«Квартиру обещал Брежнев, а дал только Путин»

88-летний алейский фронтовик Александр Поползин, участник освобождения Белоруссии и Польши, рассказывая о своей военной судьбе, повторяет: «Воевал за любимую Россию, но ни дня – на ее территории».

Там, на Висле голубой

Когда колхозник из села Боровского Алейского района Саша Поползин окончил учебный полк младших командиров в Красноярске, 1-й Белорусский фронт уже теснил немцев к западным границам СССР. Сержанту с Алтая доверили пулеметный расчет. Пулемет – сильный аргумент пехоты в споре с фашистом, и каждая боевая награда сержанта – подтверждение тому.

Ордена у Поползина – за форсирование Одера и взятие крепости на берегу Вислы, у польского Демблина. Несколько дней они оттуда не могли выбить врага. Там Александра впервые ранило. На его счастье, немецкий снайпер промахнулся, дал ему время укрыться от оптического прицела за стволом мощного дуба. Едва вылечили сержанта – и снова слепое ранение в ногу, и снова «удачненько», как говорит ветеран. Одна немецкая пуля сразила наповал товарища, с которым в окопе отстреливались, вторая Поползину досталась. От боли он потерял сознание. Пришел в себя – вокруг уже никого. Ползком, оставляя за собой кровавый след, кое-как добрался до медсанбата. Военврач, оперировавший парня, заверил, что пулю из ноги достал, но зачем-то отправил бойца во фронтовой госпиталь в Люблин. Лежит там Александр месяц, лежит два – рана не затягивается и болит все сильнее. Когда доктора догадались, в чем дело, пуля, так и сидевшая все это время в ноге, до колена успела спуститься. Повторная операция была сложной, но выжил наш земляк и с тех пор ничему в жизни не удивляется: «Раз живу, значит, так надо».

Как со всяким солдатом, случались с Александром Поползиным курьезы. Во время Висло-Одерской операции его, колхозника, умеющего управляться с лошадью, отправили на Вислу за водой. Но не успел он бочку наполнить – обстрел начался. Лошадь от испуга рванула – Саша за ней бегом. Не догнал, конечно, да еще в темноте налетел на колючую проволоку, шею разодрал. До своих добрался весь в крови, те подумали – ранен. Когда Саша рассказал, как от него лошадь убежала, хохот в землянке полночи стоял.

«К Рейхстагу попал в 46-м»

«Здесь это было», – фронтовик показывает флажок на компьютерной карте территории польского Люблинского воеводства. Компьютер Александр Тихонович освоил давно и первое, что сделал, – отметил места, где воевал.

Уже в наши дни в составе делегации алтайских фронтовиков, побывав на параде Победы в Москве, осуществил свою мечту, до которой немножко недотянул весной 45-го. 20 апреля в боях за Берлин снова ранило сержанта Поползина. И пока он лечился, другие расписались за него на Рейхстаге.

– Александр Тихонович, обидно было?

– Когда мальчишкой был, обижался. Мы ведь все мечтали дойти до Берлина. И на Парад Победы в Москве летом 1945 года я тоже не попал. Но подумайте о тех, кто погиб в начале мая 45-го. Об обидах может говорить тот, кто не воевал, не знает, какой это ужас. А я живым домой вернулся. И до Рейхстага все же доехал, правда, уже в 1946 году, когда служил в Польше в Северной группе войск.

До 50-го года Александр Тихонович служил в полку личной охраны маршала Рокоссовского, командующего Северной группой войск, созданной в мае 45-го для поддержания порядка на освобожденных территориях.

– Поляки не любили русских и не хотели, чтобы мы оставались там после войны, – вспоминает ветеран. – Рокоссовского я видел каждый день, хотя с нами он не общался, конечно. Всегда ходил и ездил в сопровождении своего адъютанта подполковника Клыкова. Наша группа постоянно дежурила по периметру дома и штаба, обеспечивала безопасность маршала. На охоту, например, заядлый охотник Рокоссовский ездил так. Два легковых автомобиля шли впереди, а за ними – ЗИС-5. В кузове маршалу стелили солому, там он и находился. Покушения были, и стреляли по легковушкам. Никому и в голову не приходило, что Рокоссовский – в кузове грузовика.

«Не забывайте нас»

Демобилизовавшись, Александр вернулся в Алейск. Устроился водителем на мелькомбинат, где работал его отец. Женился, построил дом на улице Пионерской, там и жил, пока четыре года назад на свой фронтовой сертификат не купил квартиру в благоустроенном доме. «Нам квартиры еще Брежнев обещал, а дал только Путин. Когда нас, участников войны, в Алейске уже меньше тридцати осталось».

В послевоенной судьбе одного человека уместились и эволюция грузового автопрома, и история мелькомбината, градообразующего предприятия Алейска, переименованного в 1992 году в «Алейскзернопродукт». Начинал фронтовик с послевоенных ЗИС-5 и ЗИС-150. «Умею водить все, что только было в автопарке предприятия, включая краны, погрузчики, КамАЗы», – ностальгия в словах ветерана выдает его любовь к технике.

Мелькомбинат тогда производил только муку (крупы и макароны под известным всей стране брендом появились гораздо позже). Ее возили на тряских, часто ломающихся машинах. Однажды полетел поршень заводской паровой машины и Александр Поползин с напарником Михаилом Лапиным отправились в Красноярск на «Сибтяжмаш» за новой деталью. Восемь дней ехали, затем три месяца ждали, пока отольют огромный, во весь кузов поршень. По разбитому Московскому тракту довезли с Божьей помощью до Барнаула, где его взялись обработать на одном из заводов, да запороли заготовку. И снова Александр с Михаилом отправились в дальний путь по Московскому тракту. «Колдобины и грязь непролазная, я завернул брюки и ехал так всю дорогу. Одно название, что Московский», – вспоминает послевоенные дороги Сибири ветеран.

В 1951 году в степной зоне случилась сильная засуха. Чтобы спасти от бескормицы скот подсобного хозяйства, которым выживали работники мелькомбината, в горы вывезли коров, овец, свиней. Туда же Поползин доставлял зерноотходы – комбикорма еще не было, первый комбикормовый завод появился на мелькомбинате в 1961 году.

Как человек с израненными ногами умудрился всю жизнь отработать на большегрузах? «Пока молодой был, мне это совсем не мешало. И на свадьбах друзей я отплясывал, а костыль взял только недавно, когда раны сильно стали болеть», – сетует фронтовик.

Профсоюзный и ветеранский лидер «Алейскзернопродукта» Татьяна Альтергот сообщает, что до последнего времени он сам рулил своей «семеркой» и только год назад, когда стал плохо видеть, передоверил зятю «ласточку», по которой сейчас сильно скучает. Но не это даже и не ухудшающееся здоровье удручают Александра Тихоновича. Уже вслед, когда мы уходили, он тихонько так попросил:

– Вот и вы, наверное, теперь вспомните о нас только через год, если живы будем. Как 9 Мая, так «никто не забыт, ничто не забыто». 10-е наступило – вроде никто уже ничего и не помнит…