В Барнауле презентовали книгу «История санавиации на Алтае»

Книга «История санавиации на Алтае», презентация которой прошла 27 января в Краевой клинической больнице, на массового читателя не рассчитана. Но ее обязательно прочтут те, кто спасал и был спасен.

«Ан-2 – это не «боинг»

За век (служба экстренной медицинской помощи на Алтае в числе первых в стране создана в 1939 году) протяженность автодорог выросла с 5429 километров до 17 тысяч, половина из которых – с асфальтобетонным покрытием. Казалось бы, в новых реалиях санавиацию должны были потеснить скоростные реанимобили, однако «летающие скорые» по-прежнему в небе. Когда жизнь больного на волоске и счет идет на минуты, альтернативы нет. К слову, по алтайской модели, признанной одной из самых эффективных в России, создавалась авиамедицина регионов Сибири и Дальнего Востока.

Автор книги Дмитрий Долженко вырос как врач в санавиации. Вот как он представлял себе этих необыкновенных докторов будучи студентом АГМИ:

– Они в любую погоду, в метель, стужу на маленьком самолете пробиваются к пострадавшему. Приземляются в чистом поле, оперируют в малоприспособленных условиях и, конечно, с благополучным исходом… Моя карьера борт-нейрохирурга началась в 80-е годы ХХ века, санавиацию края возглавлял тогда Константин Александрович Смирнов. Из-за неразвитой сети дорог наземный транспорт использовали реже, чем авиационный. Пилоты авиаотряда в любую погоду доставляли нас к «порогу больницы». Самолет Ан-2 – это не «боинг». Зимой в салоне уличный холод, в ветреную погоду болтанка, в грозу даже видавшие виды бледнели. Но работа в санавиации из врача-ординатора выковала и закалила врача-нейрохирурга. Эту суровую школу прошли сотни врачей, на их счету тысячи спасенных жизней. Однако в немногочисленных литературных источниках по истории медицины края этот ее раздел оказался незаслуженно забытым.

Потому что пилот

Не было дорог, зато в селах делали взлетно-посадочные площадки. Постановлением крайисполкома от 24 июля 1940 года определялся размер сельских аэродромов 400 х 400 метров либо 100 х 400 в направлении преобладающего ветра.

Виктор Савченко – так звали одного из лучших в Барнаульском авиаотряде пилота, летавшего с 1941 по 1961 год. 1 октября 1946-го газета «Труд» написала про его подвиг: «Из Чарышского зерновохоза нужно было срочно доставить в Барнаул больную с ампутированной ногой. Погода была нелетная. В совхозе считали, что летчик не прилетит, и отправили женщину машиной. А через полчаса приземлился борт Савченко.  «Больную увезли, – сказала ему зав. больницей. – Мы думали, вы не отважитесь сегодня лететь. Погостите у нас, а по хорошей погоде вернетесь в Барнаул». Но Савченко, зная тяжелое состояние пациентки, отправился разыскивать машину. 35 минут лавировал в воздухе, пристально всматриваясь в ветки дорог. И заметил стоящий на обочине грузовик, в котором лежала забинтованная женщина. Вокруг суетились люди, пытаясь завести заглохший мотор. Рядом не было площадки, но летчик мастерски посадил самолет. Больную перенесли в кабину, через 1,5 часа она была уже в барнаульской больнице».

О мастерстве пилотов можно судить по воспоминаним Александра Сельцова, летавшего в 60-е на Як-12 с ведущими хирургами края: «Во многих селах не было посадочных площадок, не говоря уже об аэродромах. Пройду над лугом на бреющем полете, разгоню колхозное стадо и осторожно сажусь. А пока бежит самолет, смотрю за тем, чтобы колесо не провалилось в нору суслика».

Самый надёжный

По-2, Ан-2, вертолеты серии Ми – эволюция рабочих «лошадок». Всем видам воздушного транспорта борт-врач Долженко предпочитал вертолет, быстрый, маневренный, безопасный. Правда, именно на нем он попал однажды в передрягу:

– В Смоленскую больницу поступил больной с переломом позвоночника. Получив санзадание, мы – пилот, штурман и я – поднялись в воздух. Летим, высота 500 метров, видимость прекрасная. И вдруг вертолет потерял управление. Машину бросало во все стороны, сотрясала сильнейшая вибрация, было ощущение, что она вот-вот рассыплется. Пилотам удалось выровнять ее, и мы полетели обратно. Приземлились, а к нам уже спешат пожарные, скорая помощь. Вышли и увидели, что одна из лопастей разорвана на части. Как потом установила комиссия, о край лопасти ударилась большая птица, что и стало причиной аварии.

В галерее портретов летающих врачей, к специализации которых добавлялось слово «борт», – фамилии и легендарные (Чеглецов, Борисова-Хроменко, Смирновы, Гаткины); и те, о ком нынешние молодые врачи ведать не ведают. 

Журналисты «АП» летали не раз вместе с докторами по адресам ЧС, никогда не зная, когда случится полет. Раздался звонок из Центра медицины катастроф – хватай диктофон, фотоаппарат – и бегом. Главное – взлететь, а там уж репортаж, яркий, с эмоциями высшего напряжения и расписанными по минутам действиями медиков, обеспечен. Пусть поводов для таких публикаций будет как можно меньше. Автору книги и всем причастным к ее созданию – спасибо от редакции «АП» и спасенных жителей края.

Случаи из практики борт-врачей

Дмитрий Долженко, зав. отделением нейрохирургии Краевой клинической больницы, доктор медицинских наук, профессор, заслуженный врач России:

– Июнь 1977-го, пятница, жаркий во всех отношениях день. Один нейрохирург в отпуске, один в поликлинике, двое в операционной. А в Новоегорьевском – черепно-мозговая травма у парнишки 15 лет, хирурга нет. Надо лететь оперировать. Заведующий отделением Василий Павлович Казаков вызвал меня из операционной. Говорит: «Сам видишь, больше некому». Я самостоятельно такие операции еще не проводил, но выхода на самом деле не было. Долетели быстро, но состояние пострадавшего значительно ухудшилось. Меня уже ждали: голова побрита, больной в операционной. Еще десять минут, и можно оперировать. Конечно, опытный нейрохирург сделал бы все в три раза быстрее. Утром парень пришел в сознание. За мной прилетел самолет. Я каждый день звонил, интересовался состоянием моего больного. Через три недели его выписали. 

Николай Герасименко, в начале 80-х заведовал санавиацией региона, разработал систему диагностики желудочных кровотечений. Ныне профессор, академик РАМН, депутат Госдумы нескольких созывов:

– Эвакуировать больных с кровотвечением запрещалось. Я начал исследования зависимости свертывания крови и парциального давления кислорода от высоты. Мы летали к больным с кучей оборудования и не просто вывозили их, но еще и изучали возможности транспортировки. Оказалось, что до тысячи метров изменений в составе крови нет. Они происходят начиная с высоты 1200–1300 метров, а наш Ан-2 на нее не поднимается. Вывод: ранее изменения, наступавшие в высотных полетах,  автоматически перенесли на малую авиацию, потому и запретили вывозить больных. Моя работа доказала, что это ошибка. Мы оснастили самолеты аппаратурой, Ан-2 превратился в реанимосамолет. Мы оказались первыми в стране, а наша санавиация – лучшей. По нашему примеру стали оснащать военные и медицинские борты. Когда больных с кровотечениями стали вывозить, оперировать на месте, летальность снизилась в четыре раза.

Александр Кунгуров возглавляет отделение экстренной и консультативной медицинской помощи. Заслуженный врач РФ, награжден нагрудным знаком МЧС России, работал на ликвидации многих ЧС:

– В ночь на 4 июня 1989 года на границе Башкирии и Челябинской области произошла крупнейшая в истории РЖД катастрофа. В 15 километрах от города Аша в момент встречи двух курортных поездов, Новосибирск – Адлер и Адлер – Новосибирск, из-за утечки газа в магистральном газопроводе произошел взрыв. Ударной волной сбросило с путей вагоны, погибли около 700 человек. В двух поездах, согласно проданным билетам, находилось 1284 пассажира, в том числе 383 ребенка старше 5 лет. На малышей билеты не покупались, и точное число неизвестно до сих пор. Я узнал о трагедии в 6 утра, в 9 собрались специалисты по ожогам, реаниматоры, был подготовлен Як-40 – заведующий крайздравом Артур Александрович Аскалонов уже согласовал с председателем крайисполкома вылет. Наши врачи, прибыв на место, включились в работу. Мы привезли с собой искусственную портативную почку, бронхоскопы, медикаменты. Мои ребята месяц там работали.