Ночная побудка

«Каждая медаль – бесценна», – читаю заголовок статьи в «Алтайке». Смотрю на фотографии ветеранов. И всплывают воспоминания об отце-пехотинце.

«Давай боепитание!»

Приехал я как-то с внуком Алёшкой к отцу и матери в гости. Шестилетний непоседа просится на рыбалку. Уговорил его дождаться утра. Вот уже и рассвет наступает. Тишина. Только слышно, как неугомонная перепёлка всё своё посвистывает: «Спать пора, спать пора!» Словно убаюкивает. А Алёшка спит. Нервно подёргиваются длинные реснички, полуоткрыт рот.

Его прадед, тихо посапывая, спит на диване. Вставать – не вставать, будить – не будить? Но вдруг, спутав мои мысли, отец резко поворачивается с бока на спину и громко, отчётливо, быстро буквально кричит: «Боепитание!.. Давай боепитание!..»

Да, отец продолжает воевать.

– Пап, пап, проснись! Успокойся! – обращаюсь к нему, боясь разбудить Алёшку.

– Наверное, закричал я? Такое со мной бывает во сне. Перепугаю малого… Опять приснилась проклятая война. Уж и вояка-то из меня никакой, а всё равно воюю.

Долго ещё воевали наши фронтовики. Те, кому довелось остаться живым…

Под Ельней

Отец мой, Павел Семёнович Красов, возвратился домой только в 1946 году. Прошёл всю войну, был четырежды ранен.

Как в мае 1941 года взяли на переподготовку, так и не снимал солдатской шинели. С ходу с началом боёв попал на фронт.

Он уже имел боевой опыт, был обстрелянный. Участвовал в боях с Японией на Халхин-Голе.

107-я дивизия, укомплектованная в Барнауле, защищала подступы к Москве. Первые бои под Ельней. Постоянные бомбовые удары, нехватка оружия и боепитания. А уж о питании насущном только мечтать приходилось.

Первое ранение. Госпиталь в Ессентуках.

Свои бьют спереди, враг – сзади

После выздоровления – оборона Кавказа. Фашистам нужна была бакинская нефть. В страшных боях силы оказались неравными. Попали в окружение. Никакой связи со своими. Еда – подножный корм. Хорошо, что в пути попалось кукурузное поле. Грызли сырые початки. Костёр нельзя развести, чтобы их варить. Днём виден дым, ночью – огонь.

Пробивались малыми группами к своим. Но их приняли за немцев. Свои бьют спереди, фашисты – сзади. Но жив остался. Радость охватила, но ненадолго. Вызвали в особый отдел. Командир контрразведки майор Петров спрашивал строго:

– Как случилось, что был в окружении? Дезертир! Расстреляю!

– Я сибиряк, смерти не боюсь. Стреляй!

Такая досада: контрразведчик на машине убегал, а солдатики – пешком. За что же он вздумал расстреливать?!

И вот долгожданное наступление. Освобождение городов Николаева, Херсона, Одессы.

– С ходу никак не могли взять Одессу, – рассказывал отец. – А потом командование организовало конный эскадрон, в котором был и я. Обошли город и ударили фашистам с тыла, а основные части – в лоб. Так и взяли Одессу.

Поединок со снайпером

И понесли ветры войны солдата-пулемётчика дальше на запад. Наскоро сооружали пулемётные гнёзда.

…Психическая атака фашистов. Вот они совсем близко. Сердце готово выскочить из груди, нервы – на последнем пределе. Но команда лейтенанта Мозгового:

– Не стреляй! Подпусти ближе!

Уже слышно топанье гитлеровских сапог. Секунды кажутся вечностью. И наконец: «Огонь!»

Свинцовый град обрушился на наступавших. «Получайте наш привет!» Отрывисто, хлёстко бьёт пулемёт. «Боепитание давай! Боепитание!»

Но что это – отрывистый посвист пули и рядом с пулемётчиком поднялся фонтанчик пыли. Значит, заметил снайпер. Вторая пуля угодила в щиток пулемёта. Нужно срочно менять позицию.

Переполз левее, окопался. Очередная атака, вновь заработал пулемёт. Но ненадолго. Вражеский снайпер всё же выследил – пуля прошила руку, пройдя между лучевыми костями. Снова госпиталь.

На Днепре

Подлечили, подлатали – и снова в бой.

При форсировании Днепра едва не утонул. Фашистский снаряд разорвался рядом с плотом. Фонтан воды, груды щепы, всё, что было на плоту, оказалось в реке. Кругом крики, кипящие столбы воды, проклятия. А отец плавать не умел. Совсем собрался тонуть, да рядом оказался ошалевший от страха конь. Вцепился отец в его гриву, да так тот и вынес его на берег.

Наступление, бои, разведка… Одна из них закончилась неудачно. Чистое поле с возвышающимся холмом. Выползли на его вершину, обнаружили себя. Ладно бы из стрелкового оружия по ним постреляли, а то выслали на них танк. Тот подошёл поближе, развернул башню и ударил осколочным снарядом. Сразу всех накрыл. В живых остались тяжелораненый командир да мой отец с осколком у виска. Залила кровь глаза. Ощупал рану, выдернул осколок. Как мог перевязал себя и потерявшего сознание командира. Дождавшись темноты, потащил на себе раненого. Легко сказать: потащил…

Награда за заслуги

Как-то правнук Алёшка спросил прадеда, за что тот получил медаль «За боевые заслуги». А я записал его ответ на диктофон.

Дело было под Нальчиком. Приказ командира – не пропускать никакие автомобили. Навстречу идёт наша машина, шофёр наш, а пассажир, как оказалось позднее, фашистский офицер. Отец выстрелом остановил автомобиль. Выскакивает из него немец – и с пистолетом на отца. Но тот успел выстрелить ему в ноги.

Оказалось, шофёр был в плену у врага, а фашист – штабной офицер. Отец приказал ему нести раненого немца, а сам собрал в кабине машины кипу документов и доставил их в штаб.

Вот так и заработал медаль «За боевые заслуги».

Наградные листы

В моей родне на фронт ушли пять человек. Вернулись только двое – отец и дядя Василий, брат моей мамы.

После кончины отца в нашей семье почти не осталось его наград. Он не сумел многие из них сохранить. Одни вместе с документами на них и справками о ранениях утонули в Днепре и Рейне, другие – украли. Пытался восстановить бумаги, писал в архивы, да только оттуда ни ответа ни привета. А украли отцовские награды так: директор Заводской школы Тюменцевского района попросил его одолжить их на время для школьного музея. А их украли. Папа, конечно, жалел об этом.

Внучка нашла в Интернете то, о чём мой отец не рассказывал. Оказалось, что он ещё освобождал Молдавию, Польшу, Германию, брал Рейхстаг, расписался на нём. Был награждён орденом Красной Звезды и пятью медалями: «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».

…Спит мой внук Алёшка. Спи, мой родной. Бог с ней, с рыбалкой. Сходим в следующий раз. Дай бог, чтобы твои дети и внуки никогда не услышали от спящего деда: «Боепитание! Давай боепитание!»

Иван КРАСОВ, сын фронтовика