ЛЮБОВНЫЕ СОМНЕНИЯ

Софья не хотела бросать свою мечту о Танееве, она поехала в Киев, потом в Селище, к Масловым, у которых тот гостил. Композитор играл Шуберта, Генделя. На другой день ездили в лес, фотографировали Софью в дупле одной из вековых лип. Потом графиня вернулась в Москву. Л.Н. был в ярости. «Сближение твое с Танеевым мне отвратительно, и я не могу переносить его спокойно. Продолжая жить с тобою при этих условиях, я сокращаю и отравляю свою жизнь. Остается одно – расстаться. На что я твердо решился. Надо только обдумать, как лучше это сделать». Это письмо Толстой жене не вручил, а спрятал под обивку клеенчатого кресла в своем кабинете. В 1902 году, когда он был тяжело болен, поручил дочери Марии вынуть письмо и надписать на конверте: «Вскрыть через 50 лет после моей смерти, если кому-нибудь интересен эпизод моей автобиографии». Но Лев Николаевич скоро выздоровел, и Мария вернула ему письмо. В 1907 году писатель передал его на хранение зятю Оболенскому (мужу Марии), чтобы тот после смерти Толстого передал Софье. Что было исполнено.

Толстой написал «Диалог», адресованный Татьяне, сестре Софьи: «Нынче ночью был разговор и сцена, которая подей-ствовала на меня еще гораздо более, чем последняя поездка ее».

Л.Н. надеялся, что все сойдет на нет. Но начался длинный разговор, который писатель по привычке записал. Это пять страниц диалога. Л.Н. требует ответа, упрекает за поездку, говорит о ее романе с Т. Софья раздражается: «Ты злой, ты зверь. И буду любить добрых и хороших, а не тебя. Ты зверь».

«Диалог» попал в руки Софьи. Она написала в дневнике оправдание: «Не помню хорошенько, что со мной было, но кончилось какой-то окоченелостью. Лежала полтора суток в постели. Сейчас толкнула стол, и на пол упал портрет Л.Н. Так-то я этим движением свергаю его с пьедестала, который он всю жизнь старательно воздвигал». Л.Н. становился чужим для этой женщины, которая могла его любить приливами.

…И снится чудный сон Софье. Будто бы она лежит в незнакомой комнате, на незнакомой постели. Входит Сергей Иванович, не видит Софью, идет прямо к столу, на столе пачка бумажек, он что-то поспешно пишет на них. Исписав все клочки бумаги, он уходит. Софья вскакивает с постели, берет эти бумажки и читает. В них подробное описание состояния его души: борьба, желания… Вдруг кто-то застучал, и Софья проснулась. «Так я и не прочла всего. Очень было досадно проснуться, хотелось заснуть и прочесть – но, конечно, не удалось. Опять чтение корректур, одинокое возвращение домой по той дороге, на которой пережилось столько в моей замужней жизни. Вместо прошлогодней изящной, прекрасной музыки, доставляемой Сергеем Ивановичем, в настоящую минуту фальшиво и громко Лев Николаевич стучит на фортепьяно (кстати, по воспоминаниям дочери Татьяны, Толстой не так уж плохо играл на фортепьяно, даже сочинил вальс)».

Виктор КИНЕЛЕВ

(Продолжение следует).