Жительница Барнаула помогает в Крыму собирать гуманитарную помощь и доставляет ее на территории боевых действий

Хрупкая, красивая и бесстрашная. Жительница Барнаула Евгения, координатор благотворительного фонда «За добро», работает сейчас в Крыму. Там она встречает собранную нашими волонтерами гуманитарку и доставляет ее не до «ленточки», как обычно поступают сопровождающие, а гораздо дальше, на «нули» – территории, где идут бои. Сибирячка почти всегда за рулем. «Алтайская правда» дозвонилась ей в короткую передышку между рейсами.

Филиал «задобрячих»

– Евгения, наши воины знают вас по позывному «Звезда». Расскажите, как судьба связала вас с волонтерами, забросила из Барнаула в Крым.

– Три года назад, еще в мирное время, в Крым переехала моя дочь. И когда начались обстрелы, я не могла оставить ее одну. Теперь большую часть времени провожу там. А поскольку с начала СВО мы работаем с лидером фонда «За добро» Татьяной Коробовой, выяснилось, что мое присутствие на приграничной территории очень кстати для координации поставок воинам собранного волонтерами груза, посылок. Мы считаем своим долгом помогать им сверх того, что положено по штатному обеспечению Минобороны, всем чем можем: теплыми вещами (уже холодно, дожди зарядили, в блиндажах сыро, и не у всех есть спальники и куртки), оптикой, продуктами, питьевой водой – там с этим проблема. Чтобы наши ребята чувствовали, что родина, дом – рядом.

– Есть факты, когда наша гуманитарка попадает на ту сторону и продается потом на базарах. Как такое может быть?

– Бывает. Намеренно никто из наших ее не «сдает», это исключено. Груз, адресованный участникам СВО, может попасть в руки врага, если нет на местах координирующего звена. Моя задача – сохранность гуманитарки из Алтайского края. Я сама езжу в зону боевых действий, доставляю то, что собрано неравнодушными людьми. Все доходит до места, гарантирую.

– Вас можно считать крымским филиалом «задобрячих»?

– Думаю, пришло время открывать его здесь. Нужен на этой территории свой склад. Поскольку и в Крыму много тех, кто готов стать волонтером. Меня уже знают на пограничном переходе «Джанкой» – когда я там бываю, подходят совсем незнакомые люди и говорят, что тоже хотят помогать, спрашивают, как могут передать посылки.

700+700

– Обычно водители доставляют груз до крайней безопасной точки, а там уже военные его разбирают. На «нулевые» территории, где идут бои, не заезжают. Вы – первая женщина, которая туда ездит. Не страшно?

– Получается, что первая. Езжу туда, где ребята сейчас берут огонь на себя. Это далеко, и места очень опасные, но страха за себя нет, точно. Боюсь всегда другого: что кто-то из пацанов свои посылки не получит. Когда я приехала туда впервые, ребята, включая командиров, мало того что тронуты были до глубины души – шокированы. Как хрупкая женщина в одиночку привезла на передовую полную машину груза! Чтобы больше вошло, мы же еще и «сидушки» раскладываем. Иду под завязку.

– Первая ваша поездка заставила понервничать участников чата «За добро». Никто не спал. Ждали ваших видео, и выдохнули лишь когда вы сообщили, что добрались до места. Была ли вероятность угодить в расположение врага?

– Очень высокая. Там ведь Интернет не ловит, навигаторы не работают, и я не понимала, где еду. По лесу блукала – спросить не у кого, деревни стоят пустые, разбитые, безлюдные. Гнала изо всех сил, без остановок, и все молитвы, какие знала, читала. Господь вывел нужной дорогой на блокпост в Дебальцево. Отдышалась, пока ребята машину разгружали. Они настойчиво оставляли меня переночевать, отдохнуть, а утром уже со свежими силами – в обратный путь. Но дома-то дочь очень переживала за меня, нельзя было время терять. Я часок постояла на заправке, кофе попила и рванула обратно. Подумала, лучше в дороге остановлюсь, если почувствую себя усталой. Проехала двести километров – бодрячком. Участок от Чонгара до Севастополя – нормально. Так полторы тысячи километров, семьсот до линии фронта и столько же обратно, одним махом и прошла.

– Можно ли просчитать все риски, на такой-то дороге?

– Нет, конечно, но можно постараться это сделать. Чем ближе к «нулю», тем чаще летают дроны-камикадзе, от них не уйдешь. Когда еду такими участками, вижу много взорванных машин, которые не смогли избежать атаки. Это риск, конечно. Но я всегда «по форме» еду, в бронике, и стреляю из «калаша» прилично. Если придется отбиваться, так просто не сдамся и бесценный груз врагу не отдам. Со мной всегда полная укладка аптечки первой медицинской помощи. Жизнь в Крыму приучила, атаки ВСУ. Случись спасать кого-то – смогу и кровотечение остановить, и обезболить человека, и продержать его в сознании, пока помощь врачей подоспеет.

– Вы медик?

– Нет, я бизнес-леди. Но многое умею, потому что прошла курсы военной подготовки, тактической медицины, снайперского дела. И случись сейчас с ребятами в окопах оказаться, обузой бы им не стала – наоборот.

– Сколько весит ваш бронежилет?

– Восемнадцать килограммов.

«Нужна безоговорочная победа»

– Почему хрупкая женщина довозит нужный груз до «нуля», а армейские обозы – нет? Как так получается, что у наших бойцов может не быть даже необходимого?

– Этот вопрос к нашему командованию в большей степени. Вы на Avito зайдите, посмотрите, сколько и по каким ценам там продается военного обмундирования. Того, что Минобороны должно нашим парням выдавать бесплатно. Тот же «Ратник», практически непробиваемый, спасающий жизни – нет его на военных складах, а на Avito – пожалуйста, от 30 тысяч… Многое мне приходится покупать здесь за свой счет. Вот, к примеру, история рембригады с Донецкого направления. Они подбитую технику из зоны боев выводят и ремонтируют, только им нечем. В дефиците запчасти,  инструмент, защитные маски для сварщиков – пацаны глаза от «зайчиков» прикрывают чем придется. Потому что это все «расходники», они должны постоянно пополняться. Но… машина с грузом из штаба вышла, а до ребят не дошла. Где и что с ней случилось под обстрелами – не могу знать. И если поступает от них заявка, мы все, что можем, – собираем, вплоть до сварочных аппаратов, и увозим туда.

– Что вам нужно для хорошего настроения?

– Обратная связь от ребят, добрые вести от них. Вчера я в таком прекрасном расположении духа пребывала, потому что наши мальчики на авдеевском направлении взяли «нулевую» территорию, и я имею к этому самое прямое отношение. Приезжала к ним накануне, уехала в ночь, а утром они пошли на штурм. Ощущение, как будто с ними рядом была. Да миленькие мои, вы это сделали, продвинулись вперед, отодвинули линию фронта от Крыма, это значит, атак на регион станет меньше, ведь радиус действия ракет ограничен.

– Как часто случаются нападения?

– Вчера дважды была воздушная тревога. Цель врага – Черноморский флот, объекты и военные базы ВМФ России. Окна нашей квартиры выходят на Севастопольскую бухту, мы своими глазами видим, как беспилотники атакуют корабли, как включается ПВО, поднимаются в воздух вертолеты.

Нельзя нам сейчас останавливаться и давать врагу передышку. Вперед надо, вперед, возможно – до Одессы. Об этом не принято говорить, но я скажу: там много людей, которые ждут и надеются, что Одесса станет российской.

– Можете честно сказать, как настроение у жителей Крыма? Скажем, «среднее по больнице».

– Увы, есть «ждуны», пронацистки настроенные люди, которые спят и видят, что Россия отдаст Крым Украине. Случаются внутренние диверсии, а русские, даже живущие здесь давно, слышат в своей адрес: «Убирайтесь». Но надо сказать, направленные против России действия быстренько вычисляются, нарушителям заламывают руки, объясняют, что к чему. Желающих кричать «слава Украине» все меньше с каждым нашим успешным наступлением. Думаю, они и вовсе скоро заглохнут. Но чтобы угомонить этот нестабильный элемент, нужна безоговорочная победа русского оружия.