Анатомия противопоставления

В числе многочисленных гостей Шукшинских дней Алтай в этом году посетил известный писатель Михаил Тарковский. С ним встретился корреспондент «АП». 

- Не все наши читатели знают, что вы живете в поселке Бахта Туруханского района Красноярского края. Я читала, что вашу детскую мечту перебраться в Сибирь одобрил Андрей Тарковский, сказав: «Там надо жить!» Ваш прадед за организацию кружка «Народной воли» отбывал ссылку в Сибири. Какие-то легенды о Сибири хранились в семье? Откуда ваша мечта?

- Были рассказы бабушки о Курейской экспедиции Андрея как раз в то самое «холодное лето 53-го»… Она его в ту поездку и отправила, по ее словам. В тот момент, как она говорила, он «попал в плохую компанию». Из экспедиции вернулся «вот с такой мордой» и крепким торсом: то есть накусанный мошкой и накачанный битьем шурфов. Бабушкины рассказы об этой его поездке были полны фантастики.

Например, что на Енисее такие крутые берега, что волна ходит меж них, сама себя разгоняя — такой вечный двигатель. Рассказывала, как их чуть не утопило в таком шторме.

А мечта, думаю, из бабушкиных рассказов: она хотела отправить меня в тайгу жить. Ей это удалось. Помню, она говорила, что у меня будет спальный мешок, я женюсь на якутке, которая нарожает мне «кучу якутят».

- Ваша мать, Марина Арсеньевна, гордится вами. В одном интервью она назвала вас уникальным, необыкновенным человеком. А мне кажется, что она сама – необыкновенная. На роль Хари, которая была олицетворением совести человека (фильм «Солярис». - Прим. авт.), Андрей Тарковский перепробовал многих. А потом сказал: «Ищите актрису, похожую на Марину…»

- Я маму люблю. Мы с ней друг друга с полуслова понимаем. Но самое главное, что она какая-то удивительная, даже слов не могу найти.

Она после смерти Андрея стала хранительницей памяти его и деда, и, по-моему, ей это удалось, у нее началась какая-то дополнительная, полная смысла жизнь. Не в плане, что до этого не было в ее жизни смысла. А что это стало совсем другим этапом и придало ей сил. Я ею горжусь, хотя, бывает, и спорим. Несколько лет назад она была у меня на Енисее, мы ночевали с ней в палатке на берегу речки и полночи проговорили, я задавал ей очень много вопросов — и про бабушку, и вообще про людей, окружавших ее много лет назад.

- В какой стадии сейчас на вашей «Земле Санникова» - в Бахте храм, музей таежного природопользования и школа ремесел?

- Музейная коллекция продолжает пополняться новыми экспонатами. Новый сруб музея уже готов, он находится в селе Ворогово Туруханского района, перевезти его в Бахту поможет Енисейское речное пароходство, которое не первый год оказывает содействие нашему селу в культурных и духовных проектах. Не так давно оно помогло нам с доставкой сруба православного храма и стройматериалов для этой стройки. Красноярский краеведческий музей, с которым я давно сотрудничаю, думаю, поможет с разработкой проекта оформления экспозиции.

- Ваше творчество для себя я открыла благодаря документальному фильму «Счастливые Люди». Его международную версию сделал Вернер Херцог. Режиссер Дмитрий Васюков в интервью сказал: «Он захотел сделать фильм о тяжелой жизни и труде сибирских охотников. Меня это категорически не устраивало – своей узкой направленностью. Чтобы избежать конфликтов, ничего не говоря Михаилу, я продолжил снимать, но уже понимал, что делаю совсем другое кино… Я терпеть не могу страданий и стонов по поводу несчастной российской глубинки. Там, может быть, и правда тяжело жить людям, но стенать по ней я бы никогда не стал. Если бы я пошел по первоначальному сценарию, основная мысль фильма сводилась бы к следующему: «Помогите, люди добрые!»

Вы в книге «Тойота-креста» отвечаете ему: «Я сам виноват, нельзя с безбожниками снимать фильмы о том, что любишь...

Он стал думать о природе коллективных видов искусства, где предметом производства становятся любовь и красота, страдание и вера и где высота задачи должна порождать свет и ответственность, а сеет лишь страсти и раздор». Мы можем поговорить об этом конфликте?

- «Интервью» - обалдеть да и только! Комментировать тут нечего. Я думаю, такие люди, несмотря на свое поведение, все равно все понимают в глубине души, и им не позавидуешь. А суть «конфликта» в том, что связался с бесстыдником, вруном и предателем, которому у нормального мужика и морду-то рука не поднимется набить, а тот это знает и пользуется... Да Бог с ними, с убогими. Народ-то все понимает — я это знаю из читательско-зрительских писем. Только никто не возьмет в толк, зачем человеку надо было так себя опозорить. Мне несколько человек предлагали придать этой некрасивой истории характер некоего скандала с привлечением телевидения и даже одного знаменитого телеведущего. Я, понятное дело, в таких затеях не участвую. Не дождетесь. Еще мне этот эпизод подарил одну из сюжетных пружин в «Тойоте-кресте». Без этого могло ничего не получиться.

- Все ли можно простить, принять или, как прах отряхнув, нужно просто идти дальше своей дорогой?

- В православии все об этом сказано. Конечно, людей надо прощать и ко всем такого рода бедам относиться как к испытанию, зачем-то тебе посланному. А посылаются они тебе неспроста, и надо уметь видеть, зачем. И вообще лучше всего посмотреть на себя и задать себе вопрос: «А сам-то я каков?» И по поводу отряхивания праха и похода дальше - наша жизнь только из этого и состоит, и ни в коем случае нельзя впадать в грех уныния и останавливаться, отчаиваться. Это самое трудное - идти несмотря ни на что.

А про прощение - если учение Христа требует от нас простить кого-либо, то это совершенно не значит, что надо принимать то, что для тебя противоестественно. И следует различать врагов Божиих и врагов личных. Есть еще враги Отечества. Тут, как говорил один замечательный батюшка: «По обстоятельствам». Просто надо многое знать, уметь разбираться в ситуациях, учиться и не бояться спрашивать совета. По-моему, так.

- Помните противопоставление из прошлого века: «Два мира – два образа жизни»? Сейчас – другое: «люди добрее… и тем понятливее, чем ближе ароматы земли, шелест крыльев и шорохи трав» - с одной стороны, и «игрушечный мир» города, в котором «все от людей и все для себя». Причем эти два мира настолько не совместимы, что ваш герой говорит: «У вас там ничего не знают о России… если вдруг какой-нибудь остров сорвет с якоря и понесет к устью Невы, то там его не узнают».

Эти два берега, на ваш взгляд, не могут соединить никакие мосты?

- Здесь речь идет о двух противопоставлениях. Второе — это противопоставление таежной и городской жизни. А первое — противопоставление западной России (зауральской) и сибирско-дальневосточной. Два моста: село и город и не должны соединяться, будучи извечной парой, а вот пропасть между Москвой и остальной страной, а особенно Большой Сибирью, эта пропасть усиливается и чревата большими последствиями. Понятие «Большая Сибирь» я вычитал у хабаровчан: они назвали ею Сибирь и Дальний Восток. Мне очень понравилось.

- Но ведь, если говорить о двух берегах, Тарковский и Шукшин не были так противопоставлены – просто у каждого был собственный путь… Судьбы их были очень похожи: трудное голодное детство, героические матери, младшие сестры. По словам Марины Арсеньевны, Тарковский очень высоко ценил Шукшина.

- Этих художников не следует рассматривать как выразителей двух миров. Все, видимо, сложнее. Противопоставление можно искать в том, что географически Андрей чувствовал себя человеком Москвы и Средней России, а Шукшин - сибиряком. Или что Андрей ощущал себя частью европейского культурного поля, что ли (может, я и ошибаюсь), а Василий Макарыч - русского. Я не пытаюсь ставить это Андрею Арсеньевичу в укор совершенно. Но недавно кто-то мне сказал, что Андрей Тарковский ну что-то вроде «перевел русское кино на общеевропейский язык». Мне кажется, все-таки какая-то доля правды в этом есть. (Принадлежность Достоевского к европейской цивилизации не мешала ему быть русским патриотом). А не ценить друг друга они не могли: оба хороши были. Дядя для меня стал примером одержимости и бескомпромиссности в искусстве.

- Цитирую: «…для мужчины жизнь – нарастание главного, и ширится он постепенно, а женщина чуть не с истока главным разрешается, а потом всю жизнь дотихает им, поэтому и живут оба в разные стороны, и нет ничего труднее дома.

Есть великие излучения природы, и женщина их часть, и, чтобы детей вывести, ей даже от самой себя заслон нужен, и не товарищ она там, где суждено бродить тебе, как зверю, в извечном одиночестве. И есть две тайны в жизни – глубь женщины и даль пространства, и, как ни тщись, не пересечь их за горизонтом».

А нужно ли это пересечение? Почему бы не идти параллельным курсом и пересекаться… в другой геометрии?

- А и выхода нет. Только так, иначе голову свернешь. Вы абсолютно правы, просто, когда пишешь повесть или рассказ, ответы ищешь на такие главные вопросы. Это же размышления. Это твое видение в определенный этап жизни. Это попытка разобраться и даже себя оправдать. Если вы помните, очерк один есть у меня («Туристы»), и там говорится через попутчика вроде бы моего, что великая мудрость и жизненный талант нужны, чтобы сплавить воедино природу, работу и женщину. Так, чтобы все засияло.

- Напомню диалог ваших героев о телевидении: « - Меня поражает другое, у них такая махина в руках, можно целое поколение воспитать... и все... одни... интимстрижки для бизнес-собачек... - Э-э-э! - проблеял Андрей, нацелив на Женю палец, - так это и есть воспитание... Ты до сих пор не понял?»

- Конечно, телевидение можно было бы сделать таким, каким мы его видим в наших мечтах, но это наши пожелания и никто так не сделает, все прекрасно понимают, куда все катится. И самое смешное, что все (и даже, кто смотрит) то же самое скажут. Что смотреть нечего, что «задолбало все это» и так далее. Я нашел для себя выход — избавился от телевизора и другим то же советую. Кто-то мне говорил, что Валентин Григорьевич Распутин сказал такую фразу: «Если ты чувствуешь себя русским — выкинь телевизор!» Лучше не скажешь.

Все уже написано и сказано: читайте книгу С. Карамурзы «Манипуляция сознанием».

- Еще раз вас процитирую: «Есть слова – слова, а есть слова – поступки. А есть слова, от которых мы становимся другими».

Опять противопоставление… С одной стороны, «безликие профессиональные писчики, что берут крепкой задницей да неспособностью к другим занятиям», а с другой - Астафьев, которому неловко было самого себя называть писателем. Но почему же не совестно графоману быть графоманом, а нам, как шукшинским чудикам, стыдно называть вещи своими именами?

- Мне кажется, что если человек захотел вдруг выразить себя в слове и у него не очень получается, все равно это очень хорошо, потому что главное в этом деле те переживания, то очищение, тот путь, который человек проходит в процессе написания рассказа или стихотворения. Я уверен, что любой такой человек, не беря, конечно, каких-то патологических личностей, имеет право писать и надо его поддерживать. А читатели скажут, чего он стоит. Повторяю, речь не идет об идеологически неприемлемых для нас книгах. А литература, ну, скажем, не очень яркая или вовсе беспомощная, человеку-то, который ее пишет, она нужна зачем-то! А стыд - это очень понятное чувство, это как какая-то защита, страховка от неправды. Это вообще, по-моему, очень русское чувство.

Справка «АП»

Михаил Тарковский родился в Москве в 1958 году. Закончил МГПИ им. Ленина по специальности «География и биология», заочно – Литинститут им. Горького. Работал зоологом на Енисейской биостанции, потом – охотником в Южно-Туруханском госпромхозе. Автор сборника стихов и нескольких книг прозы. Лауреат премий ряда литературных журналов, литературного фестиваля «Золотой витязь», премий Белкина, Соколова-Микитова, «Ясная Поляна». Живет в Туруханском районе Красноярского края.