"Одна за всех" Анна Ардова выступила в Барнауле с концертом

Зрители, которые пришли на творческий вечер выступившей в Барнауле Анны Ардовой, поначалу недоумевали: она же смешить всех будет, разве это формат филармонии? На сцене актриса по-прежнему была «одна за всех», только угощала алтайского зрителя не знакомыми скетчами, а высоким штилем Серебряного века.

Метаморфозы

Высокая изящная блондинка сняла маску. Очень к лицу ей пришлись черное концертное платье, романсы из репертуара Вертинского, ненавязчивый аккомпанемент концертмейстера и тезки актрисы Анны Петуховой. Зритель в этот вечер был в ударе и сыпал вопросами как из рога изобилия. А после 3-часового, как потом оказалось, концерта, уже поздним вечером, Анна Ардова, ни намеком не выдав усталости, сменила шпильки на удобные тапочки и отправилась на интервью с «Алтайской правдой». «Как причудливо тасуется колода! Кровь!» – говаривал Воланд. Порода, словом.

Тем, кто следит за творчеством актрисы, известна и ее родословная. Ее отец – актёр и режиссёр Борис Ардов, мама – актриса Мира Ардова, отчим – Игорь Старыгин (Арамис всех времен и народов), а дядя – Алексей Баталов. В отчем доме часто гостили Мандельштам, Русланова, Ахматова, в честь которой, собственно, Анну и назвали. У ребенка с генами хорошей московской семьи выбора не было – только в актрисы. В 15 лет девушка и сама это поняла, когда прочла «Трамвай «Желание» и загорелась мечтой сыграть Бланш Дюбуа. Но в театральный вуз она прошла лишь с пятой попытки: известная фамилия Ардовых вместо того, чтобы стать «лифтом», заставляла соответствовать и даже мешала. Все получилось, когда девушка поняла одну простую вещь: люди из приемной комиссии, передающие приветы деду, писателю Виктору Ардову, и бабушке, режиссеру Нине Ольшевской, лично к ней отношения не имеют. Так в одно погожее утро миру явилась ни на кого не похожая Ардова, к которой мы все привыкли. Почти идеальная жена владельца СТО Карена Магикяна (исполнителя роли Гранта Тохатяна актриса называет безумно великодушным кавказским человеком). Гертруда в постановке Московского академического театра Маяковского «Розенкранц и Гильденстерн мертвы». И многоликая, сыгравшая почти все женские роли в ситкоме «Одна за всех», но ни разу не повторившая саму себя рублёвская блондинка Энджи, продавщица сосисок Гала, сталинистка Серафима Аркадьевна, еврейская мама Роза Фильштейн, женщина-президент Екатерина Петровна Иванова, стюардесса «Узбекских авиалиний» Залима, скандальная певица Василиса Стар и другие. В этом сериале на славу потрудились гримеры, а Ардова первой из русских актеров опробовала на себе силиконовый грим. Вспоминая, как трудно было сниматься по 15 часов в сутки в силиконе, под которым не дышит кожа, актриса все же называет съемки «Одной за всех» бесценным для себя опытом перевоплощений: надела маску – и ты уже другой человек.

Чучундры

Мысль о том, с кого девочка из рафинированного общества писала такие разные женские образы, долго не давала покоя «АП», и в беседе с актрисой этот вопрос был задан первым.

– Интонации моей любимой Серафимы Аркадьевны я взяла у трех человек. У режиссера Андрея Александровича Гончарова, на курсе у которого я училась. «Бабушка ста-а-ренькая» – это от Георгия Францевича Милляра. Еще одну краску подарила замечательная Екатерина Ивановна Потапова, у которой мы жили в Крыму большой компанией студентов. Отдаю ей два доллара за жилье, как договаривались, а она говорит: «Я уже по три беру, бабушке неинтересно по два». Еврейская мама – это мама моей школьной подруги, получавшей двойки. На вопрос матери: «Почему?» – она отвечала: «Потому что я еврей!» И Роза Моисеевна кричала мужу: «Сеня, я говорила тебе, надо уезжать из этой страны». Чучундра Энджи? Одно время я занималась в элитном спортивном клубе (воспользовалась подаренной мне картой), там «неземной» красоты силиконовые девушки с невероятными губами и бюстами на каждом шагу. Они говорят кукольными голосками, но при этом матом. Мы лишь чуть-чуть образ в сериале подправили.

– Анна, Энджи еще куда ни шло. Но откуда вы взяли халду торгашку Галу?

– До поступления в театральный я успела поработать в торговле, там дам всяких видела. А еще у мамы была знакомая продавщица из магазина «Океан». Она носила на голове высокий шиньон и, выпив, гордо произносила: «Я королева икры». Эти ощущения «королевы» я вложила в Галу. Ее говор и обаяние – это моя подруга Любаня из Харькова. Она готовила очень вкусный борщ, но не ела его сама. Я спросила как-то почему. С интонацией, знакомой сейчас всей стране, она ответила: «Ты нормальная, чи шо? Я шоколаду лучше поем…» Здорово помогла Анюта Воронова, сыгравшая Светку. Родом она из Керчи и на съемках меня поправляла. Я говорю «проспалА», она мне – «проспАла», «забралА» – забрАла»… Все типажи из жизни.

«Мне нельзя гневить Бога»

– Анна, не страшно было раскрываться сибирскому зрителю в новой для него ипостаси? Народ привык, что с вами смешно. А вы ему – Серебряный век.

– Страшно, очень. Но смешить я умею, и это знают все. А вот про то, что еще и пою, – немногие. Это красота и удовольствие невероятное, мне хочется, чтобы зрители узнали об этом. Выходить на сцену с такой программой страшно, но когда вижу, что меня слушают, понимаю, что это победа.

– Я сегодня невольно сравнивала вас нынешнюю с той девочкой, что ярко дебютировала в далеком уже 1983 году в фильме «Если верить Лопотухину». А куда вы потом пропали со зрительских глаз?

– Сначала долго поступала, потом на 1 курсе снялась у Приемыхова в фильме «Мигранты», но свой эпизод сыграла так ужасно, что решила: в кино больше не снимаюсь. И перестала ходить на пробы. Вообще никуда не ходила. До 30 лет. Пока не поняла, что не могу больше сидеть дома без любимой работы, без денег. На тот момент я уже была мамой двоих детей и играла две роли в театре. Помню, как боялась идти на первые пробы. Это в Америке актеров учат себя показывать, а у нас – нет. Чтобы себя перебороть, я стала ходить абсолютно на все кастинги, даже если это была реклама зубной пасты. Поначалу изводила себя мыслями типа: «Аня, ты все же курс Гончарова окончила и работаешь в академическом театре». Но знаете, как круто учит фраза «№ 63, повернитесь, пожалуйста, вокруг своей оси»? И вертишься, и учишься себя подавать, потому что это часть профессии. Сейчас к пробам я отношусь хорошо, как к возможности найти свою роль и узнать команду, в которой предстоит работать. Это очень важный момент, как говорит моя подруга актриса Елена Мольченко, «анализ на талант сдаем». Если ты его сдала, то вопросы начинаешь задавать по делу. Кинопробы – это пробы работы, по сути. Режиссер должен знать, справишься ли ты с ролью. Мне пришлось учиться признаваться себе в том, что можешь не все и не всегда.

– Вы сыграли небольшую роль актрисы в «Детях Арбата». Было это 10 лет назад, когда кинозритель Ардову еще не знал. Эпизод был довольно… специфичным. И тут тоже себя преодолевали?

– Еще как. Это было по роли мое первое соблазнение в кино. Перед камерой незнакомый молодой человек должен был залезть мне под юбку, а я в таком жутком зажиме пребывала, что обольстительницы, нужной режиссеру, не получалось. Я призналась Эшпаю: «Я боюсь, Андрей Андреевич, можно мне коньяку?» Режиссер ответил: «Мы все здесь боимся». Я хлопнула 50 граммов, поняла, что персональной ответственности на съемках нет, и сцена получилась. Эпизоды сложны тем, что приходишь в сыгранный коллектив, в атмосферу, созданную на площадке до тебя, и надо как-то в нее войти. А у меня лишь один способ существования – в атмосфере любви и радости.

– Репрессии и страх, красная линия «Детей Арбата», коснулись многих известных московских семей. С Ахматовой, Гумилевым, Мандельштамом, Руслановой дружили ваши дедушка и бабушка. Избежали ли они гонений?

– Родители моей бабушки были репрессированы. А Лидия Русланова, выйдя из тюрьмы, приехала в наш дом и долго жила у нас. Мой дед встретил ее на пороге, словно не было долгой ссылки: «Лидка, привет, есть новый анекдот». Мои дед и бабка были очень талантливы, но в истории литературы и искусства России и памяти друзей остались просто замечательными людьми. Уметь дружить, прожить жизнь и не скурвиться при этом – это самое важное.

– Вы человек весьма семейный, какого нечасто встретишь в актерской среде. И внешне похожи и на дядю, Алексея Баталова, и на деда, Виктора Ардова…

– И на бабушку я тоже похожа. Эту связь я чувствую всегда, и особенно когда мне бывает плохо. Правда, такие моменты редки, мне нельзя гневить Бога, я реально счастливый человек. Самореализованный, с огромным количеством таких же счастливых друзей, с детьми, родными и любимыми людьми. Круговая порука, которая прочно держит меня на плаву. Но если вдруг накатывает, ну мало ли, не получилось вдруг что-то, я думаю о дедушке и бабушке, о том, что нельзя ни в коем случае унывать. Они помогают.