СЫН ГЕНЕРАЛА

Наша 66-я гвардейская дивизия в составе 32-го стрелкового корпуса 5-й гвардейской армии Степного фронта стояла перед началом Курской битвы во втором эшелоне боевого порядка в семидесяти километрах севернее Прохоровки, поскольку, как и весь Степной фронт, находилась в резерве ставки ВГК. Начав свою наступательную операцию "Цитадель", гитлеровцы с ходу сумели вклиниться в нашу оборону, и к рассвету 6 июля мы с марша вступили в бой…

О знаменитой Курской битве, о самом крупном танковом сражении 2-й Мировой войны, которое произошло 12 июля 1943 года под Прохоровкой, говорить не буду. Ад кромешный там был. Расскажу лучше о бойце Борисе Полыге.

У нас в батальоне комсоргом был татарин Мансур Гизатулович Абдулин – общительный, смелый, дружелюбный человек.

После 12 июля пришло в нашу минометную роту пополнение из глубокого тыла. Хорошо запомнились двое. Один – сибиряк, почти земляк, из Красноярска, Алексей Янсон. На вид богатырь Илья Муромец! Мансур его в наш боевой расчет забрал. Ух силен! Упрет весь миномет за троих.

А вот другой солдатик – мальчик-с-пальчик Полыга Борис. Он даже застеснялся, когда отчество спросили. Молодой уж очень. А между тем год рождения значится – 1925.

Не верится Мансуру: хитро что-то. Он его к себе тоже взял, в качестве связного при НП. Боря обрадовался. Чтобы получше познакомиться, Мансур очень любил побеседовать один на один с человеком. Конечно, вызвал на сердечный разговор и Бориса.

И рассказал Полыга Мансуру, что отец его – генерал и начальник военного училища. Боря с детских лет рос среди курсантов. Но вот поступать отправился в другое училище, на стороне. Но и там его звали "генеральский сыночек". Тогда Борис взял недельный отпуск, чтобы съездить домой, а сам сел в военный эшелон и махнул на фронт. Теперь его беспокоило, как бы не пришили ему дезертирство или самоволку… Мансур посоветовал ему написать письмо начальнику училища.

Шли бои. Полыга бегал связным и выполнял все поручения с великим старанием. Мансура он попросил никому об отце не рассказывать. Борю полюбили, и он сразу как-то повзрослел. Но Мансуру сознался, что прибавил себе два года, а фактически-то был с 1927 года. "Вот, оказывается, в чем причина малого роста, ему же всего шестнадцать лет", – понял тот.

После жестоких сражений и своего поражения у Прохоровки гитлеровцы, казалось, стали податливее. Но, отступая, сжигали все подряд. Горели села и поля. Горело все, что могло гореть. Они выполняли приказ Гитлера: "После себя оставлять только выжженную землю".

Мы двигались в сплошном дыму пожарищ. Отбили Томаровку, Борисовку и другие населенные пункты. И вот село – называлось оно, кажется, Драгунское. Немцы построили на подступах к нему глубоко эшелонированную линию обороны. С ходу наши части смогли вклиниться в эту оборону лишь до середины и засели там.

Мы так близко контактировали с немцами, что слышны были их негромкие разговоры между собой. Наша артиллерия не могла в таких условиях вести огонь. Война пошла гранатная. Но и гранаты, оказалось, надо бросать умеючи. С задержкой в руке на две секунды. Если бросишь без задержки, то немцы успевают ее перебросить нам обратно. А действовать надо было так: выдергиваешь чеку, потом отпускаешь флажок предохранителя, отсчитаешь не торопясь "раз, два", бросаешь – и граната взрывается в воздухе над головой врага. Как странно было отпускать флажок и держать ее две секунды в руке. А вдруг!..

Батальону загородила путь пулеметная точка в железобетонном колпаке. Пули не давали никому поднять головы. А с флангов фашисты умело и надежно охраняли ее. Ночью освещали ракетами.

В тот день Мансур дежурил на НП батальона вместе с Борисом Полыгой. Борис вроде как изучал местность. На НП явился из полка лейтенант Николай Коршунов, и они с нашим комбатом стали обсуждать план уничтожения пулеметной точки. Вдруг комбату докладывают, что связной рядовой Полыга взял в стрелковой роте шесть "лимонок" и ползет по нейтральной полосе в сторону немецких траншей.

Мансур позвонил своим в минроту, что нельзя нам вести огонь – там же где-то Борис…

Комбат не одобрил поступок смельчака. Дескать, неразумная и бесполезная гибель. Но Борис придумал, как ему действовать. Он понял, что к колпаку можно приблизиться только со стороны немецкого тыла. И вот наш мальчик-с-пальчик в обход фланга проскользнул в тыл гитлеровских автоматчиков…

Наконец-то Мансур увидел его в бинокль! Да, он полз к колпаку со стороны немецкого тыла!

По приказу наши стрелковые роты приготовились к атаке, и как только Борис, приподнявшись, стал бросать в колпак одну за другой свои "лимонки", гвардейцы грянули: "Ур-ра!!!" – и понеслись через узенькую нейтралку на ту сторону… Немцы очнулись через несколько секунд… Но эти секунды сохранили Борису жизнь!

Наши стрелковые роты успели отвлечь огонь фашистов на себя. Мансур изо всех сил старался помочь своим минометным огнем расчистить путь… Наш батальон вырвался вперед.

Когда Мансур подбежал к Борису, тот виновато глядел счастливыми глазами, полными слез: он был уверен, что, уничтожив точку, мгновенно погибнет сам.

А потом пронесся слух, что комполка Вилаонов приказал смельчака представить к награде – ордену Боевого Красного Знамени…

Какая сила двигала этим пацаненком? Шансов уцелеть после первого же броска гранаты у него не было, и ведь он хорошо осознавал это!

…Боря потом показал Мансуру письмо, которое написал отцу-генералу: "Здравствуй, папа! Я пишу с Курской битвы. Сегодня я уничтожил пулеметную точку – ДОТ гитлеровский… И теперь не стыдно, если мне скажут: "Генеральский сынок…"

Через несколько дней Борис Полыга был ранен в голову осколком мины и переправлен в тыл. Знать бы, как сложилась дальше его жизнь…

Геннадий КРУПИН.

Справка "АП"

Геннадий Васильевич Крупин родился в Барнауле в 1925 г. 27 января 1943 года был призван в армию. Прошел обучение в 16-й Барнаульской снайперской школе, размещавшейся на 18 разъезде. В середине октября 1943-го отправлен на фронт. В составе 316-й дважды Краснознаменной Темрюкской стрелковой дивизии 1-го Украинского фронта участвовал в освобождении Украины от немецко-фашистских захватчиков. Во время наступательной Житомирско-Бердичевской операции наших войск в конце декабря 1943 г. получил тяжелое осколочное ранение в глаз. В сентябре 1944 г. вернулся в Барнаул инвалидом войны.

Окончив Томское музыкальное училище по классу баяна, работал в клубе Бобровского судоремонтного завода. Затем поступил в Речкуновскую школу мастеров-строителей, по окончании которой работал по специальности. Ушел на заслуженный отдых в 1985 году из госплемобъединения, где работал в должности инженера-строителя.

Участвовал в конкурсах, посвященных юбилеям Победы. Публиковался в "Алтайской правде".

Предлагаемый вниманию читателей рассказ-быль "Сын генерала" – из цикла записанных Геннадием Крупиным воспоминаний друга – фронтовика, участника Курской битвы Василия Николаева.