«Деревянщик»

Так зовут в Завьялово Ивана Бреднихина, который делает невиданные по нынешним временам ткацкие станки, а также – из березовых обрубков – удивительную посуду.

Необычное - в обычном

Мне объяснили, что найти дом Ивана Ивановича очень просто: тот, что слева, если въезжать в райцентр Завьялово со стороны Романовского района. Отличия простые: украшен изящной резьбой. Я и вправду нашел его без лишних расспросов.

Хозяину немного за семьдесят, но выглядит моложе своих лет. Кроме домашних хлопот и «деревяшек» занимается пчелами – дело, как известно, очень трудоемкое. И играет на гармошке, это – для души.

Самое удивительное: оказалось, что мой собеседник – вовсе не плотник, не столяр и уж тем более не краснодеревщик-мебельщик. Просто любит из самой обыкновенной березовой чурки изладить всякие-разные диковинные ложки, ковши и кашпо. А уж ткацкие станки так, как это умеет он, пожалуй, сейчас уже не сможет на Алтае сделать никто.

Словом, все, что связано с этим мастером – такое вот: с виду, казалось бы, совсем обычное, а если приглядеться – очень даже оригинальное…

Иван Бреднихин вырос в большой семье. Был десятым, последним из братьев и сестер. До армии пас колхозных овец. После службы немного шоферил, а после окончания кооперативного техникума почти всю жизнь работал экономистом и бухгалтером в разных организациях Завьяловского района.

Откуда тогда знание старинных русских ремесел?

Оказывается, в его роду по материнской линии были плотники-умельцы. К примеру, многие постройки в завьяловском колхозе «Красный маяк» сработали его дяди.

До недавнего времени в доме Ивана Бреднихина стояла кровать, которую сделал его дед Кузьма Наливкин. А резной шкаф, изготовленный им же, внук отдал в районный краеведческий музей. Пусть хоть так сохранится память о Кузьме Наливкине, сгинувшем вместе с двумя сынами в Нарыме в конце 30-х годов прошлого века, через полгода после рождения маленького Вани.

А дед по отцовской линии слыл умелым сапожником. На Русско-японской войне тачал сапоги для офицеров. Однако Георгиевский крест, понятное дело, получил за личную храбрость.

Без сучка без задоринки. Но с задором

Я давно искал знакомства с Иваном Бреднихиным. Как-то в барнаульском музее «Мир времени», созданном стараниями известного предпринимателя кандидата медицинских наук Сергея Корепанова, увидел удивительную вещицу: деревянное кашпо, подвешенное на деревянных же кольцах. Все бы ничего, но и само кашпо, и кольца автор вырезал из цельного куска дерева. Трудно даже представить, сколь кропотливым был его труд!

«Как это удалось сделать?» - спрашиваю. Ответ оказался донельзя простым. Почти как у знаменитого скульптора, который на подобный вопрос ответил: «Беру камень и отсекаю все лишнее».

На самом деле, конечно же, все совсем не так просто. Оказалось, что кашпо появилось на свет лишь с четвертой попытки. Попросту говоря, три предыдущих почти готовых изделия лопнули. А это значит, десятки часов кропотливой работы были потрачены зря. Не всякий мастер после такого разочарования вновь примется делать то же самое. Причем без каких-либо гарантий, что новый вариант удастся благополучно довести до финальной стадии.

Честно говоря, я ожидал, что выведаю какие-то особенные секреты творчества «деревянщика». Но он использует обыкновенные берёзовые чурки. Сырые, срезанные осенью, в октябре-ноябре. Причём заготавливает сырье вовсе даже не он сам, а закупает у лесников. Они привозят на подворье не чурки, а сутунки длиной чуть больше двух метров и толщиной сантиметров 25-30. Остается выбрать самые ровные – чтобы без сучка без задоринки. Под «задоринкой» же, по его словам, следует понимать шероховатость на гладкой поверхности.

И все же мне удалось выведать у Ивана Ивановича большой-большой профессиональный секрет. Готовые изделия, как оказалось, он пропитывает топлёным сливочным маслом. Важно, по его словам, чтобы оно было натуральным, потому что в последнее время качество этого продукта стало хуже, производители добавляют в него маргарин и растительные масла. Остальное – дело техники: изделие сначала окунается в кипящее масло, затем мокрое должно полежать несколько часов на горячей печке из кирпича. Ложку, к примеру, прилаживают так, чтобы горячее масло оставалось в так называемом черпале. А вот ручку-держало совсем не обязательно подвергать этой процедуре – она и так хороша. Процесс следует контролировать, чтобы, не дай бог, не остыла печка либо масло. Ну, а бережная эксплуатация даёт надежду, что вещь прослужит долго. Как, к примеру, ковш, черный от сажи, который исправно нёс службу долгих 15 лет в бане умельца.

Замечу, что, поэкспериментировав с липой, тополем, клёном, осиной, Иван Бреднихин в конце концов остановился на берёзе. Её древесина вполне устраивает его по устойчивости к внешним воздействиям и иным качественным характеристикам. Да, она – твёрдая, требует усилий и терпения, однако вполне поддается обработке.

От обихода к сувениру

Первую самодельную ложку изготовил почти по принуждению: мать, которая жила в его семье, никогда не ела железной или алюминиевой – только деревянной. Как-то толкла картошку и сломала ручку-держало. Попросила Ивана: «Сынок, сделай!» Тот: «Мам, как же я сделаю? У меня ж ничего кроме ножичка да стамески нет». «А ты гляди на старую ложку и стругай». Нашёл подходящее сырое берёзовое полено, строгал-строгал, и получилась ложка. Из сырой берёзы. С той поры усвоил – высушенная древесина трудно поддаётся обработке.

А потом увлёкся – начал делать столовую утварь для своей семьи, на подарки и даже на продажу. Иван Иванович убеждён, что ложки-поварешки у русских людей должны быть деревянные. Так, как это было на Руси сотни лет. Он их делает очень удобными – неширокими, но глубокими, простыми и с резными ручками-фигурками. Эти столовые приборы – без вредных примесей, из чистого дерева. Не сам – люди заметили, сообщили ему, что у малых детей, которых кормят деревянной ложечкой, не бывает стоматита. И взрослые, пообвыкнув, не нарадуются лёгкости и удобству его творений.

Пришла пора, задумался он о достойных инструментах. Как-то увидел на базаре – торгуют деревянными ложками. Спрашивает, откуда такой необычный товар? Ответили: «Дед Лещёв со станции Гилёвка делает». Поехал поучиться-посмотреть к старику, которому уже за 90 лет. Тот показал ему набор инструментов – у Ивана аж губа отвисла. Кованые по заказу стамесочки, чтобы строгать, выбирать, обрабатывать вчистую. Бреднихин – ему: «Дедушка, продай». И тот уступил весь набор Бреднихину за половину его тогдашней месячной зарплаты. Иван Иванович не торговался, отдал деньги без раздумий.

Теперь изготавливал ложку уже не за три дня, как было раньше, а за день. Но народ уже пристрастился к металлическим ложкам, только старики с удовольствием пользовались деревянными. А что с них взять-то? В основном дарил им да и другим просто раздавал. Однако вскоре появились и покупатели. Заказывали не только ложки, но поварешки, и особенно почему-то ковши для бань. На два и на три литра, широкие, узкие, глубокие и плоские. А в последние годы на солёные Завьяловские озера приезжает много отдыхающих. Появилась потребность и в сувенирах. Туристы хорошо приобретают на базарчике в райцентре изделия Бреднихина, особенно небольшие сувенирные ложки, подвешенные на деревянных же колечках.

Иван Иванович по случаю подкупал инструменты. Так собрался в мастерской внушительный арсенал: различные топорики, пилы, ножовки, скобели, тесла, лобзики, цикли, киянки, долота, свёрла, коловороты, рашпили и так далее. Особенно дорожит изогнутыми стамесками-клюкарзами, которые использует для выборки углублений и формирования дна пазов. А ещё самодельными резцами – он зовёт их ширазиками и каразиками. Ими мастер вырезал, к примеру, кольца к кашпо и сувенирным ложкам.

До недавнего времени пользовал фуговально-строгальный и токарно-винторезный станок «Школьник». С их помощью изготавливал стулья, табуретки и другую домашнюю мебель.

Объединительное занятие

Однако изготовление ложек-поварёшек – дело рутинное. Задумал Иван Иванович ни много ни мало соорудить деревянный ткацкий станок. Но где в наше время найти образец? Пришлось делать по памяти. Во времена его детства зимой на пол-избы устанавливали громоздкое сооружение, выдававшее ковры, половики, дерюжки и рогожи.

Бреднихин решил сделать станок не в полный размер, а уменьшенную модель, однако обязательно действующую.

Мне в детстве довелось видеть ткацкий станок в доме родной тети Веры. Помню, насколько утомительно-медленно продвигалось изготовление ковра. По нескольку сантиметров в день. А ковёр-то немаленький, на то, чтобы его сделать, уходили долгие недели. В памяти остались какие-то уменьшительные и смешные термины: мялки, сновалки, моталки-мотаусы, донца, уток, ниченки и прочие. И вот в доме Бреднихина вновь пришло-наплыло…

Иван Иванович кроме станка для изготовления изделий из овечьей шерсти сделал ещё и такой, на котором можно выткать конопляные рогожи. В старые времена их застилали ложе кровати и клали на пол.

Конопля, из которой умудряются делать наркотики, нынче записана во вредные растения. А прежде крестьяне специально её выращивали для домашних потребностей: делали запашистое зелёное конопляное масло и грубые ткани.

Ткачество – занятие хлопотное и трудоёмкое, но, по меткому выражению моего героя, объединительное. Это вам не в магазине отрез или готовое изделие купить.

Сам Иван Иванович никогда прежде не ткал. Но изготавливал сестрам сновалки, мотаусы и другие ткацкие приспособы.

А эти два станка, хоть и действующие, пока в работе не были. Впрочем, зима-то большая. Ковёр вряд ли получится, ширину полосы Иван Иванович уменьшил со 120 до 50 сантиметров, а вот половики, полотенце или полотно, например, для портянок сделать можно. И нужно – так считает мастер! Старинное ремесло надо сохранять!

Завьяловский район.