На велосипеде по Китаю

Планов задерживаться надолго в Бэйтуне не было. Дороги оттуда ведут на все четыре стороны, до столицы префектуры – города Алтай всего лишь 60 километров, однако мой путь лежал на восток, где, по слухам, у города Коктогай, недалеко от монгольской границы, должен находиться уникальный геологический памятник – парк необычных скальных формаций. Иначе говоря, китайский аналог американского заповедника гранитных образований Йосемити. Расстояние до конечной точки равнялось двумстам километрам, и я имел слабое представление о характере территории, по которой предстояло ехать.

Город быстро кончился, потянулись бесконечные поля госхозов, лесополосы и просёлочные дороги. Все посевы орошались иртышской водой: справа и слева сложной системой тянулись арыки, каналы, стояли шлюзы. Вода забиралась из Чёрного Иртыша. Налицо была основная причина проблемы, которую с недавних пор стали обсуждать у нас в России - резкое обмеление трансграничного Иртыша. Про потерю рекой воды мне неоднократно рассказывали, укоряя китайцев, и в Казахстане. В прошлом году мне довелось видеть два мощных канала, по которым происходит круглосуточная перекачка водных ресурсов из Чёрного Иртыша в Улюнгур. Задача добывания воды в Северном Синьцзяне решается просто – воде просто не дают течь к соседу.

Оказалось, что в 60 километрах от Бэйтуня находится резервуар Чёрно-иртышской плотины, построенной совсем недавно, в 2004 году. Сейчас это основной источник распределения жизненного ресурса в регионе. У плотины расположен водозабор грандиозного 300-километрового канала Иртыш-Карамай. По нему вода перебрасывается далеко на юг, где используется на нужды земледелия, химической промышленности, а также для заполнения пустот в земле, остающихся после выкачки нефти на промыслах в районе города Карамай.

Искусство жечь порох

…С утра пришлось встать пораньше, чтобы вырвать у дороги как можно больший кусок до наступления жары. Синьцзян – это не Сибирь, ведь даже самая северная его часть расположена на широте Крыма. Поэтому с 11 утра и до 5 вечера наступает «мёртвый сезон». Солнце жжёт, как утюг, купание в арыке освежает лишь на 15 минут, а жестокий ожог кожи происходит уже на второй день.

Было шесть утра, когда я проехал мимо стоящего абсолютно в пустом пространстве пункта сбора оплаты за проезд. Не спавшая всю ночь девушка в будке посмотрела на меня так, как посмотрел бы, наверное, житель Ельцовки на африканца, едущего на велосипеде по его улице. К такому удивлению быстро привыкаешь, потому что невозможно реагировать на каждого мотоциклиста или прохожего, поворачивающего в твою сторону голову. Иностранцы в Китайском Алтае не редкость только на главной достопримечательности региона – озере Канас. Другие места они почти не посещают. Но интерес быстро проходит, когда китайцы узнают, что ты приехал не из Европы, а из России, всё-таки это соседнее государство.

Меня в свою очередь удивило наличие пункта оплаты в социалистическом государстве, где дороги вроде бы должны быть бесплатными. Хотя за такие дороги не грех изредка и заплатить. В Китае они европейского уровня. Настолько хорошие, что водителям позволительно одной рукой рулить, а второй – копаться в своём телефоне или держать огромную банку с домашним зелёным чаем. В Алтае нет развязок с многоуровневыми пересечениями, как в столицах, но даже в такой глухомани не едешь, а летишь.

Но на часах – полдень, а пейзаж не сдвигается с мёртвой точки. Только на горизонте появился неопознанный хребет, да с вершины холма можно увидеть в прорези гор слияние Синего Иртыша с Чёрным Иртышом. Красиво, но сурово. К обеду поплыла жара, солнце жгло, как через линзу, поэтому пришлось использовать единственное доступное укрытие – станцию сотовой связи. Её будка давала хорошую тень. Неожиданно поднявшийся ветер почти ураганной силы крутил стоявшие рядом ветрогенераторы, которые с бешеным гулом рубили лопастями воздух.

Вверх и вниз

Далёкие горы к вечеру приблизились и оказались западным форпостом хребта Монгольский Алтай, за которым скрывалась уже совершенно другая страна. Равнина, как на Чуйском тракте, без всяких предисловий переходила в горы. На предгорье трубами горно-обогатительного комбината просматривался город Каратунке, примечательный только своей горно-добывающей промышленностью: с 1989 года в нём ведётся разработка медно-никелевого месторождения, обнаруженного не без помощи советских специалистов. Здесь, в юго-восточном углу Китайского Алтая советские геологи работали до и после войны, выявив не одно рудное месторождение и установив, что Южный Алтай является прямым продолжением пояса металлогении Рудного Алтая. Геологически это одни горы, и они также богаты полиметаллами. В частности, в 40-е здесь добыли урановую руду, из которой были сделаны первенцы советского атомного проекта.

Сотрудничество наших стран в 50-е годы было настолько обширным, что в городе Коктогай, куда я направлялся, существовали спецобъекты НКВД. Охранялись в первую очередь урановые шахты, а также эксплуатация уникального месторождения бериллия в так называемой жиле №3. Китайцы до сих пор добывают здесь этот металл, востребованный космической промышленностью.

Основная проблема экономики

Совсем скоро мы прибыли в уже знакомую мне столицу префектуры – город Алтай, оставляющий у приезжего самые благоприятные впечатления, несмотря на старые саманные трущобы и пролетарские кварталы, проглядывающиеся за новыми гламурными фасадами. Протянувшийся селёдкой по узкой долине реки с необычным названием Кран, город состоит из нескольких параллельных улиц. В нём идёт активное строительство, возводятся здания выше десяти этажей. Но меня интересовало другое. Я знал, что в Алтае где-то должно находиться старое здание советского консульства, закрытое и законсервированное в 1962 году после пресловутого хрущёвского ухудшения советско-китайских отношений. Мне было крайне любопытно найти его и сфотографировать для истории, снести его китайские градостроители не могли, это является зарубежной собственностью Российской Федерации, но я не нашёл здание в недрах стотысячного города.

Город Алтай являет собой пример одной из основных проблем китайской экономики – выкачивание денег из села и их реализация в развитии городов и промышленности. В городе – непрерывность торговых центров и высоток, а в селе – земляной пол и отопление кизяками. Друзья-спортсмены из автобуса пригласили меня в гости, чему нельзя было не обрадоваться, – это была возможность посмотреть чей-то дом изнутри и узнать, как у простых людей в Китае устроен домашний быт.

Потом ходили допоздна по городу, пока не опустели улицы и переулки.

На следующий день удалось посетить расположенный в горах вблизи от города природный парк «Берёзовая роща». Очень красиво, сюда даже приезжают свадьбы из города Алтай фотографироваться. Подобные берёзовые леса у нас в Сибири принято называть белой тайгой. Через парк проходила оживлённая дорога, по которой сновали взад-вперёд казахи на своих малолитражных мотоциклах. Там, в горах, в самом разгаре был сезон откорма скота на высокогорных пастбищах и кипела своя кочевая жизнь. Мотоциклы, коих в Китае более 20 марок, похоже, здесь вездесущи. Они легки, с хорошей проходимостью, экономны, просты в ремонте. Настолько, что народы кочевой культуры массово пересаживаются на них с лошадей.

Сливовое дерево засыхает вместо персикового

Из Алтая теперь была только одна дорога – домой. До границы добрался двумя автобусами с пересадкой в городе Бурчун. С большим удовольствием посетил его ещё раз. Бурчун поражает стремительностью своего развития даже больше, чем Алтай. В Google-Земля висит его примерно десятилетней давности спутниковый снимок жёлтого от застройки глиняными домами цвета. Сейчас – современные отели, парки, торговые центры, сверкающие неоном и яркими красками. Лишь по окраинам стоят ещё не снесенные фанзы старого города.

Вечером того же дня я был на погранпереходе Зимунай. Оставалась уйма времени на то, чтобы покататься по его окрестностям, посмотреть на функционирование челночной индустрии, на поля ячменя, кабачков и подсолнечника, увидеть Казахстан через колючую проволоку и старую советскую пограничную систему, которую наша бывшая республика до сих пор эксплуатирует. Оазис Зимунай производит впечатление достатка: все колхозники ездят на работу на мотоциклах! Они просто оставляют их в лесополосах, после чего идут с тяпками в поле.

Китайский Алтай – один из самых интересных уголков Синьцзяна, вряд ли я вернусь туда ещё раз, хочется посетить другие регионы Поднебесной. Хотя наш Русский Алтай мне всё-таки и ближе, и роднее.

Антон УЖАКИН

____________________
(Окончание. Начало в «АП» №242-244 за 12 августа)