История семьи корреспондента довоенной «Алтайской правды»

Старая фотография в семейном альбоме помогла «вернуть к жизни» семью корреспондента довоенной «Алтайки».

Капризы памяти

В газетную статью часто невозможно вместить все, о чем хотелось бы рассказать. Ты откладываешь в долгий ящик истории – ответвления от основной сюжетной линии, но некоторые из них тебя никак не отпускают. Так случилось и в этот раз…

Недавно «АП» рассказала о нашем замечательном коллеге-фронтовике Григории Раппопорте. Среди многих фотографий, сохранившихся в семье героя, меня особенно заинтересовала одна. На довоенном снимке, сделанном в квартире Раппопортов, были изображены молодые люди, слушающие патефон. «Слева сидит отец с маленьким Женькой на коленях. Стоят – слева Алексей Карпов, а в центре, на фоне печки-голландки – Яков Агеев. Сидят в центре их жены: с малышкой на руках – Светлана Карпова, а справа – моя мама. Все слушают какую-то пластинку на патефоне. «Рио-рита, рио-рита, вертится фокстрот»..? Не знаю, вполне возможно... Довоенная идиллия... Все трое мужчин и одна из женщин попадут потом на фронт. От Алексея Карпова и его жены Светланы останется лишь подаренная ими перед уходом на фронт фотография. Алексея убьют в 1943-м, Светлану – и того раньше», – написал Александр Григорьевич Раппопорт.

Сын Григория Раппопорта о героях фотографии знал из семейных легенд. Но память детская вполне могла переиначить услышанное от взрослых – именно об этом подумала я, узнав печальную историю героев снимка. Почему? Потому что довоенного спецкора по Ойротии Якова Агеева я заочно давно знала, а вот фамилии Карпов ни в приказах по редакции, ни в протоколах партсобраний, ни под газетными статьями я ни разу не встречала. Внимательно вглядевшись в фотографию, сравнив ее с имеющимися у меня архивными снимками, я убедилась, что догадка о «детском переиначивании» верна: Карпов на самом деле оказался… Карпом! Редактором сельхозотдела «Алтайки» Карпом Фёдоровичем Мельниковым. Вот только жену его звали Ольгой. И фамилию она носила – так тогда было принято – девичью, Кожемяко. Быть может, Светланой была их малышка-дочь?..

Спрессованное время

Судьба Карпа Мельникова – очередная для довоенной редакции «АП» «обыкновенная биография в необыкновенное время». Я не перестаю удивляться тому, как много успевали за одну жизнь наши коллеги. Их время было буквально спрессовано: они добивались упорным трудом и самообразованием того, чего не давала им судьба. Но Мельников удивил меня еще и своей грамотностью (в отличие от многих довоенных журналистов «АП»). Почему, это станет ясно из его биографии.

Родился наш герой в 1908 году в деревне Прудец, Холопенической волости, Борисовского уезда, Минской губернии, в семье крестьянина-середняка (1 лошадь, 1 корова, изба). В разгар Первой мировой стали Мельниковы беженцами, переехали в Иркутскую губернию. Скоро отца взяли на службу в царскую армию, мать работала по найму, хозяйства никакого не было.

Вернулся Фёдор Мельников с фронта в 1918-м, долго болел и умер в 1924-м. Но поскольку прежде трудился он с женой по найму, то смог оставить пусть и бедняцкое, но хозяйство (1 лошадь, 1 корова, изба) вдове и четырем – мал мала меньше – сыновьям.

«Я был старшим в семье и работал в своем хозяйстве до 1927 года, – писал в автобиографии Карп Мельников. – В школе я учился всего одну зиму(!), больше мне учиться не было возможности в связи с переездами и отсутствием средств. В 1925 я вступил в комсомол и состоял членом ВЛКСМ до 1935 года. Будучи в комсомоле, я работал на разных руководящих комсомольских работах.

В 1927 году я был избран председателем Верх-Ужетского сельсовета Шиткинского района Канского округа. В мае 1928 года Канским окружкомом ВКП(б) был принят в члены партии. В июле 1928 года я переехал на Саралинские прииски «Союззолото». Здесь я работал председателем Саралинского рабочкома на лесозаготовках, и, затем, инструктором Саралинского ЦРК «Рудокоп». Одновременно я был членом бюро Саралинского РК ВЛКСМ и заведывал культпроп отделом райкома комсомола... был членом пленума РК ВКП(б)».

Читая обо всех карьерных передвижениях нашего героя, держали ль вы в уме его год рождения? Помнили ль еще о том, что он был в семье за старшего?..

Но когда же пришел Карп Мельников в журналистику? В 1930 году его призвали в РККА – служил в Ленинграде, в танковой части, шофером. Общественную активность, конечно же, проявил и там: был секретарем ротной ячейки ВЛКСМ и редактором ротной стенгазеты (!), членом полкового бюро ВЛКСМ. В 1932 году, после демобилизации, поступил в комвуз им. Сталина и в 1935-м окончил его сельскохозяйственное отделение. Там же он прослушал двухмесячные курсы редакторов политотдельских газет МТС. 

По окончании вуза Мельников в 1935–1938 годах работал редактором чарышской районной газеты «Красный животновод»; в течение трех лет избирался членом пленума и членом бюро Чарышского ВКП(б).

В феврале 1938 года был выдвинут на работу заведующим сельхозотделом «Алтайской правды».

Подвижники

«Жена Кожемяко Ольга Макаровна работает врачом в Центральной амбулатории (г. Барнаул), ее мать и отец работают в М-Бащелакской больнице, Чарышского района», – писал в автобиографии Мельников. Мы пока не знаем, только ли эти трое были представителями династии врачей Кожемяко. Но они однозначно оставили след в истории алтайского здравоохранения.

В летописи района есть такие строки:

«В 1923 году в селе Малый Бащелак был открыт фельдшерско-акушерский пункт. 1925 году он был преобразован в волостную больницу на 10-12 коек. Заслуженным авторитетом среди односельчан пользовались первые врачи: Кожемяко Макар Васильевич, Кожемяко Евдокия Федоровна…»

Сохранились удивительно теплые воспоминания уроженки села Маргариты Скрипник: «Врачи… жили в большом доме около больницы. Мой брат Леня дружил с их сыном. Мне было 3-4 годика, и мы с братом были у них на новый год. Мне запомнилось увиденное у них чудо – наряженная елка и трехколесный велосипед. Меня посадили на него, я не справилась с управлением и въехала в елку. Елка зазвенела стеклянными игрушками, но не упала. Врачи были москвичи, говорили, что в Москве у них есть взрослые дети. И в 1943 году, в каком-то из близлежащих сел, обнаружили тиф. Врачи поехали на ликвидацию очага инфекции. Жена Макара Васильевича с другим медперсоналом были в очаге инфекции, заразилась тифом. Зимой она умерла. Был лютый мороз, все село пришло хоронить… Все переживали, как будет теперь жить наш врач, наверно, уедет, ведь фашистов отогнали от Москвы. Он позднее уехал из села».

Когда я прочитала эти строки, то подумала: «А каково же было Макару Васильевичу потерять и дочь? И кто еще из его детей воевал на фронте? С кем оставалась маленькая дочка Карпа и Ольги?»

Он опоздал, она успела…

«Алексея убьют в 1943-м, Светлану – и того раньше», – написал Александр Григорьевич Раппопорт. Но Алексей, то есть Карп Мельников, и Светлана – Ольга Кожемяко не погибли!

Кажется, какой резон сейчас радоваться тому, что люди, которых уж нет на белом свете, выжили в той страшной войне? Но как же не радоваться, ведь в их судьбе случился День Победы. И еще была целая жизнь впереди. Мирная.

«Дата окончания службы: 09.12.1947. Награды: ордена Красной Звезды, Отечественной войны II степени (1945), медали «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.»,  «За победу над Японией». Дата поступления на службу: 08.03.1940» – это сводная информация о майоре Карпе Мельникове из базы Минобороны. Из наградных листов можно узнать, что сначала он был старшим инструктором по информации политуправления 1-го Прибалтийского фронта, а с июля 1944-го по май 1945-го «работал специальным корреспондентом газеты «Красная звезда» по 1-му Прибалтийскому фронту».

Из наградных же можно узнать, что Мельников участвовал в бою в сентябре 1941-го «будучи в командировке в 4 див.» – вот такие были тогда командировки у инструкторов политуправления… Еще цитаты:

«Неоднократно работал в составе оперативных групп Политуправления на ВПУ фронта /Ржевская операция 1942 г., Духовщинская операция, Невельская операция/, где проявил себя как энергичный и инициативный политработник». «Следуя вместе с войсками т. Мельников оперативно освещал в газете жизнь фронта и героические подвиги бойцов и офицеров. За четыре месяца этого года в «Красной звезде» было опубликовано 39 его статей и несколько десятков корреспонденций, организованных им от офицеров фронта».

Обращает на себя внимание время призыва Карпа, 8 марта 1940-го. Вероятно, на финскую он опоздал. А вот капитан Кожемяко Ольга Макаровна числится в Картотеке медицинского состава периода финской войны, и годы службы указаны как 1938–1943. Похоже, успела… После 1943-го Ольга служила в Московском военно-политическом училище им. В.И. Ленина – именно там ей вручили в июле 1945-го медаль «За победу над Германией».

Но что было с нашими героями дальше? До вручения орденов Отечественной войны в 1985-м они не дожили... Запросы в различные инстанции результата не дали. Лишь в селе Чарышском сохранилось воспоминание: лет через 20–30 после войны приезжали дочери на могилу Евдокии Фёдоровны Кожемяко…

Казалось бы, поиск зашел в тупик. Но вдруг на сайте РГБ (Российская государственная библиотека) я нашла карточку автореферата:

«Гипотеза и ее роль в науке: Автореферат дис. на соискание учен. степ. канд. филос. наук / К. Ф. Мельников; Акад. обществ. наук при ЦК ВКП(б). Кафедра логики и психологии. – Москва, 1950».

Затем имя Мельникова я обнаружила в «Библиографическом указателе некрологов философов, социологов, политологов» Института философии Российской академии наук (РАН). Из этого источника следовало, что ушел из жизни Карп Фёдорович в ноябре 1974-го. Я все еще держала в памяти «одну зиму в школе», комвуз и самообразование героя. Это, конечно, было немало по тем временам, но могло ли сие служить базой для ученого-философа? Наш ли это Карп Мельников?

Да, наш! Это подтвердила фотография героя, присланная мне автором «Библиографического указателя» доктором философских наук Сергеем Корсаковым. Со снимка на меня смотрел постаревший Карп Мельников – журналист, фронтовик, философ…

Эта история получила продолжение.

Стиль и орфография приведенных документов сохранены.