Преобладает белый цвет

Побывав на заключительном мероприятии ежегодного издательского конкурса «Издано на Алтае», которое проходило в марте в краевой универсальной научной библиотеке имени Шишкова, был приятно удивлен, узнав, что в прошлом году у нас было издано ни много ни мало 1300 книг. Цифра по нынешним временам внушительная, однако не конечная, поскольку книгоиздательский процесс на Алтае активно продолжается, причем не только в Барнауле – немало новых творений поэтов и писателей, краеведов и публицистов печатается в Бийске, Славгороде, Рубцовске, других городах и районах.

Решив воссоздать рубрику «Книжная полка», ее ведущий обратился за помощью к своим хорошим знакомым в библиотеке имени Шишкова, редактору журнала «Барнаул» Валерию Тихонову и директору Алтайского дома литераторов Юлии Нифонтовой. Благодаря им было положено основание персональной библиотеки рубрики – несколько книг наших земляков, изданных в большинстве своем уже в нынешнем году. С ними я и хочу познакомить вас сегодня, пообещав в дальнейшем – по мере пополнения библиотеки – проводить такие встречи.

Память людская

Хочу, однако, сказать несколько слов о книге, изданной еще в 2010 году, безусловно, хорошей, а потому заслуживающей внимания. Автор ее – Владимир Коржов, труд – «Записки спасателя». Это фактически продолжение повествования о старом Барнауле и родных автору приречных окраинах. В предисловии к книге поэт Александр Зуев, как и положено человеку этого цеха, пишет с немалой долей лирики:

«Река памяти разветвляется. Растекаются рукава и протоки путешествия по ней. Набегают давние картины из пятидесятых – девяностых годов века прошлого, где в запахах и красках плещется другой Барнаул, с деревянными мостовыми и певучими звуками окраин травяных, заросших лопухами, в траве-мураве, с пеньем петухов...

Сказ, переходящий в песню. Автор живописно, как в голландском натюрморте, скучивает людей, события, передает мгновенные настроения души. Его главки, что слитки, что отливки из формы слов».

Остановим взгляд еще на одной книге прозы, точнее, сборнике воспоминаний и размышлений о писателе А.П. Соболеве, изданной в нынешнем году в Белокурихе. Автор-составитель Виктор Ащеулов назвал ее словами своего известного земляка, самого Анатолия Соболева «Память людская – тоже жизнь».

В аннотации к книге говорится: «Как писатель и мыслитель он боготворил свою малую родину. Ради этого он жил, страдал и творил. Скромный, беспощадно требовательный к себе, он никогда не ощущал себя лидером или чем-то вроде «совести нации». Хочется верить, что книги Соболева будут востребованы и в третьем тысячелетии, так как они воспитывают в людях любовь к Родине, честность и нравственность – качества, так необходимые человеку».

Под одной обложкой собраны стихотворения, очерки, статьи, воспоминания – в том числе таких знаковых людей, как Виктор Астафьев, Валентин Распутин, Валерий Ганичев, лучшие рассказы Анатолия Пантелеевича Соболева. Стоит отметить, что в Смоленском районе с 1987 года проводятся Соболевские литературные чтения, посвященные памяти земляка, участника Великой Отечественной войны, моряка-водолаза А.П. Соболева. В героях его повести «Грозовая степь» старожилы села Смоленского без труда узнают знакомых им реальных людей, творивших историю своей малой родины.

Переплеск реки Оби…

В разделе «Поэзия» представим три изданные в нынешнем году книжки. Авторы их – люди очень разные, но объединяющее начало все же есть – каждый из них любит свою Родину, любит жизнь и умеет выражать эти чувства паутинной ниточкой поэтической строки. Первое слово Марианне Колосовой – это псевдоним покоящейся на кладбище чилийского города Сантьяго Риммы Ивановны Покровской. Судьба была сурова к ней, не по своей воле пришлось ей покинуть родину, прожить много лет в дальних странах, ни на минуту не забывая о стороне родной.

В предисловии к сборнику стихотворений поэтессы (составитель – В.А. Суманосов) «Вспомнить нельзя забыть» Александр Родионов пишет:

«Повивальной бабкой поэта Колосовой стала Гражданская война. Проигравшая сторона – Белое движение, раздробленное и оглохшее, в этой раздробленности не понимавшая друг друга, была объединена всего лишь суммарным вектором ненависти к победителю. Осколки колчаковской армии уходили в зарубежье с неистовством, сравнимым разве что с исходом старообрядцев в Сибирь, а то и вообще за кордон российский. Но в стане отверженных всегда неизбежно появление певца, способного выразить вскипающий пафос протеста против смены власти и веры в России. Певцом в русском харбинском сопротивлении Советам и явилась в 30-е годы Марианна Колосова…

И еще об одной особенности ее творчества нельзя не сказать. Она любила Алтай страстно, неистово, верно, и чувство это преумножалось в своем накале оторванностью от родной земли. Иначе откуда бы взялись такие строки:

Не алтайские ли утесы,
Не алтайские ли ветра,
Сибиряк мой светловолосый,
Провожали тебя вчера?
Или:
Не вернуть душе покоя.
Все же память не губи,
Вспоминай село родное,
Переплеск реки Оби»…

Сборником стихотворений «Катятся времени волны» Николая Михеева открывается новая книжная серия «Берега Касмалы», в которую войдут произведения авторов, чья жизнь неразрывно связана с Ребрихинским районом. Николай Михеев родился в 1922 году, как его сестра по перу Марианна Колосова, Родину не покидал, а вот защищать её ему довелось. В 1942 году он уже командовал ротой, получил первые ранения и награды. Война закончилась для сибиряка в 1944-м, когда, потеряв в бою ногу, он только чудом остался в живых. После выздоровления капитан Михеев вернулся на родину, работал в Тюменцевском районе, последние полвека прожил на станции Ребриха.

Имя Николая Михеева стало хорошо известным любителям поэзии в 2007 году, когда за книгу стихов «Свет уходящего дня» он был удостоен звания лауреата Демидовской премии Алтая в номинации «Литература».

Лиричность, сдержанность, нередко афористичность – все это можно увидеть в его простых на первый взгляд стихотворениях. Поражает умение точно, емко, в двух-трех строчках показать эпоху. Яркие приметы уходящего быта лучше и честнее многостраничных учебников показывают трагические и светлые страницы истории нашей страны.

Вот только одно стихотворение из сборника, покинувшего нас в прошлом, 2010 году, поэта Николая Михеева:

В лесу на тенистой лужайке
С восторгом следит пацанва,
Как пары под звук балалайки
Выходят на круг танцевать.
Звучит аргентинское танго
В далеком сибирском лесу.
И голубь взлетает, как ангел,
На миг замерев на весу.
Играл балалаечник юный
В три пальца, в три звонких
струны
В то двадцать второе июня,
За двадцать минут до войны.
Прекрасен последний наш
танец…
Мы, парни, пойдем воевать…
В живых я один лишь останусь,
Как будто бы в чем виноват.

Изданный литературным фондом «Август» сборник стихов «Тысячелистник» - первая книга поэта Николая Богормистова, о которой другой поэт Сергей Клюшников в предисловии к изданию пишет так:

«… Поэтическое слово – вечно живое. Его надо понимать и принимать. Играть с ним. Пробовать на вкус и запах. Пробовать на цвет – тоже. Богормистров это умеет. Нет в его поэтической палитре цвета черного. Зато белый звучит очищающе:

Все стоял бы и слушал
У забытых стогов…
Исцели наши души,
Тихий шепот снегов.

Владим Сергеев и старик Ромуальдыч

Как вы думаете, часто издают произведения наших земляков в Америке? Верно, совсем не часто, если не сказать больше. А вот книгу жителя Советского района взяло и напечатало в 2010-м одно из тамошних издательств IGRULITA Press, да еще и немыслимо высоким не только для алтайских, но и для московских писателей тиражом – 80 тысяч экземпляров. Впечатляет?

Как сие стало возможным – второй вопрос. Для автора этой статьи интересно другое – сама книга. Вот что о ней пишут на Интернет-сайте Проза.ру.:

«Действие происходит на Алтае, самом, пожалуй, экзотическом месте на земле, хорошо знакомом автору с детства. Повесть является переплетением событий, произошедших давно и уже ставших легендой, с современными событиями, когда искатели приключений отправились проверить старую легенду...

Книга об этих интересно развивающихся событиях написана на певучем алтайском языке былин. Язык Владима Сергеева настолько прекрасен и упоителен и так музыкален, что от книги не оторваться, ее хочется читать до бесконечности! Это настоящий кладезь для любителей русского языка! И совершенно определенно – мы открываем для себя нового мастера слова!»

Что ж, давайте послушаем «певучий алтайский язык», а заодно и заглянем в «настоящий кладезь для любителей русского языка». К примеру, в главу «Ночь».

«...Вздрогнула во сне, замерла Олена, задыхаясь, затрепыхалась под навалившимся телом. Глаза открыла, ужасом полыхнуло в глазах, когда признала мучителя своего. Забилась, затрепыхалась под навалившимся телом. Звереет Архип, чуя в руках плоть податливую, похоть взыграла волной необузданной, затуманила голову. Отпустив шею, одним махом рубашонку в клочья разнес, мял, мучил тело девичье неистово и жадно. Вскрикнула, было, Олена, да вновь ручища корявая стиснула рот и шею...»

Из главы «Ванечка»

«...Хрястнул Архип с потягом, лопнула кожа на ягодицах Олены, кровь брызнула... Еще удар, и сомлела Олена. Брякнулась головенка на лавку, обмякла (головенка? – Авт.), распластавшись».

А вот:

«- …Тут я взял винтовку и шарахнул его. Голубые мозга свистнули на парапет и ухлюпами долго содрогались. В этот момент она вышла из комнаты и подняла свою гадючью головку, стараясь произвести обратное впечатление. Я заклацал затвором, чувствуя, что меня всего обволакивает. «Получай!»- сказал я и ее тоже шарахнул. «Гук! Гук! Гук!» - разнеслось по комнатам».

Стоп, стоп. Это ведь не Владим Сергеев, это же дед из шукшинской «Точки зрения» со своей книгой «Руки вверх, неприятели!». Перепутал, однако. Что пардон, то пардон.

Вот еще из Сергеева. Глава с лирическим названием «Прасковьюшка».

«...Не сдюжил Ермил. Не терпела душа мужицкая подлючести – ни явной, ни тайной».

Красиво, правда? Так ведь «кладезь». Против него не попрешь. Умеют же люди. Ну вот, скажем:

«Инда взопрели озимые. Рассупонилось красно солнышко, расталдыкнуло лучи по белу светушку. Понюхал старик Ромуальдыч свою портянку и аж заколдобился!»

Тьфу ты, раскудрить твою через коромысло, опять не в ту степь, опять не Сергеев. Ладно, хватит, а то совсем ум набекрень пойдет. Сказать бы еще чого, так мабуть… Потому тко без комментариев.