"ЕСЛИ МУЖЧИНА НЕ ВОИН, ОН УСТУПИТ СВОЕ МЕСТО ВОИНУ"…

Андрею КОЧЕРГИНУ 46 лет. Он – боевой офицер. Десять лет назад, выбрав все самое эффективное из разных японских единоборств, создал свою систему – карате Кои Но Такинобори Рю (танто-дзюцу, карате с ножом). Он тренирует спецназ и охранников президентов Латвии и Мексики. Сейчас – заместитель директора по безопасности ОАО "ЗапСибГазпрома" и советник по вопросам государственной безопасности президента Ингушетии Юнусбека Евкурова, с которым когда-то вместе служил. А еще – автор нескольких книг, читатели которых порой полярно меняют взгляды на жизнь. И первым делом идут в спортзал…

Где мужики крепче?

– Андрей Николаевич, вы придумали вид единоборства и он сейчас набирает обороты не только в России, но и за рубежом. Вас это самого не удивляет?

– Я спокойно к этому отношусь. Должен радоваться, но не успеваю, так как устаю сильно.

– Навыки, которые у вас получает человек, – это само по себе оружие. Не боитесь давать его людям?

– Я ничего не боюсь. Если мужчина не воин, он уступит свое место воину, который придет извне. Гражданин России должен быть патриотом, солдатом, чтобы защищать нашу страну. Мы должны учиться военному делу настоящим образом. Учиться сегодня, чтобы не пришлось делать это завтра впопыхах.

– Вы тренировали спецназовцев в самых разных уголках мира. Где мужики крепче?

– Мне очень нравятся наши ребята, и я необъективен. Существует очень много людей, и нам часто приходится отдавать свои знания за рубежом, но нигде я не делаю это с таким удовольствием, как в России. К тому же наши программы за рубежом и на 30 процентов не составляют того, что мы преподаем в России. Кои-карате, танто-дзюцу сделано для России.

– Как японцы относятся к вашему виду карате, к танто-дзюцу?

– Они говорят, что это только для России, потому что в Японии давно бы уже всех посадили. Мы – первый российский проект, международно признанный великими мастерами современности. Мой восьмой дан подписан канчо Арояма, обладателем девятого дана, старейшим президентом федерации кёкушин-карате, и канчо Блюмингом, который живая легенда кёкушин-карате в Европе. Наш пожизненный вице-президент – основоположник карате в СССР Алексей Борисович Штурмин, чье отношение к нам накладывает на меня громадную ответственность.

– Некоторые виды спорта стали известными потому, что их носители снялись в кино. Вам не поступало предложение – сделать художественный фильм про ножевой бой с вами в главной роли?

– Снимался в фильме, который делал Лев Николаевич Безруков, мой близкий друг и старший товарищ, тренер по восточным единоборствам и секретарь Российского союза боевых искусств, он же на РТР вел цикл передач "Путь дракона". И честно скажу, мне это не очень понравилось. Еще предлагали играть роль Кочергина в сериале про боевые искусства, такая мыльная опера, которую хотел запустить канал REN-ТВ. Но я – тренер, я – спортивный ученый и не готов превращаться в шоумена.

Есть люди, которым не все равно…

– Из всех видов единоборств кои-карате, наверное, единственное не имеет господдержки через Российский союз боевых искусств (РСБИ). Вас это как-то огорчает или удивляет?

– Мы – некая инициатива снизу. Мы не ждем поддержки. Мы занимаемся любимым делом и не видим причин, по которым государство должно нас поддерживать. Сейчас у нас нет финансовой ответственности отделений перед центром, нет пирамидальной системы финансовой поддержки. Есть люди, которым не все равно, и на них все держится. Большинство проектов кои я финансирую сам.

– В этой связи вопрос: я слышал, что первую в жизни квартиру вы купили совсем недавно?

– Даже не купил – мне ее выделяет организация, на которую я работаю. А до этого я жил на съемных квартирах.

– Квартира – это мечта?

– Мне 46 лет, это не очень хорошо, когда замдиректора "ЗапСибГазпрома", которым я являюсь, живет на съемной квартире.

– Вы помните, когда в последний раз кому-нибудь удавалось вас победить?

– (Долгая пауза). Я – огромный любитель вмешаться в моменты, которые кажутся мне неправильными – например, когда группа товарищей пытается отдубасить человека, который уже находится без сознания. После одного из таких вмешательств я очнулся через месяц с переломанным лицом, и глаза мои смотрели в разные стороны. Это было в 1995 году. Месяц я ничего не помнил. Но я не жалею о сделанном, потому что иначе поступить не мог.

– Когда у вас плохое настроение, вы не пытаетесь поправить его с помощью драки?

– Это расхожее убеждение, что Кочергин душевно болен, но неправильное: я – человек верующий, православный и исходя из этого все свои поступки соизмеряю со своим вероисповеданием, которое не позволяет мне совершать гадости и низости.

– Говорят, на Украине, чтобы поступить в клуб кои-карате, надо проделать то, что однажды проделали вы – разрезать себе голень и потом самому себя зашить…

– Это неправда, это легенды. Любое социально значимое явление начинает обрастать домыслами. Нас стали шельмовать, не увидели самого главного: мы – реальный военно-патриотический вид спорта, мы – русские люди, православные, а нас представляют чуть ли не как секту идиотов, которая занимается самоудушениями, зашиванием и прочей цирковой деятельностью.

– У вас сын и дочь – вы учите их кои?

– Зачем? У них свой выбор. Меня никто никуда не толкал, никто ни к чему не принуждал. Я категорически против насилия. Сын занимается пауэрлифтингом и бегом. Меня это вполне устраивает. Я его очень люблю, он напоминает меня внутренне. Кто сказал, что заниматься девять раз в неделю – это правильно? Я живу такой жизнью, но не уверен, что делаю все верно.

Чем хуже – тем лучше?

– На ваших книгах подписано, что вы посвящаете их своей маме и благодарите Елену Воробьеву – это кто?

– Ученица, которая появилась, когда я вдруг подумал, что, может быть, зря все это начал. Это было лет пять назад, когда я понял, что людей, которые стали ненавидеть меня неизвестно за что, гораздо больше, чем людей, которым я нужен. Леночка оказалась настолько благодарным учеником, так поверила в то, что мы сделали, что на сегодня я уже ни в чем не сомневаюсь. Я очень благодарен Богу, что он этого человека дал мне на пути. До нее я категорически не брал женщин в обучение.

– Вы цитируете разных великих, в то же время пишете, что детство было босоногое. А где и когда вы читали?

– Я постоянно читал. Книга – это одна из форм существования информации, которая вдруг из обезличенной становится личной. Жалею, что сейчас нет времени на книги. Рабочий день заканчивается в два ночи, а начинается – в восемь утра. Отвечаю на нечеловеческое количество писем, постов, тренируюсь и тренирую, пишу, все сделал сам и тащу, пока сил хватит.

– В книге "Мужик с топором" вы пишете, что когда потеряли все в дефолте, то вытащили себя из депрессии, пойдя в спортзал. А что бы вы посоветовали тем, кто жалуется на жизнь?

– Есть фраза: "Чем хуже, тем лучше". Чем хуже живет человек, тем больше шансов на то, что он попытается изменить этот мир к лучшему. Серафим Саровский сказал: "Обрети дух в мире, и вокруг тебя сотни спасутся". Когда ты хочешь изменить эту планету, начать надо с себя. Я этим занимаюсь с 1987 года, когда понял, что я – русский православный человек. Я крестился, поняв, что мне пора в церковь. Вера православная не требует подтверждения. Мне хватает того, что законы, заложенные в первоисточнике, помогают принимать решения на каждый день. Мы не имеем права на подлость, на ложь, на низость, на трусость, на предательство в силу того, что перед нами стоит единственный за историю человечества идеальный образ, который за свои убеждения и за любовь к людям отдал свою жизнь.

Сергей ТЕПЛЯКОВ, Наталья СОХАРЕВА.