Актер Игорь Петренко: Чувствую себя сталкером

Как у всех гостей Шукшинского кинофестиваля, у Игоря Петренко весьма насыщенная программа творческих встреч на Алтае. Но «своей» он назвал аудиторию людей в погонах, во время выступления перед сотрудниками и военнослужащими Управления Росгвардии по Алтайскому краю. На вопросы суровых сибирских парней, собровцев и омоновцев, актер отвечал не дежурно. Честно.

О ролях

– Назвать любимый фильм сложно. Разве можно сказать, какой из твоих детей – любимчик? С картинами так же. Каждая – период в жизни. Зритель видит артистов как на витрине. Но кино создается большим колллективом, в группе бывает до 500 человек – костюмеры, гримеры, администраторы, художники, операторы, ассистенты… 

За время съемок многие становятся практически родными. Так, картину «Водитель для Веры» мы снимали в трех экспедициях, по 3–4 месяца каждая. Это съемочное пространство стало моей жизнью на два года. И так можно про любой фильм сказать, с которым артист связан событиями, эмоциями. 

Порой кинематограф эксплуатирует его внешние данные. Была и у меня такая работа, хулиганская, в «Шерлоке Холмсе». Мне не совсем понятно, зачем создатели решили повторить историю, уже созданную Ливановым и Соломиным, историю, признанную английской королевой. Я не верил до последнего, что меня утвердили. И говорил честно, что мне, интроверту, не присуща экспрессия странного угловатого детектива-истерика. Разве что если выпью… 

Мы снимались с Андреем Паниным, Царствие ему Небесное. И 128 съемочных дней жили своими персонажами, зная их лучше, чем сценарист и режиссер. Там была сцена одна, в которой герои боксируют, но в какой-то момент Холмс под влиянием внутреннего конфликта начинает бить Ватсона. Персонаж с его психотипом никогда не стал бы использовать физическую силу в качестве аргумента. Он скорее бы доктору в боксерские перчатки тараканов подсыпал, этим и удовлетворился бы. Мы сказали об этом режиссеру. Но времени разводить сцену заново уже не было, нам с Андреем пришлось за 15 минут набросать новый текст, и играли мы его так, что оператор только успевал камеры перебрасывать. Наша партнерша Ингеборга Дапкунайте ничего этого не знала и очень сильно удивлялась: а что вообще здесь происходит? Сцена вошла в фильм именно в таком виде. Не скажу, что зрители горячо встретили его, но именно на этой картине я испытал настоящее актерское счастье – прожить судьбу неведомого человека.

Фото: Олег Богданов

«Небо»

– Перед началом съемок о Герое России, военном летчике Олеге Пешкове, мы побывали в Липецке, в знаменитом авиацентре. Познакомились с семьей Олега, с его сыном и женой Геленой. Со штурманом Константином Мурахтиным – уму непостижимо, как он выжил, ведь эта территория в Сирии кишела игиловцами. Это отдельная история, про то, как спасла не инструкция, а ее нарушение. Костя взял с собой телефон. И когда его окружали, успел связаться с супругой, попросил забросить денег на счет, чтобы связь не отключилась, а потом дозвонился «Зубной фее», (полковник Линьков, сыгранный актером Дмитрием Блохиным).

Олег, улетая на то последнее задание, не знал еще своей судьбы. А я, приступая к работе над ролью, уже знал. И вот я приехал в Санкт-Петербург на пробы, меня встретила девушка-ассистентка, трогательная, переживающая – она-то уже знает материал, понимает, что это за история, и молчит всю дорогу. Приехали на студию, а там тоже все молча, вполголоса. Без слов надели на меня летный костюм. Таким был пиетет перед героем с трагической судьбой. И сразу возникло ощущение, что это меня сейчас провожают на подвиг. Смотрю на себя в зеркало: да это уже и не я вовсе! И вдруг откуда-то берется то, о чем ты даже не подозреваешь в себе. И начинаешь вытаскивать…

Успех

– Сложно поставить рамки и четко сказать, что это такое. После выхода «Бригады», где спортсмена Фила сыграл мой друг Володя Вдовиченков, с ним невозможно было выйти на улицу, его узнавали всюду. Успех? Несомненно. А вы знаете, что актеры из «Гардемаринов» после выхода картины не работали десять лет? Сергей Жигунов неспроста ведь ушел в продюсирование. Они стали не нужны режиссерам, потому что успех «Гардемаринов» – яркий шлейф на всю жизнь. Кино часто отметает тех, кто однажды наутро проснулся знаменитым.

Свой фильм «Небо» мы впервые показали летчикам в Липецке. И они подарили мне модель самолета «Су-24М», на котором Олег Анатольевич Пешков вылетел в свой последний полет. И это для меня успех, он важнее «Оскара». А кто-то главным считает востребованность. Каждый год творческие вузы страны выпускают тысячи артистов. Но посмотрите, на экране-то мелькают одни и те же. Многие, не найдя себя, просто уходят из профессии.

Перелом

– Первый такой глобальный момент случился со мной в 15. Плохая компания, трагическая история, человек погиб. Главный фигурант дела подался в бега, а я, как тот, кто был рядом, год сидел в «Матросской тишине». Казалось, это конец всему. Следовали не знали, что со мной, несовершеннолетним, делать, и отпустили под подписку о невыезде. Родители хотели пристроить меня в институт. А я как-то шел по улице, увидел театр и словно подзатыльник откуда-то сверху получил. Словом, поступил в театральный вуз, и Виктору Ивановичу Коршунову – он был тогда директором Малого театра и мастером нашего курса – все рассказал. Когда уже учился в «Щепке», был суд. На заседание пришли мои однокурсники. То ли это помогло, то ли другое чудо, но судья вынесла решение: 8 лет условно. Дала мне вот такой аванс. Это какая-то нереальная история. И вот я стою перед вами.

Хороший и плохой

– Однажды в фильме про Великую Отечественную я играл диверсанта. И надо было выдать ненависть к своей стране, то, чего во мне никогда не было. История моего народа – тема святая для меня. Не хотел я этой роли, но меня уговаривали, мол, ты же актер с богатой палитрой. Согласился. Все, больше не попадусь. Хотя отрицательных персонажей интереснее играть. У них никаких рамок, они творят что хотят, и технологии у зла совсем иные, опережающие. Это положительные всегда зажаты границами воспитания, чести, достоинства. Знаете, это как клавиши – белые, черные. Без них нет музыки.

Свой среди своих

– Часто бываю в военных училищах, в войсковых частях, езжу в зону СВО. Если в актерской среде у меня всего два хороших друга, Володя Вдовиченков и Саша Голубев, то среди военных много хороших друзей, настоящих товарищей. Это особенно сейчас явно. Когда приезжаешь на передовую, а ребята, которые только что вышли из боя… Даже слово подобрать трудно. Они такие просветленные. И никакого мусора ни в голове, ни в сердце. У них есть жизнь, смерть, задача, которую надо выполнить, братское плечо рядом и надежный тыл, который верит и ждет. Видел врачей, которые делали по 40 операций в день в надувных «операционных», в подвалах разбомбленных домов, под постоянными прилетами. И вот там – самое искреннее общение.

Мечты

– Настоящая Россия – это мы, средняя полоса, Сибирь, Алтай, открытый, просторный, как и его люди. Недаром ведь и Василий Макарович из этих мест. Благодаря профессии я объездил всю Россию, и за границей много где бывал. Нет лучше нашей страны, не найдете. Здесь я мечтаю снять кино, поставить спектакль, стать педагогом, на рыбалку съездить. И посмотреть Алтайский край, где я впервые. Не за три дня, а приехать сюда специально.

Справка