Алтайскому художнику Валерию Октябрю исполняется 65 лет

1 апреля известному алтайскому художнику Валерию Октябрю исполняется 65 лет. На его счету множество персональных выставок в России и за рубежом, работы мастера почитают за честь представлять в своих галереях ведущие галеристы мира. Ценители «октябрьского» творчества говорят про него: чтобы познать мир, можно прочесть тысячу книг или постоять часок у картины Октября.

Сравнение – не для искусства

Уже в начале юбилейного интервью все пошло не так. Оказались ненужными заготовленные вопросы об эстетике и современной художественной тусовке. С Октябрем получилось по-другому – пить кофе в мастерской на улице Горького, созерцать и слушать. Нечаянный «дзен» посреди рабочего дня.

– Валерий Эрикович, сама дата 1 апреля как-то влияет на вашу жизнь?

– Думаю, да. Во-первых, я возраста не ощущаю. Во-вторых, люблю хохмить. Друзья и близкие раньше устраивали мне первоапрельские розыгрыши, ничего особенного, стандарт шуток – к кому-то посылали, куда-то просили позвонить… Потом перестали это делать. День рождения все же у человека.

– Фамилия Октябрь известна уже по двум поколениям семьи. Ваши дети, Евгения, Денис и Илья, тоже стали художниками. Это потому что выросли в отцовской мастерской?

– Мы с женой за руку вели их не сюда, а в музыкальные школы. Но они музыку бросили и пошли в художественные. Мой пример заразителен, наверное. Дочь Женя тяготеет к натюрморту, пишет цветочные композиции, портреты друзей. Любимый жанр Дениса я бы охарактеризовал как неоромантизм, его мастерская, кстати, по соседству с моей. Младший Илья – дизайнер, занимается промышленной графикой.

– Говорят, природа отдыхает на детях талантливых людей. Удалось ли им превзойти вас, своего первого учителя?

– Слово «превосходство» – не для искусства. Оно субъективно, любые сравнения в нем некорректны. У каждого из нас свой вкус, свое видение мира. На восприятие творчества влияют воспитание, жизненный опыт, образование, кругозор человека – много факторов. Как сравнивать, например, Микеланджело и Леонардо? Здесь все на грани. 

Дойти до сути

– Если мозг человека – приемник информации из космоса, то и художник, и зритель – исполнители высшей воли. С этой точки зрения они равны?

– Дар видеть мир приходит свыше, для меня это очевидно. Все знаменитые художники гениальны, но каждый по-своему реализует гениальность. Один поражает исполнением сложного замысла, а другой несколькими мазками за душу берет. Думаю, и среди зрителей немало талантов, способных разглядеть то, что до них никто еще не видел.

– Если это дар,  разве можно ему научить, скажем, в ДШИ?

– Моя дочь Женя ведет мастер-классы, к ней идут люди всех возрастов и начинают потом рисовать – для себя. Но они приходят уже увлеченными. Раскроется ли увлечение – в этом Промысел Божий. А музыкальное и художественное образование человеку нужно в любом случае, для общего развития, нравственного и эмоционального прежде всего. Недаром такие курсы сейчас вводят в программы многих учебных заведений. Из истории мы знаем, что был такой в Институте благородных девиц, живописью занимался Николай II, прекрасным художником был Черчилль.

– Люди, не принимающие элитарного искусства, выбрали более простые ориентиры: либо нравится, либо нет. Что вы вкладываете в этот термин?

– Человек, умеющий дойти до сути любого явления, постигнет и элитарное искусство. Чтобы научиться ощущать мир через образы, надо многое знать. Как жил художник, в какое время творил. Те же импрессионисты ушли из классицизма в отдельное движение не просто так, а когда стали писать по вдохновению, в один присест. Это и есть элитарность. Такие художники и зрители имеют право ощущать себя на голову выше остальных.

– Стандартный пример: Шагал и Малевич. Если моих восторгов не вызывают черные квадраты, невесты и коровы, летающие по небу, это значит, я чего-то не понимаю?

– Я тоже не испытываю восторга перед «Черным квадратом» Малевича, хотя видел во многих галереях и оригинал его, и копии. Это эпатаж. Малевич отрицал изобразительное искусство как таковое и дошел до той грани, за которую можно шагнуть и увидеть в черноте все что хочешь. Время все расставит на свои места. Когда-то был предан забвению Босх, а теперь его поняли. Сказывается опыт человечества.

Фактор случайности

– Ваши выставки проходят во многих странах. Какая из них запомнилась больше всего?

– В Америке, в Санта-Барбаре. Это реальная Санта-Барбара, и живут там одни богачи. Мой друг-миллионер на своей вилле устроил презентацию, на которую пригласил друзей и знатоков искусства. Это была самая скорая моя выставка, она прошла всего за три часа. Тогда у меня половину картин купили, денег нам с женой хватило на путешествие по стране.

– Понимают ли иностранцы нашу русскую живопись?

– Национальность зрителя вообще не важна. Из опыта: чем образованнее человек, тем больше он тяготеет к символизму. Возможно, поэтому пейзаж более популярен. В Санта-Барбаре я написал большую платановую аллею и ее сразу же купили. Но расстроился другой посетитель выставки – он тоже хотел этот пейзаж для своей коллекции. Назавтра мы уже улетали, но жена сказала: «Успеем». К утру картина была готова. Но второй вариант – не копия первого. Это еще одна работа.

– Ваши работы есть в коллекциях экс-президентов США Рейгана и Буша. Как они туда попали?

– В разгар перестройки на Алтай на сплавы приезжала американская миллионерша Патриция Дугал, которая была дружна с президентскими семьями. Она купила у меня картины и передала им.

– Правда ли, что ваш дед воевал в Первую мировую в составе австро-венгерских войск?

– Правда. Звали его Иосиф Иосифович Шутто, служил он штабным писарем венгерского корпуса. Но, попав в плен, был сослан в Сибирь. Здесь дед влюбился в мою бабушку Марфу Семеновну, женился,  принял революцию и остался, основав на Алтае новую веточку своего рода.

«А мы останемся»

– Есть художники, которые на вдохновении способны работать сутками, пока не схлынет. Расскажите про свой рабочий день.

– Рубенс работал по три часа в день, он был потрясающе работоспособным. Я тоже день и ночь не пишу. Созревание идеи – самый длительный процесс. А когда она уже выношена и ты знаешь, как ее реализовать, перенести замысел на холст не составляет труда. Тогда и впрямь на картину уходит час, два или три. Но если надо, работать могу долго, авралом. Очень многое зависит от настроения. Если его нет, кисть в руки лучше вообще не брать.

– Откуда в работах человека, выросшего в рабочем Рубцовске, столько красок и тепла?

– Я же говорил – дано. Богом, генами. Если такая наследственность есть,  сопротивляться ей бесполезно, все равно начнешь рисовать. В советское время в Рубцовске не достать было альбомов с репродукциями великих мастеров и я вырезал их из журнала «Огонек». Занимался в студии Владислава Владимировича Тихонова, чьим именем сейчас названа галерея в Рубцовске. Сам сделал палитру, сколотил этюдный ящик, научился грунтовать, писать копии и понял, как передавать на холсте свои чувства. Но даже когда осознал это, все еще боролся с собой, не решался уйти из спорта. Я был тогда перспективным баскетболистом, кандидатом в мастера спорта.

– Что легче – писать для души или для коммерции?

– Я не работаю по заказу. Все, что делаю, – от сердца, и портреты известных барнаульцев в том числе. Писал Брюханова, Песоцкого, Россинского – какими я их представляю. Тебе самому должно нравиться то, что ты делаешь,  иначе ничего не получится и галеристы потеряют интерес к твоим картинам. В Барнауле их не много, самые известные – Щетинин и Москвитин, люди, много делающие для развития культуры Барнаула. Также сотрудничаю с краевым музеем изобразительных искусств.

– Как вы думаете, не исчезнут ли художники как особая человеческая каста по мере дальнейшей оцифровки нашей жизни?

– Нет, они останутся. Потому что не так много в этом мире истинных ценностей. Семья, дети, здоровье да, пожалуй, искусство. Все.

– Валерий Эрикович, с днем рождения мы вас поздравим только завтра, а сегодня у вас есть возможность передать свои пожелания нашим читателям.

– Ну что ж, раз 1 апреля… Как говорил герой старой комедии: «Граждане, развивайте культурку, вешайте живопись на сухую штукатурку!» А если серьезно, то пожелал бы жителям Алтайского края духовного развития. Больше смотрите на красивое, цените прекрасное, ходите в театры, не скупитесь на эмоции и любовь к близким. И воспринимайте мир глазами художника, который навсегда остается ребенком, подростком, юношей.

P.S.
Катунь, Белуха, Мультинские озера на полотнах Октября узнаваемы и все же какие-то нездешние, таинственно мерцающие, чарующие – глаз не оторвать. Перед картиной «Судьба» я стояла долго, не могла двинуться с места. Заметив это, художник тихо сказал: «Ангелы есть, точно, мне помогает кто-то из них, возможно, тот, кто отвечает у них за творчество и удачу». Впрочем, эту фразу он произнес уже отстраненно. Не уверена, что она вообще мне предназначалась, а не была послана куда-то в высшие сферы, где, возможно, в этот момент уже закипало варево нового замысла. В своей фирменной «октябрьской» черной беретке художник был похож на булгаковского Мастера, обычного гения.

Справка
Валерий Октябрь – выпускник Новоалтайского художественного училища, член Союза художников России. Работает в жанрах пейзажа, портрета, композиций. Главные темы творчества – природа Алтая, внутренний мир человека. Его персональные выставки многократно проходили в России и за рубежом, а работы хранятся в коллекциях Алтая, Сибири, Канады, США, Франции, Италии, Германии, Швейцарии, Японии и других стран.