"ИДИ-КА ТЫ... В АРТИСТЫ!"

Теперь, спустя много лет, в Алтайском краевом театре драмы прошел бенефис уже заслуженного артиста России. Оценивания столь внушительный отрезок творческого пути, можно поделиться своими мыслями и опытом - что Михаил Степанович и сделал в интервью "АП".

"Мишкина каша"

- Как вам пришло в голову стать актером?

- Моя учительница с первого класса начала организовывать все праздники в нашем селе с моим участием. Однажды ставили пьесу по рассказу Носова "Мишкина каша". А мы ведь не знали про символизм и условность театра и думали: раз каша горит по сценарию, значит, и правда должна гореть. В результате развели на сцене огонь, еще и дрова подкидывали. Все как вспыхнет!

Смешно, но зрители думали, так и надо. Когда заведующий клубом понял, что артисты вот-вот спалят помещение, он сорвал с себя шубу и затушил ею огонь. А нас со сцены выгнал. Но зрители, выходя в клубах дыма, продолжали восторгаться: "Здорово вы кашу варили-то!" И Анна Петровна мне тогда сказала: "Ну ты артист!" Так, наверное, и захотел стать актером.

- Захотели - и стали?

- Не сразу, это смешная история. После машиностроительного техникума меня призвали в армию. Я отслужил два года на Тихом океане в морской пехоте и привез грамоту: наш батальон занял первое место по самодеятельности во всем флоте. Я чуть не стал замполитом, но случился конфликт с партией, и мне сказали: "Иди-ка ты лучше в артисты!" Вернулся я на котельный завод, где до армии работал мастером, начальник цеха пообещал мне квартиру через год. А я подумал и говорю: "Лучше я поеду в Москву или в Саратов - в театральное училище поступать, раз все в актеры гонят..."

В итоге я поехал в Москву, но не доехал и сошел в Саратове вместе с девчонкой, которая мне понравилась в поезде. Она там тетку навещала, а я поступил в Саратовское театральное училище - лучшее в СССР после Щукинского! - и остался.

- Вы 35 лет отдали Алтайскому театру драмы им. В.М. Шукшина. Откуда такая верность?

- Алтай люблю. Я объехал весь Советский Союз от Владивостока до Мурманска, но такой красоты, таких бескрайних степей, как у нас, нет нигде. Идешь пешком или едешь на машине - и видишь одно огромное пространство. А в сосновый бор зайдешь... А еще как здорово посидеть с удочкой в хорошей компании. Как такое бросить?

Ловить прекрасный миг

- Вы сыграли более ста ролей. Как удавалось сделать каждый образ самобытным?

- Тут все зависит от исходного материала. Безумно люблю водевиль - я, наверное, единственный актер, который сыграл во всех водевилях, которые ставились в нашем театре. Играл главных героев: легких, воздушных, поющих - и таких дураков! Но даже два дурака должны быть абсолютно разными. В каждом образе нужно искать какую-то свою красочку, чтобы не было одноплановости, к которой тяготеют режиссеры. Ведь каждый главреж идет в своем установленном направлении и тянет за собой актеров. Но одна и та же нота обязательно утомит слух!

Поэтому, с моей точки зрения, очень хорошо, когда режиссеры часто меняются, как ни крамольна эта мысль. Каждый из них привносит то, что остается в нас, в актерах, но ни один не хочет менять свою линию. А смысл жизни артиста в том, чтобы меняться.

- А как вы относитесь к кинематографу? Не хотели бы сняться в фильме?

- Я прекрасно отношусь к тому кинематографу, который был раньше. Я, кстати, снимался фильмах в пяти. Например, в эпизодах "Ермака". Но тут нужно выбирать: хочешь кино - играй в кино, а если уж театр - то только театр. Сейчас важно еще и иметь своего продюсера. Никто не будет оплачивать твои поездки на съемки и проживание, когда в Москве полно своих актеров. В нашем кино осталось всего пять-шесть мужиков, которые действительно работают. О женской половине я вообще молчу, там красивые глаза, красивые наряды и жесты - но никакого таланта, и это считается нормой.

- Даже для фильмов Голливуда?

- О, там другое дело! Голливудское кино и российское - это несравнимые вещи. Мы переняли только мишуру без качественной игры и сюжета. В Голливуде актеры работают, и как работают!

- А у вас есть любимые актеры?

- Правильнее сказать не "любимые", а мои учителя, которых я безмерно уважаю. Те, к чьему уровню мастерства я стремился. Это Михаил Ульянов, Иннокентий Смоктуновский, Евгений Евстигнеев, Олег Ефремов, Александр Михайлов. Это - Актеры.

- Чем ценно для вас искусство театра?

- Вот приходит зритель, открывается занавес - и начинается. Именно сегодня, сейчас, в данную секунду. И эти моменты неповторимы, завтра такого спектакля уже не будет.

В день, когда у меня умер брат, я должен был играть в "Гамлете" и начинать свою роль словами: "Хоть смертью брата мы огорчены..." И я начал, и сыграл. Потому что должен был - здесь и сейчас. Это не скульптура, которая будет стоять века. Семь лет барнаульцы ходили на "Гамлета", переживали, ненавидели моего Клавдия-убийцу, аплодировали. И я не знаю, сколько пройдет лет, прежде чем его поставят снова. Вот в чем ценность: театр как жизнь, тут ждать нечего - надо ловить прекрасный миг.

- Почему же вы перестали преподавать это искусство? У вас ведь был театр "Меркус" при БГПА.

- Да, это было отличное время и отличные ребята. Мы даже кастинги проводили, не каждый мог попасть в наш театр. В год ставили один или два спектакля, отличные вещи, студенты были очень талантливы. С декорациями и костюмами нам помогал театр драмы, с финансами - ректор... Но вот уже 5 лет, как я оттуда ушел. По очень простой причине: при всей моей любви к этим ребятам с ними должны работать молодые. У меня уже элементарно не хватает сил, а их нужно много! И все же это был очень продуктивный период: все парни и девушки, прошедшие через мои спектакли, сейчас либо главные лица в фирмах, либо открыли свои фирмы.

- А как им в этом плане помог "Меркус"?

- В "Меркусе" они учились не столько театру, сколько умению выжить. Они раскрепостились, раскрылись, научились говорить, смеяться, двигаться, общаться. И сегодня каждый из них может убедительно себя подать, что невероятно важно в наше время. Один парень в 20 лет выправил картавое "эр", другой просто поверил в себя. Они отлично устроились в жизни, чему я несказанно рад.

Под знаком Шукшина

- Как поклоннику творчества Шукшина вам понравился прошедший на Алтае год его имени?

- Это была очень хорошая затея, и она удалась. Вы видели, сколько в Сростки народу съехалось этим летом?! У меня лично возникло ощущение, словно я где-то в Москве на Тверском бульваре - столько людей, и у всех лица светлые, одухотворенные. И все на Пикет идут и идут... Значит, что-то тянет их туда.

Я говорил о Шукшине с немцами, с французами. Как-то после моего выступления на Шукшинских чтениях подошла ко мне красивая пара и сказала, что они из Аргентины, там у них русская диаспора, где один из самых почитаемых писателей - наш Василий Макарович. В Аргентине, вы представляете?

- Удивительно... То есть все было не зря, и вам бы ничего не хотелось изменить?

- Очень даже хотелось бы! Я с удовольствием сыграл бы какую-нибудь роль в спектакле по произведению Шукшина. До этого играл во всех шукшинских спектаклях, которые у нас ставили. Но в год Шукшина осечка вышла. Не принял зритель новую постановку театра. Иначе, наверное, и быть не могло. Когда коня и трепетную лань пытаются запрячь в одну телегу, ничего не получится. Было очень обидно, что именно наш театр и именно в этот год показал такое.

Сейчас у нового директора театра Сергея Медного есть замечательная идея поставить "Я пришел дать вам волю", пригласив Владимира Машкова на роль Разина. Вот он сыграет, он сможет! Нашелся бы только режиссер... Это был бы гениальный проект!

- Один писатель с горечью отметил: по мере роста профессионализма он начал воспринимать чужие книги исключительно с точки зрения литературного анализа. Умение удивляться, следя за сюжетом, с опытом пропадает... А что чувствуете вы, актер с тридцатипятилетним стажем, сидя в зрительном зале?

- В такие моменты необходимо отключать себя как профессионала полностью. У меня пока получается. Как-то во время гастролей удалось захватить спектакль уже уезжавшей труппы. Как они играли! Я тогда просто смотрел вот такими глазами, как зритель - не более. А уже потом, после пьесы, начал игру оценивать: вот тут надо бы мне так же попробовать, а этого бы делать не стал. А во время представления - ни в коем случае. Нужно уметь переживать "первый раз" другого актера, даже если для тебя он сто первый. Открытость души следует беречь и сохранять. Иначе пора уходить со сцены.

Татьяна КРИКУН