ИВАНОВА-ШИЛЬРЕФ Оксана

Научи меня, бабушка!

1872

21:00, 07 февраля 2021г

Сейчас вязанные из разноцветных лент кружки в качестве напольных ковриков смотрятся и продаются как стильное ретро. Это в цене и тренде, как говорят. Но лично для меня ценнее эмоции, которые я испытываю, прикасаясь к такой ручной работе…

Хорошо помню, как обе мои бабушки пряли шерсть – на ножных механических прялках, с большим колесом и деревянной педалькой с осью, с куделькой пушистой шерсти, из которой совершенно магически сплеталась-свивалась, проходя через «ушко» крутящейся машины и умелые женские руки почти ровная, немного маслянистая на ощупь нить. Прялки в моем детстве не были редкостью в деревенских домах – а сейчас поди-ка, увидь такое… Разве что в музее в качестве экспоната.

Сколько себя помню, бабушка по маминой линии, которая прожила дольше папиной, всегда вязала из старого, ненужного тряпья напольные кружки. Для этого ткань рвалась на ровные ленты, которые потом сшивались между собой, чтобы получилась длинная полоска ровной «нити», которую свивали-сматывали в клубки, калибруя по цвету. Длинным толстым крючком довольно споро и мастерились из них потом напольные крупной вязки коврики, которых в доме было несчетно – у входных дверей, на пороге спален и у кроватей. Отчетливо запомнилось, как бабушка Лена призывала меня учиться этому рукоделию. «Я умру, кто ж вам кружки вязать будет?» – недоуменно спрашивала она.

Я научилась вязать шапки, шарфы, носки и даже свитера. А вот кружки так и не успела. То ли времени не хватило, то ли желания… Бабушка, конечно, и представить не могла, что через каких-то 10–20 лет эти самовязаные коврики будут даже и в деревенских избах редкостью, что уж говорить о городе… Но что изготавливать их в нашей семье без нее будет некому – как будто предвидела. Так и получилось. Бабушкины кружки, доставшиеся мне по наследству, курсировали со мной при двух переездах – в другой район, потом город. Легко стирались, постепенно изнашивались, рвались – но служили каждый подолгу, едва ли не по десятку лет. А когда целехоньким остался самый последний – я подумала-подумала… да и убрала его с пола. Пусть похранится подольше. Как память.