Габриэль Гарсиа Марков

Недавно купил себе книжку Габриэля Гарсиа Маркеса «Жить, чтобы рассказывать о жизни». Предвкушал пир духа. Получилось и то, и (кто помнит знаменитый анекдот Марка Захарова о Горбачеве) другое.

Книжка издана в 2012 году издательством «Астрель». Копирайт переводчика значится за Сергеем Марковым, но на титульном листе написано: «Перевод Сергея Маркова и Екатерины Марковой при участии Виолетты Федотовой и Анны Малоземовой».

При всём уважении я думаю, что в этот список стоит добавить еще название какого-нибудь электронного переводчика – Гугла, например. Потому что качество перевода таково, будто книжку загнали именно в электронный переводчик, а потом поделили на четыре части – и кто причесал свою, а кто поленился.

«Шедевры» я первое время подчеркивал, потом перестал, потом снова стал подчеркивать. Вот со страницы 100: «… только однажды он снял ремень и я выпрямился в позиции выдержки». А вот со страницы 139: «Так много раз я старался сделать с другими тайными науками в моей ежедневной колонке «Лихорадка мяча», которой Луис Кармело Корреа заразил меня, во вратарях Катаки, я опустился почти до нуля».

Первую сотню с лишним страниц явно переводил один, а после него – другой, куда менее интеллигентный. Только этим можно объяснить появление на 161-й странице следующей фразы: «А тот (…) заорал дурниной:

- А ты какого х… глотку дерешь, дебил недоделанный?!»

Если бы это и правда был Маркес, то «дебилы», начинались бы у него раньше. Так что, скорее всего, это – переводчик. «Заорал дурниной» выдает культурный уровень, словарный запас, чувство слова этого переводчика с головой. Судя по странице 165, эту часть переводила женщина – никакой мужчина не напишет «ракетных снарядов». Кусок ей достался немалый, по крайней мере, стилистика сохраняется и на 200-х страницах (на 210-й странице слово «х…ня»), и в начале 400-х (написано «китобойцев» вместо китобоев).

А вот со страницы 408: «Его звали Одноглазым, хотя он им не был, потому что в действительности он был только косоглазым, а также от особой манеры, которую было трудно определить». Такие фразы в таких книгах – это как если бы в оркестре Спивакова время от времени прямо во время исполнения «Виртуозами» Чайковского кто-то начинал бы пиликать что-то ученическое на ученической же скрипочке.

Русский язык, как говорится, нервно плачет в сторонке. Или курит – по четыре пачки в день, как сам Маркес. Страница 411: «Но отнюдь это не были для меня лучшие времена». На странице 429: «…из разрушений той отчаянной политики менее ободряющим было только большое количество беженцев в городах». Страница 431: «Никто из них не выяснил моего настроения, как я того желал, чтобы согласиться с предложением». Страница 457: «…его убили ножом два родных брата учительницы из школы Чапаррала, которую мы видели, как он катал верхом на лошади». Страница 497: «Неожиданное чтение «Старика и моря» Хемингуэя, который внезапно пришел в журнал «Лайф» на испанском языке» - тут надо понимать, что «Старик и море» были в журнале «Лайф» на испанском языке, который пришел Маркесу - имеется в виду по почте. Но как компьютер перевел, так и оставили. Страница 509: «… редакторы ко мне относились как к своему и фактически это было не могу себе представить до какой степени». Страница 573: «Прощание накануне в доме Гильермо Кано было таким бурным, что когда я прибыл в аэропорт, самолет на Картахену уже улетел, где я должен был проспать ближайшую ночь, чтобы попрощаться с семьей».

Переводчикам к тому же явно нелегко отыскивать русские аналоги испанским словам, и они берут то, что у них в голове ближе лежит. Ближе всего, как я понимаю, словарь гопника за 2000 - 2012 годы. Отсюда на странице 437 слово «запарки», которое потом повторилось и на странице 511.

В общем, вся книга в целом – большой, на 574 страницы, «шедевр» перевода. Необходимость продираться через совершенно нечеловеческие (во всех смыслах) построения фраз отнимает так много внимания, что суть повествования периодически ускользает. К тому же стоило, думаю, снабдить книгу редакторскими примечаниями по истории Колумбии, но на них, надо полагать, сэкономили.

В результате, дочитав книжку, я закрыл ее с некоторым облегчением – мучение кончилось.

Если «Роллс-Ройс» гремит и из него сыплются болты, то это не «Роллс-Ройс», по крайней мере, удовольствие от такой поездки не то. Точно так же Маркес в таком переводе – не Маркес. Самое большее - Марков. Но совершенно очевидно, что тогда книжка не должна стоить те почти 500 рублей, которые я за нее заплатил.