Из рода благородных

Он не носит профессорскую мантию, а уютному кабинету предпочитает алтайское предгорье, где водятся олени. Их изучению он посвятил свою жизнь. Василий Луницын, директор Всероссийского НИИ пантового оленеводства, второй раз в истории краевого конкурса признан лучшим ученым в номинации «Профессор года».

Олень – это тема

Его история – обычная для сельского мальчишки. Восьмой из 9 детей семьи Луницыных из села Колыванского Павловского района окончил школу всего с двумя четверками – по русскому языку и литературе, и местный учитель словесности пророчил: «Луницын, в институт ты не пройдешь». Но у своих детей фронтовик Герасим Петрович и великая труженица Александра Илларионовна культивировали ценность образования, на ветеринарный факультет сельхозинститута Василий поступил легко, а окончив его в 1981 году, занялся не банальными коровами и свиньями, а благородным оленем. Этот биологический вид в России представлен европейским (на Западе страны), пятнистым (в Приморье) и нашим алтайским маралом. Со времен Зверопрома РСФСР пантовое поголовье Алтайского края выросло с 5 до 25 тысяч голов, а производство пантов – с 4 до 15 тонн в год. 

– Василий Герасимович, а почему вы выбрали оленя, необычный для аспиранта-восьмидесятника предмет изучения?

– Я еще студентом был, когда мой учитель профессор Иван Игнатьевич Гуславский пригласил нас, студотрядовцев, поработать в отдаленных районах края, где не хватало зоотехников и ветврачей. После окончания вуза я остался в Шебалино, изучал пастереллез оленей, на этой теме защитил диссертацию. Сюда ко мне и жена приехала, когда отучилась.

– Семья разделяет ваше фанатичное увлечение оленями?

– Это моя жизнь, у детей – своя дорога. Старшая дочь – стоматолог, кандидат медицинских наук, была удостоена в своем родном АГМУ звания «Молодой специалист десятилетия». Младший сын – юрист, сейчас в армии служит.

– Чем, в принципе, олень интересен ученому?

– Этот вид практически не изучен по сравнению с другими промышленными животными. Истории домашнего оленеводства – 150 лет. До тех пор китайцы, дабы не покупать дорогие панты у русских переселенцев (в 19 в. килограмм стоил 600 рублей золотом), отстреливали их в природе и свели поголовье на нет. У животноводов интерес к виду возник уже после перестройки, когда рентабельность пантового мараловодства выросла до 600%. Фермы стали охотно разводить оленей, появилась краевая программа поддержки отрасли. Как видите, времени на изучение вида у нас было мало, и сейчас любая ниша мараловодства – тема для диссертации. В нашем НИИ 25 научных сотрудников, мои ученики. Мы и новичков ориентируем на защиту диссертации по болезням, переработке продукции или племенной работе.

Вопрос статуса

– Сказался ли скачок курса доллара на состоянии дел в отрасли?

– На рынке килограмм пантов в конце прошлого года стоил 370 долларов за килограмм. Тот, кто реализовал их по курсу доллара в 36 рублей и сохранил выручку на валютном счете, выиграл по крайней мере в этой экономической ситуации. Дело в другом. В отличие от молочного животноводства мы не коров доим, у нас нет каждодневных живых денег от продажи молока. Мы живем от срезки до срезки и этими деньгами платим зарплату, развиваемся, платим по кредитам. Какие уж тут валютные счета…

– То есть у пантового оленеводства свой путь развития, отличный от традиционных видов животноводства?

– В Алтайском крае более 30 ферм. Одна только наша производственная площадка, ФГУП «Новоталицкое», содержит 4 тысячи маралов. С недавних пор маральники охотно приобретаются состоятельными людьми, для них это и хобби, и вопрос статуса. Но сами по себе маралы особой выгоды не несут. Другое дело – оленеводство в структуре сельского туризма, часть комплекса «маральник – база отдыха – пантолечебница – фитобочки – сувениры». Это нормальный деловой подход, Алтайский край тут в более выигрышном по сравнению с другими регионами положении.

– Многие ученые в 90-е ушли из науки, потому что не видели никакой для себя надежды. Вы остались, как вам жилось тогда?

– Я не метался в поисках лучшей доли, диссертацию защитил, но зарплата была просто смешной. Жена в отпуске по уходу за ребенком весьма скромное детское пособие получала, так вот оно было больше. Однажды надо было одновременно оплатить кооперативный погреб, на который мы долго стояли в очереди, и публикацию автореферата. На семейном совете был выбран реферат. Даже вспоминать не хочется, как было сложно.

– А как институт удалось сохранить?

– За счет ветврачей. Зоотехники из науки разбежались, а мы работали на хозрасчете. Производственники заключали договоры по болезням. У них не было денег на внедрение новых технологий кормления, племенную работу и все, что связано с дополнительными затратами. А лечить оленей, прививки профилактические делать надо было обязательно, чтобы стадо не потерять.

Принцип меры

– Внедрение в производство разработок науки и сейчас удовольствие не из дешевых. Но насколько они дороги?

– Эту стоимость трудно определить. Мы занимаемся племенной работой, рационом, разведением оленей, их лечением, срезкой и консервированием пантов, готовим пантоконцентрат – сырье для предприятий фармотрасли.

Научные разработки – вещь не эфемерная. Например, по комплексному договору мы обслуживаем «Новоталицкое». В сервис входит каждое из наших научных направлений. Да, кормовые биодобавки, углеводные, белковые, минеральные, обходятся хозяйству в 700 тысяч рублей. Но мы экспериментировали на группе в 100 голов, получавшей такой корм. Результаты убеждают производственников лучше всяких слов.

– Правда ли, что НИИ пантового оленеводства приступил к необычному проекту скрещивания европейского оленя с алтайским маралом?

– Мы отобрали и увезли в Тверскую область (где закупили в Германии 130 голов европейского оленя) несколько наших маралов. Этап скрещивания начнется следующей осенью, когда у животных будет гон. Цель проекта – повышение продуктивности стада. У пантов марала хороший вес, но всего 2 -3 отростка в кроне, у европейского оленя – до 7-12 отростков, зато масса низкая. Мы хотим получить много полновесных отростков пантов марала. Первые результаты эксперимента, если все пройдет удачно, увидим весной 2016 года – беременность самки оленя длится 8 месяцев.

– Пчеловоды считают панацеей от всех болезней мед, фитотерапевты – алтайские травы. А вы, вероятно, фанат продукции мараловодства?

– С одной оговоркой. Применять ее нужно правильно. Туристам, желающим опробовать на себе действие пантовых ванн, заваривают, например, полтора килограмма пантов. Понятно, что после них улучшений не будет. Для хорошего оздоровительного эффекта нужен курс ванн, приготовленных из расчета 700 килограммов пантов на 3 куба воды. А пантовый порошок иные, с позволения сказать, «специалисты» рекомендуют принимать по 50 миллиграммов в течение 10 дней. Еще и длинный список болезней прилагая, от которых якобы может вылечить такая дозировка. Меж тем китайцы советуют другую схему приема – не менее 2 граммов каждый день на протяжении 4-7 недель в зависимости от состояния человека. Лечение этими препаратами, как и любыми другими, должен назначать врач, в этом смысле правильнее разделять два проекта – туризм и оздоровительный курс. Не соблюдая принципов меры, мы профанируем саму идею использования продуктов мараловодства. А значит, есть повод для серьезного сотрудничества фермеров с учеными-медиками. Я очень хочу видеть процветающими свою отрасль и семьи мараловодов. И чтобы каждая ферма стала зоной отдыха, развивался сельский туризм.

*   *   *

Василий Луницын – доктор ветеринарных наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, директор Всероссийского научно-исследовательского института пантового оленеводства РАСХН, дважды победитель в краевой номинации «Профессор года». Обладатель 75 патентов на изобретения, автор более 650 научных работ.