Любовные сомнения

Семейная хроника Льва Толстого полна страстей и душевных мук

00:00, 28 января 2011г, Общество 1297


Любовные сомнения Фото №1

Наступила зима, упал снег на Россию, покрыв и могилу титана мировой литературы Толстого – самую удивительную на свете. Во всем мире нет более поэтичной и покоряющей своей скромностью. Маленький зеленый холмик среди леса (писатель завещал похоронить себя под теми самыми деревьями, которые он посадил еще подростком), усаженный цветами. Ни креста, ни надгробного камня, ни хотя бы имени Толстого.

Великий австрийский писатель Стефан Цвейг, будучи в поездке по России, отметил: «Я не видел в России ничего более величественного, более поразительного, чем могила Толстого, ставшая местом паломничества поколений… Маленький зеленый холмик. Могила великого человека. Ничего в мире – в этом убеждаешься здесь вновь! – не действует столь глубоко, как предельная простота».

Яснополянский дом, где прожил почти всю жизнь Толстой, опустел. Софья Андреевна, пережившая мужа на девять лет, в черном платье, в черном платке, сгорбленная, постаревшая, ходила, рассматривая сквозь лорнет опустевшие комнаты. Она плакала и спрашивала: «Что же это было, как это случилось?» Татьяне она сказала: «Я плохо жила с ним, и это меня мучает». Завершая свой жизненный путь, она просила «людей быть к ней снисходительными», просила потому, что искренно сознавала, что не всегда было ей «посильно» восходить на ту вершину, на которую поднялся гениальный Толстой. «Лев Толстой, - написал Горький, - был самым сложным человеком среди всех крупнейших людей ХIХ столетия».

Почти полстолетия Софья Андреевна исполняла роль «помощницы» писателя, его поверенного, критика, советчика, биографа, хранителя рукописей. И, наконец, она день за днем, год за годом составляла летопись жизни Толстого и оставила драгоценный мемуарный памятник – свой дневник (с 1862 по 1919). Она вела и девичий – с 11 лет, но уничтожила его перед замужеством. Последняя запись 14-19 октября 1919 года: «Писала, вклеиваю пропущенные письма ко мне Л.Н. Мой удушливый кашель принял характер коклюша. В доме холодно, окна не вставлены, печи не починены. Грозит война и сражение близ Ясной Поляны. Тоскливо на душе. Все чего-то ждем. Было совещание, как оградить Ясную Поляну от погрома и грабежей».

На протяжении почти пятидесяти лет Толстой хранил свое чувство к Софье Андреевне, оно дало ему в жизни самую большую радость и причинило самую большую боль. И этими радостью и болью он писал «Войну и мир» и «Крейцерову сонату», «Анну Каренину» и «Живой труп», все то, что вышло у него из-под пера с тех пор, как он 18-летней Соне Берс сделал предложение, потребовав только одного – равенства чувств. И когда через три года после смерти Льва Николаевича Софья Андреевна издаст письма своего мужа, то она выразит надежду, что «люди снисходительно отнесутся к той, которой, может быть, непосильно было с юных лет нести на слабых плечах высокое назначение – быть женой гения и великого человека».

Еще до замужества Софья Андреевна написала повесть, но после критики Толстого уничтожила ее. Осталась неоконченной обширная книга «Моя жизнь» (последние девять лет жизни с Толстым остались недописанными), опубликованная в 1980 году в двух томах. Софья Андреевна (чему доказательства многие страницы ее книги) в каких-то чертах под стать Толстому: трудолюбие, смелость, сила воли, принципиальность, прямодушие, не лишена она и литературного таланта. Все беллетристические произведения ее автобиографичны. В повести «Чья вина?» (1895) описана ее дружба с поэтом Афанасием Фетом, гостившим в Ясной Поляне и посвятившим С.А. несколько стихотворений.

«И так хотелось жить, чтоб, звуки не роняя,

Тебя любить, обнять и плакать над тобой».

Литературовед С.Дурылин, побывавший у четы Толстых за год до смерти Льва Николаевича, пишет: «Мы с С.А. говорили о Фете, она была тонкой ценительницей его поэзии и личности. И я тогда же подумал: «Вот кому женой она должна быть: Фету! То же совмещение – отнюдь не соединение поэзии и хозяйственности: поэзия сама по себе, практическая сторона жизни – тоже сама по себе».

«Песня без слов» (1900) – несколько измененная история отношений С.А. с композитором С.И. Танеевым. Последняя ее запись о Танееве в дневнике 7 и 11 июня 1915 года: «Грустная весть о кончине 6-го числа С.И. Танеева меня очень поразила. Смерть его все глубже и болезненней отзывается в моем сердце».

Кроме многочисленных мемуаров С.А. писала и прошения на имя императора. «Кончина моего мужа, графа Толстого, и его завещание обездолили многочисленную его семью, состоящую из семи детей и 25 внуков, настолько, что некоторые из детей моих не в состоянии не только воспитывать, но просто прокормить своих детей». Она просила о приобретении Ясной Поляны, «колыбели и могилы» великого человека, в государственную собственность. Николай II наложил резолюцию: «Нахожу покупку имения гр. Толстого правительством недопустимой». Но царь поручил правительству назначить вдове пенсию.

Были проданы земли имения, дом в Москве, право на собрание сочинений Льва Толстого – Сытину…

Графиня писала 28 октября 1913 года: «Живу в Ясной Поляне, охраняя дом с той обстановкой, какая была при Льве Николаевиче, его могилу. Оставила себе 200 десятин (290 гектаров) с яблочным садом и частью тех посадок, которыми мы с такой любовью украшали свои владения. Большую часть своей земли (475 десятин) с тщательно сбереженными, прекрасными лесами продала я дочери Александре Львовне для передачи крестьянам. Продала я и свой московский дом и последнее мое издание сочинений графа Л.Н. Толстого, и все эти деньги отдала своим детям. Но их, и особенно внуков, так много! Включая невесток и меня, всей нашей семьи 38 человек, и помощь моя оказалась далеко не удовлетворительна, глубокую благодарность всегда приношу в душе государю императору за дарованную мне пенсию, с помощью которой могу жить безбедно и содержать усадьбу Ясной Поляны».

* * *

К 1919 году из 13 детей в живых было 6. Осенью этого года Софья Андреевна тяжело заболела, как и Лев Николаевич, воспалением легких. Об этом известили ее старшего сына Сергея, жившего в Москве. Он вспоминал: «Достать билет в то время было очень трудно и только через несколько дней, а мне надо было ехать немедленно». Сергей отправился в Кремль к управляющему делами Бонч-Бруевичу, и тот, поговорив с Лениным, выдал документ: удостоверение на бланке Совнаркома за № 3306, 26 октября 1919 года, с подписью В.Ульянов (Ленин). Билет Сергею выдали без затруднений, и в штабном вагоне он скоро доехал до Ясной Поляны.

75-летняя Софья Андреевна Толстая умерла 4 ноября и похоронена на семейном кладбище в Кочаках, вблизи Ясной Поляны.

С.А. Толстая писала: «Нет любви чище, сильнее и лучше любви матери и ребенка». Она умерла, окруженная детьми и внуками, сознавая, что умирает, покорно ждала смерти и приняла ее смиренно.

Любовь связала на всю жизнь двух бесконечно близких друг другу и в то же время бесконечно далеких людей. Еще один пример извечной борьбы между величием духа и страстью плоти.

 

Послесловие.

Л.Н. Толстой не скрывал, что в молодости был гулякой.

Однажды он спросил Чехова: «Вы сильно распутничали в юности?» Тот смятенно улыбнулся и, подергивая бородку, сказал что-то невнятное, а Толстой откровенничал: «Я был неутомимый…» Он произнес это сокрушенно, употребив в конце соленое мужицкое слово. Произнес так просто, как будто не знает достойного, чтобы заменить его.

О чувстве ревности Толстой так написал: «Человека осуждают за ревность, справедливо ли это? Может быть, ревность от страха унизить душу, от боязни быть униженным и смешным? Не та баба опасна, которая держит за .., а которая – за душу. Человек переживает землетрясения, эпидемии, ужасы болезней и всякие мучения души, но на все времена для него самой мучительной трагедией была, есть и будет – трагедия спальни».

Незадолго до смерти Толстой признался: «Будучи женатым, я ни разу не изменял Соне». И еще: «Любить – значит жить жизнью того, кого любишь».

Виктор КИНЕЛЕВ

Фоторепортаж