«За исключительные заслуги…»

Так сложилось, что Красногорский район ассоциативно связан прежде всего с именем идеолога и зачинателя потребительской кооперации на Алтае Аггея Антонова. О нем написаны книги, статьи, монографии. Его последователь Юлиан Конопко не столь известен, в его биографии много белых пятен, и потому он, а не его знаменитый предшественник стал здесь настоящей легендой.

Кресло председателя

Начнем с «кооперативного феномена» Старой Барды (дореволюционное название райцентра Красногорское) начала ХХ века. Старообрядец Аггей Антонов приехал сюда в 1900 году, начинал мелким купцом и за несколько лет создал многопрофильный сельхозкооператив и невиданную дотоле ни в одном из сибирских сел инфраструктуру. До революции здесь работала масса артелей с самой крупной, маслодельческой, вырабатывавшей до 57 пудов масла в год, в том числе и на экспорт. Аггей Ефимович завел породистых коров, пригласил на работу лучших в стране мастеров – животновода Грюмберга и маслодела Берзина. К 1915 году в артели работало более тысячи человек. Старая Барда – это первая в Сибири гидроэлектростанция на реке Чапша с мельницей, паровыми машинами и разбираемыми на время сплава леса турбинами. С приставкой «первый сельский» – ссудосберегательный кооператив, кредитовавший народ на покупку сельхозинвентаря. Духовой оркестр, телеграф, электричество и телефоны в крестьянских избах. Народный дом с театральной сценой и кинотеатром, на открытии которого в 1914 году присутствовал депутат Госдумы Виктор Пепеляев. Ничего не сохранилось до наших дней. Все, чем располагают историки, – это архивные материалы, собранные краеведом Зинаидой Курбатовой. Они стали основой музейной экспозиции, посвященной Аггею Антонову.

Его трижды арестовывали, впервые – по доносу некоего Голиндера, сообщившего органам о расходовании артельных денег нецелевым образом. Жители Старой Барды встали горой за арестованного Аггея Ефимовича, и вскоре его освободили. Во время второго ареста кооператору инкриминировали антисоветскую деятельность, но ему снова повезло – он попал под амнистию в честь 10-летия советской власти. Третьего раза Антонов дожидаться не стал, уехал с Алтая в Новосибирск к дочери Марии, туда, где его никто не знал. Там основатель алтайской кооперации и умер в 1948 году, 80-летним.

Музейное кресло, явно раритетное, как оказалось, тоже имеет прямое отношение к алтайской кооперации. На спинке вырезано: «Председатель правления». Это тоже об Антонове?

– Нет, это кресло принадлежало другому человеку – Юлиану Владиславовичу Конопко. Говорят, оно приносит удачу тому, кто в нем посидит, – сообщает директор краеведческого музея Нина Осипова.

Герой Гражданской войны, чья жизнь оборвалась трагически, увы, не столь известен, как Аггей Ефимович, да и судьба его сложилась куда трагичнее. Меж тем Конопко был последователем Антонова, основал поселок Фрунзе и сделал для развития района, пожалуй, не меньше. Но вот в его биографии сплошные белые пятна до такой степени, что даже старожилы не могли сказать, откуда этот человек появился в районе и куда вскоре исчез.

Полузэк, полусвободен…

Известно, что Юлиан Конопко вслед за Антоновым, в 20-х годах ХХ века,  основал в этом лесном затишке свою артель, первую при советской власти. Так же, как Аггей Ефимович, он приехал на пустое место на берегу Бии и привез с собой несколько семей, бросивших обжитую Белоруссию ради мифического Алтая. Почему люди поверили ему? Вероятно, как и все переселенцы, искали сытной жизни. Эту версию подтверждает и Нина Михайловна:

– Говорят, Конопко им рассказывал, будто в Сибири калачи на деревьях растут. Вот потянулся народ за ним из уютной Европы в Сибирь. Добирались бездорожьем долго, но никто не повернул назад. Во многом слова Юлиана Владиславовича оказались правдой. Лес, реки, мягкий климат, плодородная земля – что еще надо крестьянину для счастья? За год они построили артельный поселок и цеха, в которых делали скипидар, деготь, столярные изделия. Из Москвы Конопко привез деревообрабатывающие станки. Но в 1934 году он исчез так же внезапно, как и появился. Жители были уверены, что он арестован, и, опасаясь репрессий, быстро переименовали артель, дав ей имя Фрунзе. Удивительно, как перекликаются судьбы двух талантливых кооператоров…

Историю Юлиана Конопко в Красногорском районе считают легендой, потому что для местных и его появление, и его исчезновение окутаны тайной. Поскольку не осталось в районе ни родни председателя артели, ни свидетелей его деятельности. В открытых источниках есть много сведений о том, что Конопко, красногвардеец, командир автобронеотряда имени Свердлова, дважды награжденный орденом Боевого Красного Знамени, и основатель поселка имени Фрунзе в Красногорском районе, с которого начался лесной промысел Алтая, – одно и то же лицо. Нам предстоит ответить на два главных вопроса. Как герой Гражданской войны оказался в Красногорском районе и куда он потом внезапно исчез?

Нина Михайловна указывает на множество противоречий в биографии Конопко. Так, согласно данным с сайта ОДОН, дивизии внутренних войск им. Дзержинского, родился Юлиан Владиславович в 1888 году в городе Лодзь, до революции относившемся к Российской империи. Но в расстрельных списках подмосковного Бутовского полигона местом рождения указан Плоцк, тоже польское местечко. Из рабочих, образования никакого. Работал каменщиком, кузнецом, столяром, но умудрился при этом стать первым командиром 1-го автобоевого отряда при ВЦИК, личным шофером Якова Свердлова и фактически возглавить правительственный «спецназ». Николай Сысоев, исследователь биографии Конопко,  уверен, что тот просто оказался в нужное время в нужном месте. Похоже, это так и есть. В Первую мировую войну Конопко на фронте не был – служил шофером запасной автороты Петроградского гарнизона, где его и застала революция. В день переворота он первым пригнал свой броневик к воротам Смольного – охранять штаб восстания, тем самым открыв для себя кредит доверия новой власти. Когда в 1918 году председатель ВЦИК Яков Свердлов подписал постановление о формировании специального воинского автоподразделения, ни для кого уже не было секретом, кого назначат командиром. Вместе с латышскими стрелками и курсантами Кремля новая в/ч обеспечивала безопасность Ленина, первых лиц ВЦИК и совнаркома, участвовала в зачистке Питера и Москвы от контрреволюционных элементов. Во время Гражданской войны Конопко в боях против Деникина проявил себя героем и дважды был награжден орденом Боевого Красного Знамени.

После смерти Свердлова отряд передали в ведомство ВЧК, среди военных начались чистки. Увы, былые заслуги не спасли Конопко. С одной стороны, «за исключительные заслуги перед республикой» Юлиану Владиславовичу даже назначили персональную пенсию, с другой – уже вовсю шли аресты его боевых товарищей. Не дожидаясь, когда придут и за ним, пенсионер Конопко уехал на Алтай, где его никто не знал, позвав с собой группу соратников. Мысль о том, что от всевидящего ока чекистов можно укрыться в Сибири, конечно же, была наивной. В 1934 году из Красногорского района его увезли на строительство Беломорско-Балтийского канала, затем направили на работу в ГУЛАГ, потом снова стройка, на этот раз канала Москва – Волга…

Четыре года Конопко жил в странном статусе полусвободного – полуарестованного. В марте 1938 года Юлиана Владиславовича расстреляли по обвинению в шпионаже против СССР. Автобатальон, которым он некогда командовал, стал частью дивизии имени Дзержинского. В переименованном алтайском поселке Фрунзе об этом ничего не знали. Производственные артели без крепкого руководителя захирели и народ попросту спивался – об этом мы читаем в работах барнаульского историка доктора исторических наук Александра Старцева. А единственный артефакт, оставшийся нам в память о Конопко, – это кресло, которое, говорят, несет удачу тому, кто в нем сидит…