Многие литературные сюжеты связаны с Топчихой

Так приятно в захватывающем книжном сюжете ухватить глазом знакомый топоним. Директор Топчихинского районного краеведческого музея Сергей Поз­дин рассказал «АП», что в своих исследованиях литературных сюжетов не раз находил связь с Топчихой.

«Поэма о 36»

Навскидку собеседник называет сразу несколько произведений, в которых действие разворачивается в этом селе. Известный писатель Георгий Егоров в своих «Записках разведчика» говорит, что здесь, в доме № 8 на улице Алтайской, жила его семья. Отсюда Георгий Васильевич ушел на фронт, сюда вернулся после ранения. Звучит Топчиха в книге натуралиста Александра Черкасова «На Алтае». Село это встречаем и у Есенина в «Поэме о 36», посвященной узникам Шлиссельбурга. Сергей Есенин написал ее в 1924 году в Ленинграде, не ответив на вопрос, откуда человек, никогда не бывавший на Алтае, знает о Топчихе. Головоломку эту разгадал другой Сергей – Поздин.

«Пятому глядя в глаза, тридцать первый сказал: «Там, где струится Обь, есть деревушка Топь и очень хороший вокзал...» Прочитав эти строки, Поздин открыл географическую карту:

– Населенный пункт с корневым названием Топь есть и у нас на Алтае, и в Кемеровской области. Есенин мог иметь в виду и тот, и другой. Об этой сибирской деревушке он, очевидно, услышал от кого-то. И нашлась зацепка! Илья Ионов (Бернштейн), друг Есенина, тоже поэт, революционер-профессионал, работавший под псевдонимом Звонарь. 

С 1908 года он отбывал наказание в Шлиссельбургской тюрьме, а затем был выслан в Сибирь, в Нарым. В Петербург возвращался после революции, ехал Транссибом. А вернувшись, рассказал Есенину и о каторге, и о Топи, и о том, как добирался в Европу. Тому оставалось лишь срифмовать эту историю.

Зачем Звонарю понадобилось делать крюк на Алтай по Турксибу? Возможно, есть причина, заставившая пламенного революцио­нера терять время.

– Рядом с кемеровской Топью – река Томь, а у Есенина – «плещется Обь». Она течёт в Топчихинском районе, географически все срастается. Меня тоже беспокоил вопрос, который вы задали. Большевика, ехавшего из ссылки, скорее привлекали Кузбасс или Новониколаевск, чей рабочий класс поддерживал революцию, ее деятелей. Но и в нашем аграрном крае, особенно в Барнауле, пролетариат был силён. Почему бы Ионову и не прибыть на Алтай, – рассуждает Сергей Поздин.

Печальна послереволюционная судьба двух поэтов, Есенина и Ионова. Первого нашли мертвым в гостинице «Англетер» в декабре 1925-го, второго арестовали в 30-е за дружбу с партийным оппозиционером Григорием Зиновьевым и сослали в один из лагерей НКВД, где он погиб.

«Записки контрреволюционера»

Автор этого романа – уроженец Нижнего Новгорода. Еще школьником Алеша Прядилов выпускал самиздатовский журнал «Налим». Вольнодумствовал и студентом Московского нефтяного техникума, писал такие стихи: «Когда окончится язычество, покинут бедную обитель Его Высочества, Величества, мудрейший Вождь, родной Учитель...» Конечно, эти вирши не остались без внимания. В 1945 году 18-летний парень получил семь лет лагерей. А начинался этот тернистый путь для Прядилова с Чистюньского «оздоровительного лагеря», где он сидел до 1949-го.

Вернувшись после реабилитации в Москву, создал «Записки контрреволюционера», пятую главу которых посвятил… театру Чистюньлага, лагпункта № 4, куда распределили «контрика», как выяснил Сергей Поздин. Сейчас это территория посёлка Ключи, его долгожители еще много-много лет после  пересказывали лагерные байки, вспоминали фамилии неординарных зэков. Один из них – начальник 4-го лагпункта Бурлаков,  открывший единственное на весь ГУЛАГ профессиональное фотоателье. Салон лагерное начальство вскоре прикрыло, но несколько снимков сейчас хранятся в фондах районного музея.

Мы же остановимся на… театральной жизни 4-го лагпункта, описанного Прядиловым. Здесь ставились «Русские люди» Симонова, «Каменный гость» и «Цыгане» Пушкина, «Гроза» Островского… Если на сцене центрального лагпункта блистали зэка-профессионалы, актриса московского Малого театра Ольга Полякова и оперная певица Рекис, то актеры «четверки» в прежней своей жизни ничего общего с театром не имели. Из театральных здесь был только завклубом Виктор Глебов, режиссер, актер, художник, служивший в Ленинградском академическом. После ликвидации лагеря клуб оставался для жителей Ключей очагом культуры.

«Белые бураны»

Топчихе посвящено несколько эпизодов трилогии Евгения Журавлёва («Земля рождения», «Белые бураны», «Алунта: время холодных зорь»). Главный герой – красногвардеец Иван Жигунов, его прототип – отец писателя Иван Журавлёв. Охраняя в Ипатьевском доме Екатеринбурга последнего императора России Николая II, он становится свидетелем расстрела августейшей семьи. Сослуживец Иван Паршин передает ему подушечку императрицы Александры Фёдоровны, чтобы потом обвинить его в краже царских драгоценностей, преступлении, караемом расстрелом. Дело в том, что в нее вшит фрагмент магического камня, который, по преданию, хранится в Тибете, в Шамбале. 

Жигуновы бегут от своего врага Паршина сначала в сытое Запорожье, где эсер-бандит их вычислил, затем – в Пермь, Среднюю Азию и наконец далекую Топчиху, где преследователь теряет их след. «Ехали на поезде на авось – куда глаза глядят, покуда денег хватит, голодные. Остановился поезд в степи, смотрят – станция, а вокруг хлеба колосятся. Читают: «Топчиха». Иван говорит: «Приехали, вылезайте!»

Приключенческая линия романа биографична, Жигуновы – Журавлевы и впрямь жили в селе Труд. Оказавшись здесь без денег, родни и жилья, они нашли помощь у директора Топчихинской МТС,  Героя Соцтруда Ивана Василенко. Иван Михайлович и его жена Анна Ивановна приютили беженцев, выделив им комнатку на территории станции. Глава семьи устроился на работу завскладом, здесь у Журавлёвых родился младший сын, Евгений, будущий автор «Белых буранов».

Сама Топчиха в его представлении футуристична. Автор пишет о многоэтажных домах, построенных за складскими помещениями. Но до войны их еще не было, они появятся здесь много позже. В разговоре со старожилами Топчихи Сергей Поздин выяснил, что вполне узнаваемы и мальчишки довоенной поры – Санька Чанов (Саракандык), Сергей Чигунков.

С топчихинского вокзала уезжал на фронт в 1943 году средний сын Жигуновых Борис – это одна из самых тяжелых страниц романа. Боре невыносимо было видеть плачущую мать, и о своем отъезде он ей не сказал. Она узнала случайно, от Анны Ивановны, и бросилась на станцию. Уже дали отправление. Матери, бессильно обнимая сыновей, выли от горя. Александра отыскала глазами своего мальчика, когда состав тронулся. «Боря, сынок, я здесь, смотри, вот я!» – кричала она вдогонку. «Мама, прощай и не переживай», – это был их последний диалог с матерью.

Реальный прототип книжного Бориса – младший сержант Борис Иванович Журавлёв, призванный Топчихинским РВК в 1943-м, геройски погибший 19 января 1945-го в боях за освобождение Польши. Эти данные есть в донесениях безвозвратных потерь. Последним местом его службы указана 286-я стрелковая дивизия.

Писатель Евгений Журавлёв издал «Белые бураны» на Украине, по этой причине проще найти электронную версию, нежели печатную. Или обратиться в Топчихинский районный краеведческий музей.