Да будет цвет!

Конец августа. Средняя школа в селе Гришковка Немецкого национального района, как и прочие школы, еще не работает, каникулы, тишина, беседуем с Иваном Ивановичем в учебном классе-мастерской. Иван Фризен, о котором приходилось слышать как о человеке замкнутом и даже мрачноватом, на поверку оказывается отличным собеседником, художником с собственными, ни у кого не заимствованными взглядами на жизнь и оригинальным мышлением.

– Лето я не люблю, – говорит он. – Для меня это скучная пора. Практически все зеленое, почти никакого разнообразия. Осень, весна, зима – вот где динамика. Вот наши пенаты, – обводит он рукой просторную, с высокими потолками комнату с мольбертами. – Здесь, в этой аудитории, мы и малюем, потому что творить мы будем попозже, а пока малюем.

«Мой друг – карандаш»

К своим первым, выполненным еще в детстве работам Иван Иванович тоже относится без пиетета, и хочется привести лаконичный анонс, написанный им самим к каталогу «Иван Фризен. Живопись. Графика»:

«Своему первому соприкосновению с изобразительным искусством я обязан химическому карандашу, который имел некое волшебное свойство превращаться из серого в чернильно-фиолетовый. Этот серо-чернильный друг творил чудеса: то изображал линии жирными и вальяжными, порой даже грубыми, то через мгновение делал их добрее и они меняли не только свой характер, но и цвет.

Это на первый взгляд карандаш был серо-чернильный, но в моем воображении он приобретал все цвета радуги и массу оттенков. Уже позже, когда в селе Подсосново открылось художественное отделение и я начал постигать азы грамоты рисования под руководством Курта Августовича Гейна, все мои рисунки, доселе казавшиеся шедеврами, померкли и ушли в небытие».

Педагог

– Никаких регалий и званий у меня нет, – улыбается Иван Иванович. – Я человек скромный и живу просто, без саморекламы. Работа – дом – работа. А насколько она удалась, я определяю по простому принципу: поступил у меня в нынешнем году выпускник на художественное отделение, да еще на бюджетной основе, или нет. Есть такое – хорошо, нет – надо задуматься над качеством своей преподавательской работы.

О том, что Фризен об этом действительно задумывается, говорит пожелтевший от времени тетрадный листочек на стене за его спиной. 24 фамилии в столбик. Яна Лучинская, Женя Новоселов, Тоня Мирошникова, Маша Бусыгина… Это его выпускники, уже окончившие учебные заведения или факультеты с художественным уклоном. Те, кто и не работает по специальности, о холсте все равно не забывают.

По словам Ивана Ивановича, он преподаватель станкового изобразительного искусства, от которого можно отталкиваться для поступления уже на многие специальности, в том числе связанные с дизайном или рекламой. Всего в течение года в аудитории обучается порядка 25 девчонок и мальчишек. Желающих каждый год бывает и больше, но принять всех площадь не позволяет. Случайные ребята отсеиваются очень быстро, потому для тех, кто по-настоящему хочет заниматься у Фризена, место всегда найдется. С 1 сентября 1997 года через его руки прошло более 300 мальчишек и девчонок.

– 13 часов дополнительных занятий в неделю – это не только для ребенка немало, – говорит Иван Иванович. – Не всякий и взрослый выдержит. Это ведь работа, настоящая работа, и спустя рукава за нее браться даже не стоит. Но среди ребят постарше есть те, кто приходит и помимо предусмотренных расписанием часов. У меня для них имеется два свободных мольберта. Пугает то, что они начинают перенимать, брать цвет не в природе, а с экрана телевизора или компьютера. У нас три пленэра – весной, летом и осенью: выносим стульчики, мольберты на улицу и вот тут приходится мне не просто, халтурить я им не разрешаю. Будь любезен работай с цветом, каков он есть.

Форма обучения у нас, можно сказать, свободная. Если я вижу, что ребенок устал, могу сказать: «Иди домой, можешь через месяц прийти». Я знаю, что он вернется. А если нет, значит, ему это не нужно, зачем заставлять? Но в работе требую полной отдачи. Бывает, слышу даже: «Достали вы нас, Иван Иванович!» Вот и хорошо, что достал, дальше будем работать.

Запад – Восток

– Был у нас в школе и музыкальный класс кроме нашего художественного, но его руководитель уехала, и такого класса не стало, – сетует Фризен.

– Значит, если вы решите вновь уехать в Германию, как это уже было, в Гришковской школе не станет и художественного класса? – задаю, как мне кажется, каверзный вопрос.

– Да. Но я-то туда не собираюсь. Была возможность познать мир, и я ее использовал: убедился, что это не мое. Я хорошо знаю немецкий язык, без труда находил там и нашел бы сейчас работу, но свободен больше здесь. Свободой, которая определяется не длиной цепи того или иного закона, в этом плане ее там больше, а свободой внутренней, свободой духа. Здесь я могу преподавать, сам рисовать то, что мне ближе всего. По душе, по характеру… Краски и кисти я бы и там, конечно, имел, но вот нашу степь, простор, природу моего детства... Там слишком уж все гладко, скучно. По крайней мере для меня.

Мне не доводилось встречать там плохих людей, я прекрасно находил язык и с черными, и с белыми. Общая работа сближала. А вот об искусстве поговорить было не с кем, хотя я и там рисовал сибирские пейзажи из души, из головы писал маслом – Алтай, Забайкалье, в выставках участвовал. Картины покупали, можно было жить, но… не пожилось.

У нас здесь и это не так, и то не этак, но это мое, наше! Лично мне жаловаться не на что. Я по жизни минималист: много не унесешь и с собой не возьмешь. А вот пейзажей, красок, творческого настроения никогда не хватает. Да и не должно человеку этой пищи хватать, он ею жить должен. Процесс познания, творчество, самовыражение – вот что, по моему мнению, для него главным быть должно.

Не всегда просто найти хороший пейзаж – природа у нас здесь скудная. Но она при всем при этом очень красива. Сейчас, когда перестали запахивать все подряд, больше становится растений, которые уже стали заносить в Красную книгу. И птиц больше становится.

Зимой, когда холодно, мы с ребятами едем в Славгородский музей. Рисуем чучела птиц, старинные вещи всякие. Уже не первый год оплачивает такие поездки славгородский предприниматель и меценат Яков Гринемаер. Очень помогает нам руководство нашего сельхозпредприятия «Племзавод колхоз «Степной». Без такой поддержки очень сложно было бы детям давать то, что требуется.

Художник

– Лет десять назад я почувствовал, что фактура для моей работы как художника, пожалуй, уже собрана, занялся этим серьезно. Большое количество накопленного материала, большей частью из моего детства, было использовано для иллюстраций к книге поэта Александра Бекка «Кункель в суетном мире», которая увидела свет осенью прошлого года. В этом же ключе работаю сейчас над иллюстрациями к альманаху «Мое Подсосново».

Пока иллюстрации – главное, но только пока. Я очень люблю природу, и потому основное для меня – пейзажи. Когда я в степи, в колке, у озера, меня ничего больше не интересует, кажется, что время останавливается. Мне кусочек хлеба – и никакие комары не помешают.

– Насколько я знаю, персональных выставок у вас еще не было. Не готовы?

– И да, и нет. Я ведь не храню все свои работы – они разъезжаются, как говорится, в разные страны, города и веси. Но я мог бы, конечно, собрать кое-что для выставки, только мне бы хотелось провести ее с другим художником – барнаульцем Альфредом Фризеном – корифеем российского авангарда. Так сказать, два Фризена. Особенно это интересно тем, что мы работаем в совершенно разных стилях. Я многие годы за ним следил и совсем недавно познакомился. Мы очень много говорили, и нам захотелось сделать такую выставку противоречий, чтобы было что сравнивать. Вот это было бы интересно.

Называть себя профессиональным художником я, пожалуй, не буду. И достигнуть такого уровня механического мастерства, как, скажем, у Шишкина, когда за мастерством теряется уже сам художник, тоже бы не хотел. Я могу менять стили, работать в разных жанрах, так мне интереснее. Что же касается самых ближайших творческих планов, то сейчас я хочу углубиться в золотую осень. Надо в степь родную ехать.

О человеке и мастере

Директор Славгородского городского краеведческого музея Людмила Ратникова:

– Я всегда жду, когда Иван Фризен приедет к нам в гости со своими учениками, чтобы получить возможность подглядывать, как он работает с детьми. Это очень интересно и полезно. Они с ним общаются как с младшим братом. Не он им диктует, поясняет, а они ему. Иван Иванович просто спрашивает: «Почему ты так сделал?» А они ему: «Да как же вы не понимаете?! Это вот так делается».

Нет никакого ощущения, что один выше, другой ниже, что один – педагог, другой – школяр. Это просто друг. Детства в нем еще больше, чем в них. Я, когда в первый раз такое увидела, была заворожена просто. Это действительно талант не только художника, но и психолога и педагога с большой буквы. Он ведь детей из музея вытащить не может, так они увлекаются.

Руководитель славгородской фирмы «Автоплюс» Яков Гринемаер:

– Иван Иванович – неординарный человек, и эта его черта проявляется как в его творчестве, так и во многих просто человеческих ракурсах. Когда он пришел ко мне в первый раз, то стал просить о помощи не для себя, а для детей. Нужен компьютер, чтобы была возможность знакомить ребят с помощью Интернета с работами известных художников. Тема благая, видно, что человек горит, поэтому я им помог. Это творческий человек с ярко выраженной жизненной позицией, порой очень неудобной для окружающих. Такие люди, по моему пониманию, являются попросту нравственными ориентирами для всех нас. Это просветители, которые расставляют вешки для всех нас, показывая дорогу, по которой только и нужно идти. Во Фризене-художнике меня очень привлекают его тщательная, просто скрупулезная работа с материалом и как итог выверенные, точные, жизненные образы. И в то же время не занимать ему и экспрессии, движения. Это очень характерно для него и в работах, и в жизни, пожалуй. Одним словом, мастер.