В Алтайском крае почтили память погибших во время блокады Ленинграда

Село Боровлянка Троицкого района стало малой родиной для тех, кто родился за тысячи километров. И если бы не страшное слово «война», вероятно, так и не узнали бы о нем.

Помните!

27 января страна отмечала День снятия блокады Ленинграда. На Пискаревском кладбище в Санкт-Петербурге прошла торжественная церемония, были возложены венки, произнесены речи. В Алтайском крае тоже почтили память погибших во время блокады. Не остались в стороне и боровлянцы, для каждого из которых Ленинград стал практически родным. В этот день на сельском кладбище красные гвоздики к мемориалу детям блокадного Ленинграда принесли школьники, жители села, гости из района, края и Санкт-Петербурга.

«Алтайская правда»(№ 122-123 от 5 мая 2012 года) уже рассказывала историю о том, как в 1942 году после месяца в холодном товарном вагоне без нормального питания в это село со своими воспитателями, спасаясь от войны, приехали ребятишки из блокадного Ленинграда. А еды не было и здесь. Совсем юной нянечке Наташе Крахмалевой вместе с другими воспитателями приходилось просить милостыню по окрестным деревням, чтобы хоть чуть-чуть накормить ребятишек. Но ослабленные, голодные малыши просто не выдерживали и умирали. Сегодня на мемориале высечено 88 имен маленьких ленинградцев, младшему из которых не было и года. Но многих удалось спасти. Например, Нину Ломакину и Лию Журавлеву удочерили алтайские женщины. Они так и остались жить на Алтае. Олег Низовский, как и многие другие блокадники, после Боровлянки был распределен в один из алтайских детдомов, а после армии вернулся в родной город.

Много добрых и трогательных слов прозвучало в этот день на сельском кладбище и в школе. Стихи Ольги Берг-гольц и жителей Троицкого района выбивали слезы, пожалуй, у всех, кто там был. А лейтмотивом стали слова Роберта Рождественского: «…о тех, кто уже не придет никогда, – заклинаю – помните!»

До сих пор живёт надежда

С Лилией Яковлевой мы познакомились после того самого первого материала о боровлянцах. Тогда она написала письмо в редакцию, в котором рассказала о том, как она нашла здесь вторую семью. Теперь нам удалось встретиться:

– Я всегда еду в Боровлянку с особенным чувством, ведь это моя малая родина. Хотя удочерили меня в Буланихе, и детство я провела там. Но считаю так, потому что все, что было до Боровлянки, я не помню. Меня удочерили в три года, и моя новая мама постаралась сделать так, чтобы я забыла, что я не родная. Помню только, что на вопрос женщин в Буланихе: «Как там в Ленинграде?» – я отвечала: «А там бомбят, стреляют и нас убивают!» Моя жизнь как будто начинается здесь, в Боровлянке. И каждый раз с волнением я езжу, надеясь узнать что-нибудь о себе. Но ничего…

Дело в том, что похозяйственные книги, которые могли бы пролить свет на историю Лилии Степановны, сгорели в пожаре. А в краевом архиве данных нет. Свидетельство о рождении за ненадобностью или опасаясь, что дочь захочет искать родных из прежней жизни, сожгла мама. И осталось у женщины только несколько имен. Лия Журавлева – так ее звали в Ленинграде, Петр Журавлев – имя отца из того самого свидетельства о рождении, которое она видела дважды в жизни, и Селяве Владимир Терентьевич – врач, который, по-видимому, и привез девочку в Боровлянку. Известно, что он долго переписывался с местными жителями, да только теперь ни его самого, ни тех, кому он писал, уже давно нет в живых.

– Я знаю, мой отец искал дочку в Буланихе, было какое-то письмо. Но, по-видимому, ему ответили, что ребенок умер, ведь тогда многие умирали. Сейчас отца, наверное, тоже нет в живых. Хотя ведь бывают случаи, что живут люди и 95, и больше лет, – тихо говорит Лилия Степановна.

В том, что отец так и не нашелся, она винит себя. Ах, если бы она начала поиски раньше! Но больше всего на свете этим она боялась обидеть маму:

– Мне стало немного легче, когда я стала приезжать в Боровлянку. Я увидела, что не одна такая безродная. Хотя, конечно, очень хочется рассказать детям и внукам, кто я, какими были мои родители, на кого я вообще похожа…

«Скучаю по Алтаю»

В этом году Олег Николаевич Низовский не смог приехать на Алтай. Мы связались с ним по телефону:

– Я был эвакуирован в Боровлянку с Ленинградским домом малютки. Тогда мне был год. Хоть я и ничего не помню, считаю ее своей второй родиной. Ведь именно там меня выходили, вылечили, там еще раз я получил право на жизнь. Когда дом малютки расформировали, я попал в Клепечиху, а затем в Каменский детский дом, а потом по распределению в колхоз. В 2013 году я приезжал на Алтай в Боровлянку, посетил мемориал, встретился с удивительными людьми, которые не оставляют это дело. Побывал и в Поспелихинском районе и Камне. Хочу приехать еще раз, но здоровье подводит – мне 75 лет. Я очень скучаю по Алтаю и надеюсь увидеть его еще.

Не верится, но всё это правда

Историю Натальи Крахмалевой ее дочь Нина Рогачева узнала уже будучи взрослой. Рассказ о том, как совсем юная нянечка утешала малышей, когда они плыли через Ладогу, а вокруг падали снаряды, казался нереальным и страшным.

– В детстве нам не рассказывали ни про маму, ни про папу. Он пришел с войны без ног, как мы потом узнали, он как Маресьев, получив тяжелое ранение в ноги, ползком добирался до своих. А маму даже не считали участницей войны. Когда папа рассказал свою историю, мы плакали. А потом выяснилось, что у нас и мама – герой. Младшая сестра вначале не верила: «Не может такого быть, чтобы вы клей ели! Наверное, ты все выдумываешь!» Но это была правда.

Тогда все узнали, как трудно было в Ленинграде, как протягивали к нянечке тоненькие ручки воспитанники дома малютки во время бомбежки и как сама Наташа плакала от страха там и от горя здесь, когда хоронили умерших малышей.

Приблизить мечту

На несколько дней в Боровлянку приехала делегация из Санкт-Петербурга под руководством победителя Международного конкурса молодёжных проектов форума «Алтай. Точки Роста-2015», начальника отдела проектов и молодёжных социальных инициатив Дворца учащейся молодёжи Санкт-Петербурга, автора проекта «Везде и всюду ленинградцы: Петербург – Ленинград – Боровлянка» Елены Сафиной. Она уже приезжала в село, но теперь у нее особая миссия:

– Хочется создать условия, чтобы о таких настоящих и честных вещах, которые происходят в Боровлянке, больше знали в стране и чтобы люди равнялись на такие примеры служения памяти. Хочется знать нашу историю не с позиции стрелок на картах в учебнике и простых фактов, а понимать, чего это стоило, слышать человеческие истории. Мы выросли на таких уроках правды. А теперь я хочу узнать, как родилось и воспитывалось целое поколение, которое прошло все эти испытания.

Петербуржцы привезли с собой подарки в школьный музей Боровлянки, поздравительные адреса и 140 писем каждому школьнику села. О родном городе написали ученики разных школ и колледжей Северной столицы России. Как рассказала Елена Сафина, ей очень захотелось показать детям, что у них, несмотря на расстояния в тысячи километров, есть единая культурная история.

Затихли торжественные мероприятия, беседы, прошли встречи. Гости из Санкт-Петербурга вернулись домой. Однако история не заканчивается.

– Дальше мне хочется, чтобы все бабушки-ленинградки приехали к нам. Боюсь загадывать, но нужно, чтобы в Санкт-Петербурге побывали и школьники, которые ведут поисковую работу по ленинградцам. Я почитала сочинения боровлянских ребятишек о том, как они описывают наш город, и мне кажется, что я должна взять на себя ответственность и сделать так, чтобы они приблизились к своей мечте. Я хочу, чтобы история с письмами продолжалась, ведь, как я где-то читала, если бы из окопов нам слали не письма, а эсэмэски, что бы осталось от нашей великой истории? И, конечно, я буду искать людей, которые помогут сделать так, чтобы о маленьком алтайском селе Боровлянка и мемориале детям блокадного Ленинграда узнало как можно больше людей, – сказала Елена Сафина.