Из рода долгожителей

Я встречался с ним за два дня до юбилея. Как раз при мне почтальон принесла правительственную телеграмму от губернатора Александра Карлина, в которой наряду с поздравлением выражалось восхищение подвигом солдата, сквозила признательность за многолетний добросовестный труд. А несколькими днями раньше был опубликован документ о награждении Тимофея Ивановича региональной медалью «За заслуги перед обществом».

От войны до войны

Родился Тимофей Филиппов ещё при царе Николае Втором. Место рождения – село Кокши теперешнего Советского района. Поселение немалое - 1200 дворов. Дома на улицах не имели номеров. А сами жители зачастую распределялись не по улицам, а по краям: из Оторвановки, российские, кукуйские. Кукуй – это потому, что за поскотиной, в березняке, кукушки любили куковать. Там, за пригоном родительского дома Филипповых, поныне бьёт светлый, не замерзающий в самые сильные морозы родник. А скотины было не счесть. На поскотине уже к середине лета траву выедали до земли. В селе насчитывалось шесть мельниц, три маслобойки, несколько кооперативных и частных магазинов.

В семье Филипповых было 10 человек, из них восемь детей. На каждого едока приходилось по коню и молочной корове. А ещё содержали всякий молодняк, овец и птицу. Всё делали сами, без батраков.

Тимофей был старшим из детей. Таким, как он, смалу достаётся тяжёлая участь. Уже к шести годам он не только тетешкался с малыми, но и ходил с косой и за деревянной бороной, управляя хитрой Воронухой, которая всё норовила перевернуть её. В таких случаях отец, шедший в соседней полосе, кричал ему: «Тимка, не останавливайся на поворотах!»

Отец вскоре после рождения Тимофея оказался на германском фронте. Воевал четыре года, домой пришлось топать через всю страну пешком. Пришёл больным, с фронта принёс с собой в Сибирь чайник из красной меди, алюминиевый котелок да фонарик, работающий от восковой свечки, не для ребячьих забав, а для церковных надобностей. Дед-то Авдей Егорович Филиппов был сельским священником. Может, благодаря его молитвам и выжил его внук Тимофей на фронтах Второй мировой…

В колхоз отец так и не вступил, опасаясь, что не сможет прокормить огромную семью. И, кажется, правильно сделал. В 1930 году алтайские предгорья поразила засуха, а то, что народилось, власть выгребла из колхозных амбаров. До нового урожая люди пухли от голода.

К тому времени Тимофей решил учиться на шофёра. Получил паспорт, ушёл в Бийск, устроился мотористом в «Заготзерно». Грамоты-то не было, всего «три коридора прошёл». В Бийске два года продолжал обучение в вечерней школе. Окончил аэроклуб и шофёрские курсы, два года работал водителем.

Крепче за баранку держись, шофёр!

В начале 1940 года его призвали в действующую армию. Солдат готовили к отправке на советско-финскую войну, но к середине марта 1940 года она закончилась.

Новобранцев направили в Армению, к самой границе с Турцией. Летним июньским утром услышал, что началась война с Германией. Так получалось, Филиппов-младший должен был повторить путь своего отца-фронтовика.

А через два месяца Советский Союз и Англия начали совместную операцию в Иране под кодовым названием «Согласие». Солдатам объявили, что они будут защищать нефтяные месторождения Азербайджана от возможного захвата противником. На самом деле целью операции являлась защита иранских нефтяных месторождений от вероятного нападения на них войск Германии и её союзников, а также защита так называемого южного коридора, по которому союзниками осуществлялись поставки по ленд-лизу для СССР.

В конце 1941 года воинскую часть, в которой служил Филиппов, направили обратно в СССР. Ещё во время разгрузки воины попали под вражеские бомбы на Керченском полуострове.

По воспоминаниям Тимофея Ивановича, наибольшую досаду доставляли не только боевые вылазки врага, но и отсутствие элементарных бытовых удобств, плохое снабжение продуктами питания. Достаточно сказать, что с февраля до мая 1942 года воин не ел настоящего хлеба. Где-то раздобыли немолотую пшеницу, но жареное зерно скоро наскучило. У крымских татар брал ручную мельницу, молол зерно в муку, делал ландорики.

Ещё одно очень большое неудобство – вши. Спасение от них одно –прожаривание нижнего белья на кострах.

Также фронтовому шофёру «скорой помощи» запомнились бесконечные бомбёжки и стоны раненых. Не раз смерть ходила рядом: осколки снарядов и пули решетили фанерную крышу «полуторки», рвали за шинель, уничтожали машины и красноармейцев. Достаточно сказать, что из его полка, в котором насчитывалось 800 воинов, к весне 1942 года осталось всего лишь 80. Но досталось и Тимофею Филиппову: в одном из боёв его ранило и контузило.

Долечиваться после медсанбата его отправили в один из госпиталей Сталинграда. Это был ещё мирный город, о том, что идёт война, напоминали толпы беженцев да надолбы на некоторых улицах.

В июле 1942 года враг обрушился на мирный город. Вновь понадобились навыки выздоровевшего Филиппова прорываться на передовую, загружать раненых, доставлять их в медсанбаты и госпитали. Снова, как в Крыму, заедали вши, приходилось неделями обходиться лишь сухарями и скрести в холодном котелке то, что повара называли кашей. Но не легче было тем, кто воевал в промёрзших блиндажах, окопчиках Мамаева кургана, подвалах и на чердаках разрушенного города, кто занимался устройством переправ на Волге. Десятки раз преодолевал эту простреливаемую насквозь водную преграду и Тимофей Иванович – по продырявленным осколками переправам, шатким бревенчатым дорогам, поддерживаемым толстыми тросами, на паромах и в лодках. Дожидался относительно тихой ночной поры, когда в небе над рекой не было бомбардировщиков и не висели осветительные ракеты, – тем спасался сам и спасал других.

В памяти 100-летнего Тимофея Ивановича остались десятки эпизодов, когда смерть ходила совсем рядом. К примеру, привёз в часть офицера, поставил машину в укрытие рядом с лесом. А вскоре там же остановился автомобиль с реактивной установкой «катюша» и, сделав несколько выстрелов, быстро умчался. Фашисты открыли ответный огонь по тому месту, где он стоял. Машину Филиппова разнесли вдребезги, а водитель чудом выжил.

В части, где он воевал, только за январь 1943 года из 30 машин не осталось ни одной исправной.

После Сталинграда наступил перелом, советские войска пошли в наступление. В составе 3-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов продвигался водитель Филиппов: через Северский Донец, Днепропетровск, Варшаву и Берлин.

После Победы

Я спрашивал Тимофея Ивановича, выпивал ли он на фронте? Он признался, что употребил спиртное 9 мая 1945 года. Тем более что командир разрешил – в честь окончания вой-ны. А ночью вдруг потребовалось доставить полковника в другой город.

«Веду машину тихо, - вспоминает старый солдат, – но решил сократить путь – поехал по прямой. Наехал на какую-то кирпичную кладку, помял буфер, ударился грудью об руль. И полковник повредил голову о лобовое стекло. Спрашивает меня: «Ты что, пьяный?» А я отвечаю: «Но вы же разрешили…» Он-то меня знает, но всё равно попенял: «Ты больше не пей!» А я ему: «Вы же знаете, я непьющий, это только ради Дня Победы». Доехал, выспался. Друзья-шоферы протягивают стопку со спиртным, а я отказываюсь. И позже никогда не пил за рулем.

В семье Филипповых много долгожителей. Младший брат Василий тоже фронтовик, в прошлом году скончался в возрасте 93 лет и трёх месяцев. Был майором, жил в Москве. Там же живёт и здравствует ещё один из его престарелых братьев. Несколько ближайших родственников Тимофея Ивановича погибли на войне или умерли от ран сразу после неё. 60-летний дедушка скончался в годы лихолетья на Алтае от голода. Отец, спасаясь от коллективизации, ушёл в артель золотодобытчиков, жестоко простудился и умер в возрасте 52 лет. А вот старшая сестра пережила его почти вдвое, ушла из жизни на втором веку жизни.

Секрет его долголетия, вероятно, кроется в генах и в том, что он всю жизнь много работал. Если считать его трудовой стаж с шести лет, то наберётся более 60 лет. И за рулём автомобилей – столько же – до 86 лет. Секрет безаварийной езды фронтового шофёра таков: «Ездить быстро, но не лихо».

Тимофей Иванович за долгую жизнь, по его признанию, «не выпил ни одной таблетки». Однажды, ещё в молодости, заболел малярией. Бросало его то в жар, то в холод. В Бийске у знакомых залез на горячую русскую печку, пропотел – и утром болезни как не бывало. И вот недавно, накануне 100-летнего юбилея, у ветерана обнаружилась пневмония. Но он отказался от госпитализации, согласившись на то, что уколы будут ставить на дому. Несмотря на болезнь, совершает небольшие прогулки по лестнице пяти-этажного дома в Бийске. Всё бы ничего, да лестничные площадки продуваются сквозняками. Но, кажется, этим больше обеспокоены его дочь Надежда да сын Андрей, внуки и правнуки, но не сам долгожитель и тем более не управляющая компания «Сибэком». Как бы то ни было, юбиляр даже не стал обсуждать дату перенесения празднества, на торжестве он веселился, много говорил и пел.