Без сучка, но с задоринкой

В октябре в нашем крае традиционно проходил месячник пожилого человека. В местном отделении Союза пенсионеров России корреспонденту «АП» показали фотографии работ барнаульского художника Виктора Тарасова. Закончив трудовую деятельность, он нашел себе занятие по душе. В его мастерской огромный выбор необычной посуды, собственноручно расписанных штофов, шкатулок и сувениров.

- Виктор Романович, сегодня вы гость нашего номера. Вам и слово.

- Я отработал много лет в бюро эстетики. Сначала на «Сибэнергомаше», потом на ХБК. Там делали все подряд – от разнообразных сувениров до портретов передовых рабочих. В переломные для страны моменты занимался дизайном интерьеров, работал директором рекламной группы - мы изготавливали и размещали баннеры. Но это всё не моё. Моё - это то, чем я теперь занимаюсь, потому что здесь есть и творчество, и выдумка, и юмор.

- В какой технике предпочитаете работать?

- Основа и стиль берутся из золотой хохломы и кудрины (когда в росписи используются только три цвета – «золото», красный и черный). Но всегда вводится зелень, и таким образом получается сибирская роспись. Ведь в нашей природе такое разнообразие красок и материалов! Поэтому в наших росписях ветки рябины и калины, кедровые шишки, одуванчики.

- А как рождаются эскизы работ?

- Первым делом я иду в библиотеку, где изучаю особенности одежды, в которую буду наряжать своих персонажей. Важную роль играет не только фасон, но и цвет. Когда я выбирал цвет для японского кимоно, обнаружил, что традиционная одежда японских гейш использует оттенки только трех цветов: красного, зеленого и оливкового. Гейша самого высокого класса одета в красное кимоно. Конечно, наши гейши одеты именно в красное. Сейчас я изучаю китайскую культуру. Будут у нас и китаянки.

Уже почти два года мы работаем с Надеждой Белоруковой. Я люблю графику, поэтому делаю более четкие линии, а Надежда прорисовывает узоры. Мне, честно говоря, никогда на них терпения не хватает. Ну и всякие веточки, цветочки тоже лучше удаются женщинам - линии плавнее, изгибы красивее.

Мне нравятся четкость, правильность выписанных линий. А вот матрешек почему-то не люблю... Обычно от таких заказов я отказываюсь. Мне это кажется неинтересным, никакой фантазии. Этих самых матрешек, наверное, только из слоновой кости еще не делали. Хотя, может быть, я просто не знаю об этом. Правда, был у меня один заказ, в котором я рисовал именно матрешек, но не совсем обычных. Это был заказ для подарка - каждая фигурка изображала какого-то члена семьи. Например, теща – румяная дама со спицами и вязаньем. Глава семьи, очень характерный мужчина, увлекается игрой на бас-гитаре. Жена - врач, сын - саксофонист. Лицо каждой матрешки выписывалось с портретным сходством живых персонажей, ну и, конечно, нужно все было с юмором сделать. Получилось.

Я стараюсь разрабатывать заготовки стандартные. Так удобнее работать. Из одинаковых болванок можно сделать генерала или Петра I . А если «переодеть» в другой костюм, выйдет охотник.

- А как же детали?

- Детали к стандартной заготовке делаются из хорошей пластики для моделирования или папье-маше. Потом все это обрабатывается бормашиной. Под слоем краски и лака не видно, что нос или уши делались отдельно.

- Откуда в вас склонность к росписи именно деревянных изделий?

- Наверное, от отца и деда. Дед был лучшим пряшечником в Мамонтово (я там родился) – делал очень красивые прялки. Отец работал на конезаводе бригадиром. Увлекался рисованием и любил работать с деревом. Мама хоть и не рисовала, но тоже рукодельница была: и шила, и вышивала. Затем я учился в художественной школе, и педагог Владимир Семенович Тузиков очень много в меня вложил, в Иркутском художественно-промышленном училище.

- А вы кому передадите свои секреты?

- Ребята ходили, занимались немного. Но после переезда места для занятий в мастерской нет. И еще проблема: одна только заготовка для штофа обходится примерно в 400 рублей. Понятно, что ребята не смогут так расписать изделие, чтобы потом его можно было реализовать. Подарить просто так я не могу: затраты слишком большие. А рисовать на бумаге, конечно, далеко не так интересно.

Сейчас начались перебои с деревом. Лучше всего для изготовления изделий подходят липа и береза. Но липа – редкое в крае растение, а сейчас и березу порой найти сложно. Удивительное дело - идешь по городу, с машин продаются отличные березовые дрова. А для поделок не подходят. Они же должны быть, как говорится, без сучка и задоринки, чтобы изделия получились качественными.

- Есть у вас любимые работы?

- Они все любимые. Правда, есть один нюанс. Когда в первый раз что-то делаешь, то эта работа и особенно дорога. А когда начинаются повторения, конечно, остываешь. Я не люблю «серийное производство».

- То есть в планах выхода на поток нет?

- С одной стороны, наверное, это было бы хорошо. Но тогда ведь надо заниматься продвижением готовой продукции, сбытом. Мне тогда работать некогда будет. Сейчас же сидишь, не спеша все обдумываешь, работаешь себе в удовольствие. У меня немного другая мечта: покорить Москву. Мои работы есть в Германии, Испании, Голландии, во многих российских городах, даже в Санкт-Петербурге. А вот в Москве очень мало.