Ушёл последним

В Алейск, в гости к участнику войны Василию Петрыкину мы ехали в приподнятом настроении. Василий Дмитриевич пригласил нас отпраздновать свое 105-летие.Однако вместо торжества «АП» попала… на похороны. Ветеран ушел из жизни накануне своего дня рождения, 2 марта. Горестная весть настигла нас по дороге в Алейск.

Обещание

Печально и торжественно горели свечи в квартире фронтовика. Подарочные букеты, приготовленные накануне к чествованию юбиляра, стояли по одну сторону гроба, по другую – поминальные венки, которые с утра несли и несли люди. Увы, не приехали, чтобы проводить брата в последний путь сестры Василия Дмитриевича. Не успели ни Надежда из Калуги, ни Валентина из Прокопьевска по причине того, что ежедневный поезд из Кузбасса в Барнаул отменили. «Оптимизировали», как горько иронизирует дочь Василия Дмитриевича Людмила Морох, похожая на него как две капли воды. Еще накануне она уговаривала старого отца немного поесть. Аппетит у него в последнее время неважный был да перестали слушаться израненные на войне ноги. «Умирать сегодня буду. Закрою глаза и усну. Ты меня удобнее на кровати устрой, доченька» – это последнее, о чем он попросил Людмилу. Сказал – сделал. Фронтовик всегда держал обещание.

Правнучка Настя пытается объяснить необъяснимые вещи:

– Я никогда бы не подумала, что такое возможно. За день до смерти прадед сказал, что хочет привести себя в порядок. Я его побрила, постригла, помогла искупаться. Словно приготовила все своими руками. Это не может быть совпадением. Но что тогда? Получается, он знал? Хотя чистоплотен был всегда во всем, а на его столике никогда не стояло меньше четырех флаконов одеколона. Помню, если кто из нас, ребятишек, ляжет спать, не вычистив уличной обуви, – разбудит, заставит почистить.

Откуда эти привычки в человеке, не учившемся в школе, всю послевоенную жизнь проработавшем обычным водителем? Многое прояснило семейное предание, рассказанное женщинами из рода Петрыкиных.

Мать Василия Дмитриевича была кормилицей барчука из богатой орловской семьи да так в ней и осталась со временем, даже когда молодой барин уже служил, по ее рассказам, стражником у императора Николая II (вероятно, офицером одного из лейб-гвардейских полков). Семья его была столь состоятельной, что в начале ХХ века разъезжала на собственном авто. Правда, барчук был заядлым картежником и проиграл в одночасье и паровой двигатель, и фамильное состояние. Спасаясь от голода, многодетные Петрыкины уехали из Орла. Скитались по революционной России, а потом, услышав про сытую жизнь в Сибири, в начале 20-х годов отправились туда. Был у них с собой мешок сухофруктов да кое-какой скарб, который в дороге на продукты весь и обменяли. Часть пути добирались на худой лошаденке, едва таскавшей ноги от голода. Кормили в первую очередь ее. Если оставалось от нее немного овса, варили детям. В пути Василий и глава семейства подхватили сыпной тиф. Сын выкарабкался, отец умер. До Алейска добрались, но уже без него.

Эпоха красоты и доблести

В Алейске в 14 лет Вася нанялся в батраки к Пирогову, фермеру, как сказали бы сейчас. Неграмотный паренек, ни дня не ходивший в школу,  самоучкой освоил физику, математику, выработал каллиграфический почерк, изучил технику и первым в селе сел на трактор. Толкового парня сельсовет отправил учиться на курсы трактористов, а затем поставил бригадиром тракторной бригады зерносовхоза «Дружба». Было это еще до войны. До финской, на которой успел повоевать Василий. 

За месяц до начала Великой Отечественной у Василия и Василисы Петрыкиных первенец родился, но летом 1941 года бывалый солдат опять на службу попросился. Был водителем на Дальнем Востоке, все Приморье объездил. В 44-м попал в аварию, получил черепно-мозговую травму, такую, что доктора были вынуждены удалить сибиряку часть лобной кости. На этот раз решение врачебного консилиума комиссовать его было бесповоротным. Из пяти братьев он один вернулся домой, к жене и сыну. Алексея, Ивана, Дмитрия и Петра убили на войне.

Людмила Васильевна по старым фото и газетным публикациям об отце восстанавливает всю его жизнь. Вот он за баранкой своего ЗИС-151 – таких после войны было всего две машины на весь Алейск. В одной из старейших автоколонн края № 2079, именовавшейся тогда «Союззаготтранс», работал до 70-го года. Ни разу не был на больничном, не совершил ни одного ДТП. Не терпел информационного послевоенного вакуума Страны Советов и, вернувшись ночью из рейса, настраивал радиоприемник на Китай, будил старших ребятишек: «Вставайте, будем хунвейбинов слушать». Всю жизнь помогал, чем мог,  племянникам, детям погибшего в Белоруссии брата Мити. Никогда ни у кого ничего не просил. Из скромности отказался даже восстанавливать утерянные фронтовые документы, хотя в те годы еще можно было привести воевавших с ним свидетелей – земляков, тогда все еще живы были. До 96 лет за 30 километров ездил за грибами на велосипеде, привозил их на всю родню. Не пил, не курил, правда, в 90-летнем возрасте решил попробовать на вкус сигарету – не понравилось. Родные называли его человеком-праздником, а он с ними соглашался: «Да, я потешный». Впал в уныние лишь однажды, когда в 1997 году умерла его любимая супруга Василиса, с которой прожил 65 лет. «Жена у меня красавица была, – вспоминал ее до самой своей смерти, – жизнь с ней прожил и не нажился. Как в сказке». Какая женщина не хотела бы услышать такое от своего благоверного?

Семейный музей, устроенный дочерью, едва вмещает подарки ребятишек из подшефной школы к 23 февраля и 9 Мая, многочисленные награды и почетные грамоты. В разные годы Василий Дмитриевич был депутатом Алейского горсовета, народным заседателем, квартальным своего округа и никогда никого не боялся, если нужно было пьяного хулигана урезонить или отстоять права своих соседей по улице. Впрочем, нет, перепугался однажды фронтовик. Эту историю мы записали со слов Людмилы Васильевны:

– Где-то в середине 50-х произошел этот случай. Он 17 ребятишек с нашей улицы решил покатать в кузове своего ЗИСа. Доехали до предгорной Щебнюхи, а вернуться домой к вечеру уже не успели, началась сильнейшая гроза с проливным дождем. Ребятишек папа уложил под навесом, чтоб не промокли, а я в кабине с ним осталась. К ночи поднялся сильнейший ветер, все вокруг ходуном заходило, и он ребятишек сонных бросился будить. Только всех вывел – тяжелый навес рухнул. Папа перенервничал, его аж трясло тогда: «Я бы 17 деток побил, если бы не успел…»

«Потешный человек» Василий Петрыкин даже в день своих похорон остался верен себе. Люди, которые пришли с ним попрощаться, вспоминали, как не проходила мимо него ни одна городская новость, как любил он гостей в доме, встречи с родными, природу, русские песни. «Трудно назвать, чем не интересовался дядя Вася, – улыбается и одновременно утирает слезы его барнаульская племянница Наталья Свиридова. – А я вспоминаю свое теплое детство в доме дяди Василия и тети Василисы на улице Победы, где мы, дети большой семьи, проводили все свои каникулы. В маленьком домишке всем места хватало и так легко спалось вповалку на теплых деревянных полатях. Он и сам скучал по тому дому, когда купил по сертификату благоустроенную квартиру. Казенную, как он сам ее называл».

Попрощались с замечательным человеком родные – 4 детей, 12 внуков, 15 правнуков, 2 праправнука (третий на подходе, несколько дней не дожил прапрадед до его рождения). Пережив всех своих друзей, Василий Дмитриевич ушел последним. Унося с собой эпоху людей красивых, гордых, доблестных.