100 книжек о Родионове

В Барнауле вышел в свет сборник статей и выступлений, сделанных на Вторых литературных чтениях, посвященных памяти писателя Александра Родионова.

Главный труд – как комета

Чтения состоялись 6 мая 2014 года, в день рождения Александра Михайловича. Его родные, друзья и почитатели собрались уже традиционно в гостеприимных стенах краевой универсальной библиотеки имени В.Я. Шишкова. Выступления были самые разные: искусствовед Наталья Царева рассказала о портретах Родионова – живописных работах Пиргельды Широва, Владимира Проходы, скульптурной работе Михаила Кульгачева и других. Литературовед Дмитрий Марьин вспоминал о том, как вместе с Родионовым готовил его поэму «Уймонская быль» для антологии «Образ Алтая в русской литературе».

– Там пересказана легенда алтайская о женщине, мастере домовой росписи. Это уникальное ремесло, которое в других регионах Сибири не сохранилось. Родионов не просто пересказал сюжет, он в стихотворной форме в деталях описал технику домовой росписи – сюжеты росписи, как работали. Это первое, насколько я знаю, его произведение на пути к его книгам о ремеслах. Дальше вполне логично родились «Колывань камнерезная», «На крыльях ремесла», «Красная книга ремесел». Но «Уймонская быль» – это такая точка бифуркации, откуда пошел Родионов уже немного другой. Выбор произведения для антологии был этим обоснован, – рассказал Дмитрий Марьин.

Историк Евгений Платунов в своем выступлении остановился на работе Александра Родионова как редактора-составителя сборника «Легенды Горной Колывани» из цикла «Из фольклорного наследия Алтая» (фольклор горнозаводского Алтая, собранный Александром Мисюревым), томов «Алтай-Беловодье», «Летопись Барнаула», «Предприниматели Алтая: 1861-1917».

– Редакторская работа требует особых усилий по самоорганизации, особенно со стороны литератора-творца – поэта и прозаика. Нужно, что называется, наступить на горло собственной песне, в такой работе требуется настоящая самоотдача. Александр Михайлович достойно справлялся с зачастую действительно очень неблагодарной работой. А его главный труд «Летопись Барнаула» – это до сих пор как комета, которая оставляет за собой яркий хвост новых изданий, напоминая снова и снова про замечательного писателя и гражданина, – сказал Платунов.

Разговор о «Летописи Барнаула» продолжила Валентина Кладова, заведующая отделом редкой книги библиотеки им. В.Я. Шишкова:

– Я прекрасно помню 1992 год, когда он вернулся из Иркутска. Я помню его глаза, когда он сказал: «Как же так?! Я нашел в Иркутске «Иркутский летописец» XVIII века, я его сфотографировал и мы сделаем летопись нашего города! Чем мы хуже?!» Наша «Летопись», первая часть, охватывающая события от 1701 до 1917 года, была издана в 1995 году. А работа продолжалась – творческий коллектив собирал данные до 1999 года. И сколько трудов стоило Родионову, чтобы эта книга, этот огромный том, который вышел в 2007 году, увидел свет… Наш город тогда единственный имел такую летопись. 
И это заслуга, в общем-то, Александра Родионова…

Голос Родионова, который читает главы из летописи, – голос, в котором чувствуется и родионовская усмешка, за которым вспоминается его взгляд из-под лохматых рыжих бровей, голос, который читал главы из «Летописи Барнаула», собравшиеся услышали благодаря Сергею Зубчуку, ведущему радио «Эхо Москвы в Барнауле».

Родионов – поэт

Поэт Константин Гришин просто прочитал его стихи («Портрет реки» и «Мне восемнадцать. Тропы круты»), а филолог Елена Очкасова в своем докладе разобрала поэзию Александра Михайловича по рифмам и образам.

О поэзии Родионова говорил и Сергей Боженко, архитектор и писатель, выступление которого получилось не только об ушедшем товарище, но еще и об ушедшем времени:

– О поэте Александре Родионове я услышал от архитектора Александра Долнакова. Он сообщил о готовящейся в клубе «Зодчий» встрече с молодым местным поэтом по фамилии Родионов. Выяснилось, что поэт работает рядом, в тресте «АлтайТИСИЗ», не то топографом, не то подсобным рабочим. Послушать поэта мне не удалось, зато фамилию запомнил. В книжном магазине у площади Октября я увидел его книжечку в мягком переплете. Оформление ее было наивным, название забавным – «Портрет реки». Я прочел поэму и восхитился. Автор смотрел на знакомую реку сверху, из космоса, глазами Бога. Это был нечаянный урок художественного мастерства.

Сергей Ужакин, один из ближайших друзей Родионова, рассказал о сибирской монете – ее история оказалась последней темой, которой занимался Александр Родионов – поехал в Петербург, засел в архиве, выписал архивные дела и… Тут организм стал отказывать, Родионов вынужден был вернуться в Барнаул, и дальше – больничные палаты. Работа осталась незаконченной, и Сергей Ужакин в меру возможностей постарался ее завершить. Кто не знает, поясним: в царствование Екатерины Второй из экономии для хождения внутри Сибири (от Тары до Камчатки) решено было чеканить на Алтае (на Сузунском заводе) специальную монету с изображением соболей. С этим интереснейшим докладом также можно ознакомиться в сборнике.

Журналист и теперь уже известный краевед и писатель Анатолий Муравлев вспомнил, как именно Родионов почти сорок лет назад направил его на тропу, по которой Анатолий Степанович сейчас и идет:

– В 1977 году горел шинный завод. Я туда попал, проник на территорию, утром сдал репортаж. Столб дыма стоял метров двести высотой, в Новосибирске видели. Утром редактор поехал в крайком, вернулся оттуда и говорит: «Пожара не было». И именно Саша подсказал: «Ты собирай, это пригодится рано или поздно». И на сегодня у меня полторы тысячи страниц всяких происшествий – пожары, новоднения, затмения и так далее…

Роман о несправедливости

Отдельным разговором стал анализ романа «Князь-раб» – возможно, главного произведения Александра Родионова. С докладами на эту тему выступили Лариса Юровская (о первой части «Азъ грешный») и Сергей Тепляков, а в обсуждении потом участвовал Виктор Петров, близкий друг писателя.

– Это очень плотная серьезная проза. Это сибирская энциклопедия – энциклопедия Сибири допетровского, петровского времени, история освоения Сибири. Сразу обращает на себя внимание болевой нерв, боль за Сибирь, к которой отношение чисто потребительское, захребетное. Это было за 150 лет до Петра, это было в Петровскую эпоху, это было и в последующие времена. Конечно, как здесь не вспомнить труд Николая Михайловича Ядринцева «Сибирь как колония»? Название выразительное, говорящее, – отметила Лариса Юровская.

Сергей Тепляков отметил, что Родионов, выводя в своем романе царя Петра Великого, явно великим его не очень-то считает:

– Петру автор явно не симпатизирует, а вот к Гагарину, в то время сибирскому губернатору, не скрывает своего расположения. Притом что Гагарина Петр судил и казнил за тотальное воровство, и Родионов не отрицает этого воровства. Чем Гагарин выше Петра? Что для Родионова оправдывало образ Гагарина? Честно говоря, для меня суть позиции Родионова осталась загадкой. Может, он видел оправдание для Гагарина в том, что «воровал, но строил»? (…) «Князь-раб» – это роман о несправедливости русской жизни. Царь Петр у Родионова сам почти вор и точно мошенник, и в то же время он берется казнить и миловать тех, кто, в общем-то, не больше его виноват. Это очередной оборот несправедливости, из которой рождалась великая страна. Но, может быть, Александр Михайлович задавал себе вопрос – а великая ли страна рождается из этого всего?

Все эти воспоминания, стихи, литературные споры теперь попали под одну обложку и изданы типографией АлтГТУ. Несколько экземпляров переданы в библиотеку им. В.Я. Шишкова, остальные разойдутся по друзьям-товарищам, так как тираж невелик – всего сто книжек…

Тимофей НЕРАТОВ