КАРПОВА Любовь

Вокруг смеха

2568

10:05, 11 марта 2019г

В кинотеатрах идет фильм «Юморист» – режиссерский дебют Михаила Идова, известного журналиста и киносценариста, убедительно, но отнюдь не ностальгически воскрешающего советские 80-е.

«Девушка, не желаете сфотографироваться? А с обезьянкой? А обезьянка желает!» – так начинается самый хитовый монолог советского эстрадного юмориста второго ряда Бориса Аркадьева. Он, конечно, не какой-нибудь там Хазанов или Жванецкий, но тоже известен, недавно даже засветился в программе «Вокруг смеха». И уже много лет, куда бы его ни пригласили выступать, везде ждут, что он будет читать этот самый «Бархатный сезон».

Вот и в первых кадрах фильма Аркадьев произносит свой главный монолог в Юрмале 1984 года, где тоже бархатный сезон и полный зал людей средних лет самозабвенно хохочет над шутками про обезьянку Артурчика. Сам юморист (его играет Алексей Агранович), судя по усталому ненавидящему взгляду и едва сдерживаемому раздражению, уже давно чувствует себя такой же дрессированной зверушкой.

Несмотря на название, фильм Идова, конечно, совсем не комедия, а вполне себе драма на вечную тему отношений художника с собой, с властью и даже в какой-то момент, несмотря на всю иронию, с высшими силами. Мрачный и едкий, как все юмористы, Борис Аркадьев (само собой, псевдоним) то ли переживает возрастной кризис, то ли устал от абсолютной внутренней несвободы успешного советского человека, у которого, на первый взгляд, все есть и жизнь-то в общем удалась. Возможно, дело в нереализованных амбициях серьезного писателя – единственная его книга под названием «Проклятье» вышла уже много лет назад. А, может, в том, что он – любимый юморист офицеров госбезопасности, которые могут выдернуть его из дома на какой-нибудь день рождения генерала в любое время дня и ночи.

Обуреваемый своим неугасающим раздражением, он сначала вместо автографа оставляет неприличный рисунок на титульном листе своей же книги, которую ему с благоговением поднесла восторженная зрительница после концерта. А затем в духе самых отвязных американских стендап-комиков на даче у друзей портит всем душевный вечер, да еще и уводит подружку у менее успешного соратника-соперника.

Дома в огромной старинной квартире с приметами прошлых эпох Аркадьева ждет давно не задающая вопросы жена в исполнении Алисы Хазановой, сын – бунтующий подросток – и маленькая дочь, которая пока просто любит и все прощает. Вокруг юмориста мелькают его директор (актер Павел Ильин), неприятный майор понятно чего (Артём Волобуев) и знакомый артист Максим в модном двубортном пиджаке (Юрий Колокольников), недавно ездивший в Америку и теперь развлекающий всех встречных байками о заокеанской жизни.

А дальше начинается очень странная история немного в пелевинском духе: герой идет по дороге, которую не выбирал, усеянной судьбоносными знаками, многозначительными совпадениями и предвестиями. Космос, – обычный, советский, буднично осваиваемый героическими космонавтами, – входит в этот сюжет сначала как источник шуток на еврейскую тему, затем как очередной пример тотальной несвободы, но к концу разрастается до метафоры чего-то одновременно пугающего и желанного. Возможно, ответов на главные вопросы для человека в жизненном тупике.

Странным образом этот фильм, лаконичный и не богатый событиями, оставляет длинный шлейф ассоциаций. В этом смысле совершенно выдающейся получилась сцена в генеральской бане, куда двух артистов – Аркадьева и Максима – пригласили, чтобы придать богемный флер сборищу высших чинов госбезопасности (к этому моменту главный герой, как назло, уже совершенно не в силах сдерживать отвращение к миру). В роскошной круглой мраморной парилке, перестроенной из дореволюционной церкви, где мужчины восседают в полотенцах, как в тогах, разворачиваются события, недвусмысленно отсылающие к античной трагедии.

Отчасти фильм под слоганом «Шути, пока можно» посвящен парадоксу советского юмора, чья природа не признает никаких запретов и авторитетов, но при этом тотально контролировалась и цензурировалась. В финале, правда, шутить все-таки разрешат. Но зрителям ждать от «Юмориста» веселья точно не стоит.