурмовщина, изматывающая людей, а порой и преступная беспечность, ведущая к обману государства.

Прямо скажем — картина мрачная. Признавая за автором его законное право творческого домысла, усиления акцентов, трудно все-таки согласиться с тем, что именно ветераны завода, люди с боевой биографией, становятся по существу балластом для завода, а порой и прямыми противниками прогресса.

К слову сказать, опытные актеры С. Дубинин (директор завода Плужин), Д. Фомин (бывший начальник цеха Грамоткин), Ю. Горбухов (один из руководителей завода Валентин), словно не соглашаясь с заданной автором схемой, стараются наделить этих людей живыми чертами, не лишая их достоинства и человеческого обаяния. Что же касается Чешкова, то его борьба вызывает сочувствие и горячий отклик. Правда, не сразу и не у всех.  Драматург обостряет ситуацию, словно испытывая Чешкова на прочность: партком завода, где раньше работал Алексей, выносит ему строгое партийное взыскание, и, в довершение всего, у него умирает жена.

Как видим, Чешкову отведена важная роль в авторском замысле. Он почти постоянно находится в центре событий. Но было бы неверным считать «Человека со стороны» пьесой одного героя. Смысл пьесы и спектакля как раз в том, что руководитель без коллектива, без его поддержки — ничто, он бессилен. А коллектив, как бы велик он ни был, состоит из отдельных, непохожих друг на друга людей со своими судьбами и характерами.

Один из них — Николай Андреевич Пухов, начальник бюро технического контроля в цехе. Роль его не так уж велика в пьесе, но образ запоминается благодаря мастерскому исполнению заслуженным артистом РСФСР А. Коковкиным. Мы видим, как нервный, запуганный человек «распрямляется», обретает уверенность, придя к единственно правильному решению. Он находит в себе силы разоблачить укоренившуюся в цехе систему приписок и обмана в отчетных документах.

Актер показывает нечто большее, чем позволяют скупые слова роли. Глубоко пережив горький урок и сурово осудив себя, Пухов как будто начинает новую жизнь. И верится, что он станет одним из друзей и единомышленников Чешкова. Более сложна в спектакле линия поведения инженера Манагарова. В его отношения с Чешковым примешиваются личные мотивы. Артист А. Фролов показывает Манагарова усталым скептиком, человеком, безусловно, интеллигентным, но обленившимся и потерявшим перспективу. К тому же он замечает, что любимая им женщина увлечена Чешковым. Манагарову трудно быть объективным по отношению к нему. Однако это честный человек, и, преодолевая личную неприязнь к Чешкову, он признает его правоту, в трудный час встает на его сторону.

Признавая актуальность пьесы И. Дворецкого и отдавая должное ее полемической заостренности, приходится все- таки с сожалением отметить, что в сфере чисто художественной, в разработке характеров своих героев автор не все довел до конца. Недостаточно психологически обоснованными кажутся поступки героев в личной жизни. Особенно это заметно во взаимоотношениях Манагарова, Чешкова и Нины Щеголевой. В этом лирическом «трио» многое остается неясным, несмотря на искреннее желание актеров быть правдивыми. Роль Нины Щеголевой, можно сказать, - единственная женская роль в пьесе, если не считать нескольких эпизодических персонажей. Исполнительница роли Л. Лучкина старается слить личные радости и горести Щеголевой с судьбою завода, нового 26-го цеха. И эта «заводская» деловая линия роли позволяет актрисе показать образ в развитии. Прежний начальник цеха Грамоткин казался Щеголевой идеалом руководителя. Она и сейчас относится с уважением к этому доброму и, по-своему, честному человеку. Однако как инженер-экономист Нина Щеголева становится сознательной сторонницей реформы Чешкова. Она первой увидела и оценила благотворное влияние перемен в экономике цеха, перемен медленных, но решающих. И когда в конце пьесы, как огромную личную радость, она сообщает Чешкову о том, что цех добился плановой себестоимости, - зрители разделяют с героями радость победы, зная, каких усилий победа стоила.  

Как мы уже говорили, главной темой и объектом исследования в спектакле стал стиль руководства современным промышленным предприятием, а в конечном итоге -  облик руководителя в свете сегодняшних задач и требований. Однако, исследуя важное явление, автор пьесы нередко впадает в крайности. Так, резкость и нетерпимость главного героя, например, возводится в норму поведения; деловитость руководителя невольно противопоставляется чуткости, доброте. Театру следовало бы точнее определить свою позицию в столь острых вопросах: ведь у каждого явления есть этическая, воспитательная сторона.

Присмотримся, например, к заместителю директора завода Рябинину. В первой части спектакля исполнитель подчеркивает высокомерие, бесцеремонность «первого зама» в обращении с людьми. «Рябинин — хам», — коротко характеризует его один из сотрудников, правда, не отказывая ему в уме и опытности. О грубости Рябинина говорят и другие, да и сам Глеб Николаевич с некоторой бравадой признается в том, что любит «рубить с плеча».

Нелегко исполнителю роли Б. Мезрину найти правдивую линию поведения Рябинина, создать цельный характер. Ведь в конце пьесы Рябинина выдвигают на должность секретаря парткома завода: как же согласовать столь высокое доверие с личными качествами Рябинина, его прежними поступками?

Артист Б. Мезрин проводит сцену в горкоме партии темпераментно и правдиво, убеждая нас в том, что Рябинин и в самом деле мог бы многое сделать на посту секретаря парткома. Значит, в уточнении нуждается первая половина роли, может быть, за счет некоторых сокращений в тексте.

Сцена в горкоме партии по праву стала идейной кульминацией спектакля. Хотя Чешков в этой сцене не участвует, его победа ощущается здесь в полной мере: важные сдвиги в работе двадцать шестого цеха замечены и поддержаны в горкоме.

Артисты К. Челомбитько (секретарь горкома) и А. Мельников (инструктор Турочкин) сумели внести в эту деловую, «производственную» сцену горячую заинтересованность и неподдельное чувство. Весьма заметной получилась в спектакле небольшая роль инструктора промышленного отдела Турочкина. Артист А. Мельников сумел раскрыть в этом скромном, застенчивом с виду человеке незаурядный ум и готовность с партийной принципиальностью отстаивать свои убеждения. В большом споре о стиле руководителя инструктор Турочкин сказал свое негромкое, но веское слово.

Постановка «Человека со стороны» на сцене краевого театра драмы стала заметным явлением в театральной жизни города. Зрители горячо обсуждают спектакль, спорят о его героях, задумываются над проблемами, в нем затронутыми. Еще раз подтвердилась истина о том, сколь плодотворной может быть встреча театра с современной пьесой, если в ней поднимаются жизненно важные вопросы наших дней.

Б. ВАХРУШЕВ.

Стиль и орфография приведенных материалов сохранены.