«Наполеон Победоносец»: кому бьют поклоны верующие?

Удивительную икону обнаружил я на днях в Барнауле в одной из церковных лавок: изображенный на ней Георгий Победоносец до боли напоминал совсем другой персонаж, тоже многими почитаемый, но наверняка куда менее святой - императора Наполеона. Не лицом, нет - лицо неизвестный художник-иконописец все же перерисовал. Добавил также змея, а на горе поставил крепость и деву, ради спасения которой Георгий и совершает свой подвиг.

Но вот вздыбленная лошадь, посадка всадника, лосины на ногах, развевающийся плащ, якобинские сапоги (с коричневым верхом голенищ) и дикий лошадиный глаз на иконе - это все с полотна Жак-Луи Давида «Бонапарт на перевале Сен-Бернар». Неизвестный мастер скопировал также поводья, подпругу, завитки лошадиных хвоста и гривы, складки разметанного ветром плаща - в общем, как минимум три четверти полотна, проще перечислить, что он внес в картину своего: перерисовал лицо героя (совсем чуток), вставил ему в руки копье, морду коню сделал белой и по вполне объяснимым причинам стер имевшуюся на сбруе надпись L.David.

Сюжет иконы «Чудо святого Георгия о змие» канонический, с целым рядом четко заданных и свято (извините за каламбур) соблюдавшихся требований: всадник в красном плаще и золотых доспехах на белом коне, который не дыбится, а идет, попирая змия ногами, причем не влево, а всегда вправо (чтобы получить понимание о сюжете, достаточно посмотреть на герб Москвы с изображением Георгия Победоносца, поражающего змия). Кроме того, в правом углу обычно виден Христос, благословляющий Победоносца, или Его рука, чего на купленной мною за 45 рублей иконе нет. Может, все же постеснялся автор? Или просто забыл? Из всех канонов соблюден один - Георгий колет змия точно в горло. Но если это Наполеон, то кто же тогда, извините, змий?! Прямо идеологическая диверсия какая-то получается. А учитывая, что змий – зеленый, получается уже просто юмореска.

Картину «Бонапарт на перевале Сен-Бернар» заказал Жак-Луи Давиду испанский король Карл IV через испанского посланника в Париже. Картина была тоже своего рода канон: Давид потом выполнил еще три копии, уже по указанию самого Бонапарта.

Прецедент ли это, если светская картина (да еще какая!) стала основой иконы (да еще какой!)? Известный богослов протодиакон Андрей Кураев, к которому я обратился за комментарием, явно был ошарашен (то ли темой вопроса, то ли Наполеон и Георгий Победоносец все никак не совмещались в его голове).

- Такое было. Правда, давно. Вот Фаюмские портреты легли в основу Синайского Спаса... - ответил слегка растерянный Кураев.

Поясним: Фаюмские портреты (египетские изображения покойников на могилах) относятся к I-III векам нашей эры, а Синайский Спас (икона Христоса Пантократора из Синайского монастыря) - к VI веку. И с того времени никто не отваживался это повторить. Да еще с таким вот вывертом.

Современный российский иконописец Андрей Соколов, одна из икон которого стала чудотворной, в своем интервью «Политическому журналу» сказал: «Иконопись по сравнению с живописью не очень творческое дело. Канон – это партитура, а работа церковного иконописца - это исполнительство. Импровизация допускается, но в разумных пределах». Не знал, по всему видать, Соколов про Бонапарта на иконе...

Для чего неизвестный автор на три четверти скопировал картину Жак-Луи Давида? Ответ простой: а чтобы не напрягаться. Старинные мастера постились перед началом работы, молились, прося Бога ниспослать благодать на эту работу. Об одном иконописце сказано: «...он, когда писал святую икону, только по субботам и воскресениям касался пищи, не давая себе покоя день и ночь. Ночь проводил в бдении, молитве и поклонах. Днем же со всяким смирением, нестяжанием, чистотою, терпением, постом, любовию, огомышлением предавался иконописанию». В деле пробуждения и поддержания в человеке веры, как нигде, душа обязана трудиться. Или нет?

История развивается по спирали, и если в первый раз это трагедия, то во второй - фарс. Хоть этот тезис из научного коммунизма, а не возразишь: икона была куплена мною в Никольской церкви, построенной в 1906 году на том самом месте, где в 1808 году был отслужен молебен в честь квартировавшего в Барнауле Томского мушкетерского полка, отправлявшегося вместе с другими сибирскими полками на войну с Наполеоном. В Бородинское сражение полк вступил, имея в своих рядах около 700 человек, из которых на следующее утро удалось собрать немногим более двухсот - остальные, почти пятьсот человек, полегли, защищая батарею Раевского. И вот спустя 200 лет не томцы дошли до Парижа, а Наполеон - до Барнаула.

Историк и писатель Евгений Понасенков еще в 2006 году заметил икону Георгия-Бонапарта (или Бонапарта-Победоносца?) в Москве и по этому поводу написал статью. Я связался с Евгением, дабы узнать, отреагировала ли церковь на нее. «Реакция была негативная (на статью, не на иконку), временно ее изъяли, потом она стала появляться по провинции, где, как считает патриархия, люди читать не умеют...» - ответил Евгений.

Да и правда - чего добру пропадать?! Только теперь торгуют ею не в Москве, где глазастых наполеоноведов уж точно все же не так и мало, а в провинции: вдруг да и не разберут бабки сибирские, кому поклоны бьют...