Почему режиссер Сарик Андреасян сделал из текста «Евгения Онегина» цинично-депрессивный нуар

Рецензию на экранизацию пушкинского романа, снятую режиссером Сариком Андреасяном, опубликовала журналист Тамара Попова.

Экранизировать стихотворный роман из жизни русского дворянства XIX века невероятно сложно, особенно если пытаться переводить его со стильного пушкинского на обывательскую прозу. Ответственность, которая оказалась не по плечу режиссеру кинопостановки «Онегина» версии 2024 года Сарику Андреасяну. Возможно, потому что он не дал себе труда вглядеться получше в жемчужину литературы, именуемой со времен Белинского «энциклопедией русской жизни»?

«Дорого-богато»

Ощущения от фильма совсем не те, что оставляет роман, его легкий язык, послушно укладывающийся в память уже после второго прочтения.

Все то, что у Пушкина светло, искренне, иронично, на экране покрыто, словно пылью, налетом цинизма и депрессивности. Нуар какой-то новодельный, чрезмерный, ничего общего не имеющий с той Россией, которой посвящена вся литература XIX века. Ну а сказать проще – не очень добрая пародия на нее. И если кто-то из них двоих (Пушкин или Андреасян) врет, то это явно не «солнце русской поэзии», а современный режиссер, прочитавший в «энциклопедии» лишь первые страницы.

В одном проекте честно собрано – «дорого-богато»! – все, что может указывать на эпоху: одежда, природа, архитектура, интерьеры. Специально для съемок возводились бутафорские улицы, реставрировали старинные усадьбы и особняки исторического Санкт-Петербурга. Для героев фильма с достоверностью было сшито 400 костюмов, создано 150 живописных полотен, изготовлено 200 ювелирных украшений, фурнитура в стиле ампир, включая латунные дверные ручки. И даже лампочки, имитирующие пламя свечи, придумали конкретно для проекта «Онегин». Ну и музыка, конечно, – треки Георгия Жерякова, вальсы, польки и мазурки в записи Балтийского симфонического оркестра.

Фото: Википедия

Тридцатилетняя Татьяна

Все эти красивости должны, по идее, убаюкать бдительность зрителя, волей-неволей сравнивающего сценарий с первоисточником. Но не получается. Не дает растерянность актеров. Они весьма неуверенно чувствуют себя в этих приметах дворянской жизни, а потому не проживают ее, а двигаются, словно марионетки, выполняя указания режиссера.

Немного о подборе актеров. Пушкинский Евгений – молодой человек немного за двадцать. Актер Виктор Добронравов, ему 41, честно тянет на себе сюжет, стараясь попадать в образ юного повесы, но это сложно из-за несоответствия возрасту героя. Особенно нелепы сцены, когда наполовину седой актер говорит о своей молодости, причем текстом, который сценаристы «перетолмачили» с высокого пушкинского слога, видимо, для легкости восприятия современным зрителем, ничего не знающим и не читающим.

Добронравовский темпоритм удается держать лишь Ольге Тумайкиной, хотя ее роль помещицы Скотининой –
 второстепенная.

Намерение нарочно состарить своих героев Сарик Андреасян объяснил тем, что прежние 25 лет – это примерно нынешние сорок. Но, увы, вот такими, возрастными, герои и получились.

Если кто и смотрится органично в старинных дворцах и тенистых парках, так это рассказчик Владимир Вдовиченков, читающий фрагменты из романа в стихах – к счастью, не весь его перелицевали.

Посредственность простительна, когда и первоисточник, опрометчиво доверившийся режиссеру, – так себе. Не хочешь – не смотри, как говорится. Но в «Онегине» версии 2024 года персонажи, не похожие на людей эпохи, уныло бубнят что-то в декорациях XIX века. Так походя и отбубнили историю прекрасной патриархальности и жертвенности русской женщины, мужской чести и верности данному слову.

«Фанаты Пушкина»

Ну и еще несколько нестыковок по мелочовке. Традиции русского быта, к примеру. Тем, к чему великий Пушкин относился трепетно, современные его интерпретаторы попросту пренебрегают. Так, дядюшку Евгения хоронят назавтра после кончины, хотя в России принято прощаться с усопшими долго – ждут три дня, чтобы и родные успели приехать, и душа новопреставленного раба Божьего с ангелами спокойно отлетела.

Возрастные почитатели телевикторины «Что? Где? Когда?» наверняка помнят, как лет двадцать назад команде знатоков был задан вопрос из «Евгения Онегина»: почему барыня заставляла петь девушек, собирающих ягоду? Люди, читавшие роман, ответили сразу же: «чтоб барской ягоды тайком уста лукавые не ели». Но в фильме девы модельной внешности с силиконовыми губами и татуажными бровями собирают… яблоки. Хорошо хоть, не кабачки с арбузами.

Мода, что ли, такая нынче у режиссеров? Смело браться за классиков, резать их, кромсать, адаптировать к неким сверхзадачам, а по факту – уничтожать. Ибо в нашем случае форма безжалостно задушила содержание.

Вот как сам режиссер анонсировал свой новый фильм: «Уверен, наш «Онегин» станет эталоном бережной и точной экранизации. Миллионы школьников, влюбленные пары, фанаты Александра Пушкина и просто поклонники большого кино получат наслаждение и будут его пересматривать».

Так вот, «фанатов Пушкина», поколение людей, которые в школе учили роман наизусть, новая постановка огорчила и обескуражила.

Жалко молодых зрителей, не обремененных прекрасным опытом уроков литературы советского образца. Они и впрямь могут подумать, что мающиеся от безделья дворяне и глупые жеманные девицы на выданье, катающиеся в каретах туда-сюда под мотив хита «Как упоительны в России вечера», – это и есть энциклопедия русской жизни.

Вероятно, есть смысл переводить классику в упрощенную форму – для того, чтобы поднять интерес к Пушкину у тех, кто в школьные годы со спокойной душой прошагал мимо него. Но русский человек должен знать литературу своей страны, а не только Сэллинджера и Докинза с Мураками.

Не получается душу России упаковать в комиксы. Нельзя сделать хорошее историческое кино без глубокого погружения в материал, в переписку тех лет, без знакомства со старинными усадьбами, в небольшом количестве еще доживших до наших дней в качестве музеев.

А режиссеру Андреасяну пользователи адресовали мем, весьма популярный сейчас в Сети: «Я фильму снял, талант отбросив». За что вы так с солнцем русской поэзии, Сарик Гарникович?