НА ОКРАИНУ ЖИЗНИ...

Когда-то в объявлениях о продаже домов можно было увидеть приписку "дом под снос". Подразумевалось: вот немного помучаешься в аварийном жилье, зато потом будешь блаженствовать в новой квартире. Однако "блаженствовать" – это явно не про Барнаул.

"Когда заселились, дом у нас "ходил"…

Поселок Лесной сам по себе окраина, но теперь и у Лесного есть "выселки" – это район Новостройка: коттеджи, в которые городские власти с переменным успехом пытаются заселить людей из барнаульских домов, идущих под снос.

– Мы жили на улице Ярных – в трех шагах от проспекта Ленина… – говорит Любовь Жеребцова, обитающая нынче в одном из домов Новостройки. – В апреле 2010 года нам отключили электричество и отопление, сказали – выселяйтесь. И мы поехали сюда…

Любовь Жеребцова с двумя сыновьями занимает одну квартиру в доме. Две комнаты. Кухня оборудована на веранде. Хотя в доме есть ванна и туалет, но эти "удобства" с подвохом: из туалета все уходит в выгребную яму, которую надо чистить за деньги, а чтобы помыться, надо греть воду электрокотлом. В общем-то с подвохом весь дом: он не на фундаменте, а на бетонных столбах!

– Когда заселились, на улице было еще холодно, – рассказывает Любовь Жеребцова. – Под полом ветер гуляет, снег заметает, земля промерзает, столбы то поднимутся, то опустятся. У нас дом "ходил", "танцевал": стены щитовые, движутся вверх-вниз, обои рвутся…

Татьяна Бокова, жившая в двухэтажном доме на Новом рынке, рассказывает:

– Мы отказывались выезжать, тогда нам отключили свет и пригрозили, раз мы одни остаемся, то будем платить за отопление всего дома. В марте переехали сюда. Мы, конечно, хотели жить в своем доме, но не в таком! Я гардины прикручивала – так саморезы стену насквозь протыкают. Люстру не могли повесить – потолок тяжести не выдерживает. Полы скрипят. На чердаке щели такие, что птицы гнезда вьют…

Жившая неподалеку от Боковой (Рыночный, 10) инвалид Тамара Орешина рассказывает:

– У нас в доме дверь выломали, бомжи стали к нам в подъезд в туалет ходить. В конце концов плюнула, переехала. Газ обещали, а до сих пор не провели. Зато плату за электричество берут, будто газ есть: по 2 рубля 89 копеек за киловатт. Я 2.800 только за свет заплатила. А еще требуют отдать 800 рублей за опломбирование счетчика. Телефонов нет. Живем бог знает где – недавно "скорая" ехала к нам два часа…

Евгений Поздняков до переселения жил на улице Ползунова. Цену тем местам знает хорошо. "Там сотка земли по полтора миллиона идет", – говорит он нам. Дом N 3, в котором жил Поздняков, шел под снос, по-этому он квартиру и не приватизировал – думал, что все будет по-человечески.

– Надеялся, что совесть ведь есть у людей, не обманут, – говорит он. Надежда на справедливость жила в нем долго: когда Евгений Поздняков узнал, что его семью с больной дочерью (у нее ДЦП) выселяют дальше городских окраин, писал мэру Владимиру Колганову.

Впрочем, писал не он один. На сайте barnaul.org в разделе "Вопросы и предложения главе города" есть письмо от других "новоселов" – семьи Куленковых и Лотыревых, которые пишут Владимиру Колганову, что в 2009 году им была предоставлена для переселения благоустроенная квартира по адресу: Малахова, 158, кв. 106. А в январе 2010 года они случайно (!) узнали, что их новый адрес – поселок Лесной, 17-й переулок, дом 16, квартира 1. Приехав посмотреть, что это такое, Людмила Куленкова пришла в ужас, о котором и рассказала главе Барнаула: "В поселке нет школы (ближайшая на расстоянии 6 км), магазинов (ближайший на расстоянии 4 км), поликлиники, детского сада, общественного транспорта. И это называется улучшение жилищных условий". Читающийся между строк вопрос понятен – что происходит?! Тут же можно прочитать замечательный ответ Владимира Колганова: он обращает внимание на то, что новое жилье больше старого (на 6,3 квадрата), сообщает, что магазин и филиал фельдшерского пункта будут, и в заключение пишет: "Несколько позже, после оформления данной квартиры в собственность, Вы можете ее продать и приобрести другое жилье".

Напомню: наш уважаемый мэр – строитель. Говорят даже – хороший строитель. Поэтому он, как никто, должен понимать, велика ли сумма, за которую можно продать щитовой сборный дом без фундамента, у которого перегородки из гипсокартона, сайдинг прогибается при любом нажиме, а пол зимой промерзает так, что ходить по дому приходится в валенках…

Где деньги, Зин?!

Отмечу: подавляющее большинство признанных ветхими домов находятся в "золотых" для застройки местах, некоторые – так прямо рядом с "красной линией". Упоминавшийся проезд Рыночный, где под снос пошли аж восемь домов, – это район Нового рынка, почти самый центр Барнаула. Включен в программу дом N 123 по проспекту Ленина – тоже, скромно говоря, неплохое место. На эти и прочие площадки рано или поздно пришел бы застройщик и за свои деньги расселил бы граждан с учетом их пожеланий. А на бюджетные средства можно было хотя бы начать расселять, например, Затон.

Об этом я писал еще в декабре 2009 года в статье "Под снос". Городская администрация вообще-то любит разными способами передавать мне приветы: то писали письма в редакцию, то размещали статьи за подписью некоего Анатолия Ивкина, то вот недавно в "Вечернем Барнауле" с отповедью выступила пресс-служба мэрии. А вот по поводу материала "Под снос" – молчок. Хотя я ведь и официальный запрос посылал в городскую администрацию – хотел выяснить, как же так случилось, что в Затоне или, скажем, на Старо-Силикатном не нашлось ветхого жилья?

Согласно пункту 1 статьи 89 "Жилищного кодекса РФ", предоставляемое при переселении жилье "должно находиться в границах данного населенного пункта". В нашем случае: если люди в Барнауле жили, то в Барнауле после переселения должны и остаться. Поселок Лесной – не часть города Барнаула, а часть городского округа. В мэрии считают, что это в общем-то одно и то же – вот и Устав у нас именуется "Устав городского округа – города Барнаула". Однако если всю жизнь жил на Новом рынке, а теперь живешь на окраине Лесного, то как-то быстро убеждаешься, что город и городской округ – вещи чуть ли не противоположные. Жонглирование понятиями "город", "городской округ", "муниципальное образование" позволяет, что называется, ловчить.

На выделенные на покупку жилья для переселенцев деньги можно было купить вполне приличные квартиры: в краевой адресной программе "Переселение граждан из аварийного жилищного фонда с учетом необходимости стимулирования развития рынка жилья" оговорено, что новое жилье для переселенцев должно приобретаться или строиться из расчета 25.450 рублей за квадратный метр.

– В Барнауле пустуют целые кварталы новостроек, где квадратный метр стоит около 26 тысяч рублей, – говорит барнаульский общественник Сергей Мамаев. – Думаю, при желании мэрия смогла бы легко договориться со строителями. Однако вместо этого людей заселяют в щитовые дома, где цена квадратного метра почти вдвое меньше той, которая предусмотрена программой.

– Я согласен с тем, что можно было договориться на рынке уже готового жилья, – сказал "Алтайской правде" Николай Целищев, начальник краевого управления ЖКХ. – Например, муниципалитет мог бы немного добавить от себя. Так поступили в Новоалтайске, Бийске, Топчихе, Поспелихе, которые также участвовали в нашей адресной программе. И оттуда никаких претензий не было. Мы предлагали барнаульским властям: рассчитайтесь с застройщиками теми участками, которые освобождаются, – они же в центре. Нам говорили: "Хорошо", а в результате вышло вот так...

Кстати, о цене. В доме N 5 того же 17-го переулка поселка Лесного живет семья Чернобаевых. Они купили дом в ипотеку, соблазнившись картинкой в компьютере и рассказами застройщика. За тот год, который семья Чернобаевых провела в своем новом доме, они уже прокляли все.

– Зимой дом снизу промерз, в доме по плинтусу лед… – рассказывает Елена Чернобаева. – Входная дверь отвалилась – она железная, а косяк хлипкий. В общем, нет слов…

Даже при коммерческой продаже квадратный метр обошелся Чернобаевым в 15 тысяч рублей. Надо полагать, при "оптовой" покупке цена меньше – жители Новостройки говорят, что в их домах квадратный метр оценен был в 12 тысяч рублей. Однако "лишних" денег никто в бюджет не вернул – отчитались за все. Можно было бы предположить, что остальное ушло на создание инфраструктуры. Правда, сразу хочется понять – какой? Школы, больницы, детского сада – нет. Асфальта в 17-м переулке нет, канализация, как я уже говорил – в виде выгребной ямы, газ не подключен до сих пор. Полагаю, Следственное управление должно заинтересоваться этой ситуацией.

Не бойтесь!

Сейчас уже готовится около десятка исков в суд от жителей 17-го переулка. Однако бороться за свои права надо было все-таки раньше – пока вас не поселили на окраине города.

В декабре 2009 года мы рассказали о жильцах дома N 24 по улице Короленко: они как-то вдруг узнали, что тоже стали участниками программы переселения из ветхого жилья и даже получили требование к
1 января 2010 года снести свой дом. Граждане не согласились и пошли в суд. В результате выянилось, что износ дома "слегка" преувеличен: в документах на переселение указано, что износ составляет 90 процентов, а судебно-строительная экспертиза показала – всего 35. Дом остался на месте, и люди по-прежнему в нем живут. Узнать бы теперь, кто и по чьей просьбе внес его в список ветхого жилья…

Точно так же уперлись жители дома N 123 по проспекту Ленина. Правда, не все – пять семей из 34-х. Их мэрия собиралась переселить в феврале. Предлагали из центра ехать на выселки. Да еще и "квартиры" давали размером со спичечный коробок.

– В этом доме у нас квартира 14,6 квадратных метра, а предоставили 9,7 квадрата да еще и на Чеглецова! – говорит Ольга Лойченко. – Назвали это "кухня-студия". Но как ни называй, а комнатенка эта больше не станет.

Лойченко переезжать отказалась, пошла в суд. Ее маленькая война увенчалась успехом: семья Лойченко получила однокомнатную квартиру.

Поэтому обращаюсь к гражданам: не бойтесь. Отстаивайте свои права. Почаще вспоминайте, кто в городе хозяин. Хозяин – его жители, народ, то есть мы с вами. А Владимир Колганов и вся его команда – это просто наши слуги, нанятые нами на время. И надо почаще им про это напоминать.