Анатолий Орлицкий: «Помню красоту полёта ракеты»

Знакомьтесь: Анатолий Орлицкий. Его молодость прошла на космодроме Байконур. А после он оказался в Барнауле. Волей судьбы его заносило и в Афган, и в Чернобыль. Но наш новый знакомый об этом не жалеет, говорит, что служба – настоящая мужская работа.

Если в части порядок

Анатолий Степанович родился в Магадане в уже неспокойном, но еще довоенном 1940-м. Отец был военнослужащим, и после его увольнения семья оказалась здесь, на Алтае. Жили в Кулундинском районе, где наш герой окончил школу.

– Учеба у нас, у сельских ребят, шла слабо. На первый план выходили полевые заботы. К нам в поле дважды приезжал директор школы из Кулунды, чтобы вернуть за парты. Говорит: «Почему вас в школе нету-то?!», – и уходит разговаривать с бригадиром Семёном Пятницей, – вспоминает Орлицкий. – А он не знал, что мы еще в поле. Обычно только в конце сентября мы возвращались к науке… Было среди нас такое веяние, что лучше работать, чем учиться. Я мечтал быть квалифицированным механизатором на селе.

В 1960 году призван для прохождения срочной службы, оказался в кадрированной части в Новосибирске, в 59-м мотострелковом валгинском полку. Там провел два года и был направлен в военное училище.

– Тогда в Советском Союзе как раз открыли первое военно-политическое училище во Львове. Потом создали еще 12 таких по всей стране, – говорит Анатолий Степанович. – Я попал в первый набор. Готовили для работы с личным составом: солдатами, офицерами, членами их семей. Главная задача – боевая готовность части. Если в части порядок, значит, мы хорошо работаем.

Как-то в училище был такой случай. Выступал у нас брат знаменитого на Алтае конструктора Михаила Калашникова. Я сидел в это время и читал книгу. Выступающий заметил это и спросил: «Неужели я плохо выступаю? Почему вы меня не слушаете?» Я замешкался. Он спросил, куда хочу поехать служить. Я ответил: за Урал, на что услышал: «Тогда читайте-читайте. Там места много, всем хватит».

Фото: Олег Богданов

Не сотрётся из памяти

Службу после училища проходил на космодроме Байконур. Орлицкий там был с 1966 по 1971 год. Секретность доведена до совершенства. Чтобы из здания в здание попасть, нужно было получить специальный пропуск – штампик. Таких знаков могло быть до пятнадцати. И это с учетом, что все находится на одной площадке.

– В первые сутки ночью я увидел красоту полета стартовавшей ракеты и услышал ее рокот, который описать невозможно. Потом к этому привык, радовался успешному пуску и гордился тем, что в стране есть такие достижения, – говорит Орлицкий. – Никогда не сотрется из моей памяти встреча личного состава с летчиком-испытателем Владимиром Комаровым. Это было за несколько дней до второго, трагического, полета на космическом корабле «Союз-1», который оборвал его жизнь.

Показывая фотографии из альбома, наш собеседник говорит: «Это въезд в Звездоград. А это – памятник на месте, откуда запускали первый искусственный спутник Земли. А это – личный состав, с которым я общался. Тогда я курил еще… А это памятник тем, кто не вернулся из полетов». Его поставили после катастрофы, произошедшей 24 октября 1960 года. Было много погибших, среди которых маршал СССР Митрофан Неделин.

– Байконур – место, где природа расщедрилась на голубое небо, высокое солнце и голую степь. Все остальное сделали люди. Главные и вспомогательные объекты космодрома занимают большую площадь и соединяются автомобильными и железными дорогами, – вспоминает Орлицкий. – А сам город – Ленинск (его называли Звездоград) – очень красивый, зеленый. Это несмотря на резко континентальный климат. Ощущается там нехватка кислорода, особенно летом, ведь с одной стороны – пустыня Кызылкум, а с юга – Каракум.

Был свидетелем, когда запускали Волкова, Добровольского и Пацаева на «Союзе-11». Этот состав готовили как дублирующий для экипажа Леонова. Вскоре после этого наш собеседник перевелся в Бологое, и уже там узнал о трагедии: космонавты не выжили из-за разгерметизации космического корабля.

– Космонавтов видели в основном перед запуском. Есть у меня автограф Лазарева. Он написал на карточке учета дозы облучения: «Анатолий, больше не облучайся!», – добавляет собеседник. – Пока служил в армии, встретился с интересными, замечательными людьми. Например, в Новосибирке познакомился с известным снайпером Людмилой Павличенко. Поскольку полк был кадрированный, жизнь в нем шла размеренная. Для поднятия боевого духа устроили встречу с известной личностью. И вот когда она показала нам, как стрелять… Да еще зимой дело было. Она очень воодушевила всех своим появлением.

Встречался и с Яковом Павловым. Помните знаменитый дом в Сталинграде, который он оборонял? Сам он жил в Новгороде, и когда открывали пионерские лагеря, личный состав нашей дивизии в этом помогал. Там мы и встретились. Было это в Бологом. Человек он был очень простой, русский. Настоящая легенда.

Дал клятву

– Когда был в училище, проходил практику в Рязани в воздушно-десантном полку. Планировал свою службу там. В это же время я познакомился со студенткой педагогического института. Я – на последнем курсе, она – на втором. Как-то я заговорил с ней о женитьбе. Она в ответ: «Я не хочу в 20 лет остаться вдовой». Так сказала, потому что ходили всякие слухи из-за десантного училища. В итоге все решилось благополучно, когда изменили мое назначение, – продолжает Орлицкий. – Когда приехал к родителям невесты, они начали меня отговаривать от женитьбы из-за того, что ей нужно было доучиваться.

Молодые все-таки зарегистрировались, но им пришлось расстаться до ближайших каникул. Тогда были недолгие, но такие долгожданные встречи.

– И вот ее первый приезд. А меня в тот же день отправляют с заместителем начальника эшелона за пополнением по маршруту Арыс – Алма-Ата – Барнаул – Новосибирск – Красноярск. Я ее встретил, привез домой, – вспоминает Анатолий Степанович. – Говорю: «Я уезжаю», – а у нее слезы. С кем она останется в незнакомом городе? Все-таки она отпустила меня. Потом мне рассказала, что к ней сразу пришли жены других офицеров, стали ей во всем помогать. Есть войсковое товарищество. Оно касается не только самих военнослужащих, но и их семей.

Чернобыль и Афган

В 80-е годы Анатолий Орлицкий перевелся в Барнаул, где работал в системе военных комиссариатов.

– Был я и в Афганистане, и в Чернобыле. Нас туда командировали. Военные комиссариаты тогда не только комплектовали личный состав, но направляли офицеров на должности советников, а также организовывали выполнение гуманитарной миссии. Вместе с коллективом Алтайского театра музкомедии отправился в огненный Афган, – вспоминает герой. – Выступали в посольстве, госпиталях. Также ездили и в Чернобыль. Какие впечатления? Во-первых, остается «осадочек» физический. Я был на станции, там сразу во рту пересыхает. Когда с лица снимаешь маску, по контуру остается ранка. Чувствовал жжение в ногах, будто пчела ужалила. Когда приехал домой ночью, жена меня впустила и убежала. Пошли «иголочки» по ней – она дверь открыла и сразу почувствовала радиацию.

Все это – вехи прошлого. Сейчас Анатолий Степанович – активист ветеранского движения в краевой столице, любящий отец и дедушка.

– Служба была интересная. Она закаляет, обогащает человека. Это настоящая мужская работа, – заверяет он нас.