«Детей своих люблю до гроба»

Тропинка, ведущая к дому на ул. Вокзальной, 40, переметена вчерашним снегопадом. Ни следа. На входной двери – замок. О том, что мы не ошиблись адресом, напоминает лишь вывеска «Ритуальные услуги круглосуточно». Именно здесь еще совсем недавно процветал семейный похоронный бизнес, в котором маме-предпринимательнице помогали ее дети.

Молчаливый клиент

Леденящую душу историю поведали миру сайты-скорострелы, подхватило цепкое на сенсации телевидение. «Алтайская правда» побывала в Троицком районе, когда шумиха улеглась. Зато и разбиралась в жутковатой этой истории с холодной головой. Увы, восстанавливать ее пришлось со слов не самой героини Оксаны Берх, а людей, причастных так или иначе к делу. Накануне нашей поездки в Троицкое заместитель главы администрации района Владимир Шаров по телефону подтвердил: «Оксана знает, что вы приедете, сказала, что будет дома». Но на месте оказалось, что женщины в селе нет. Через односельчан она передала, что общаться с прессой больше не будет.

Имени своего предпринимательница перед камерами не скрывала, посему и нам нет смысла шифроваться. А вот детей Оксаны мы назовем именами вымышленными, дабы лишний раз не мусолились на языках настоящие. Старшая Инна – студентка, учится в Барнауле. Ее братья – Слава, 14 лет, и восьмилетний Игорек. С их отцом Оксана в разводе, а младшенькая Катя родилась уже в новом, гражданском браке своей мамы. Каково это – тянуть детей одной, знают тысячи женщин, и одиноких, и, увы, замужних. Честь и хвала тем, кто делает это достойно. Оксана, переехав в Троицкое из Хабаров лет десять назад, «на кочку», удивила местных тем, как споро открыла салон-парикмахерскую имени себя. Училась вести бизнес с грудным Игорьком на руках, но у нее все получилось. Жители не жаловались на работу «Оксаны», семья слыла благополучной, а в зоне внимания служб соцзащиты находилась лишь по статусу многодетности Берх, дабы вовремя оформлялись законно положенные на каждого из ее детей выплаты. Со временем парикмахеров в Троицком стало больше, чем желающих постричься, и бизнес захромал.

Оксана рук не опустила, она нашла новую нишу – оказание ритуальных услуг. Ну там помочь родным усопшего гроб выбрать, венок с душевным посвящением или бальзамирование с посмертным макияжем сделать.

Собственно, сама история с этого момента и начинается. Журналисту районной газеты «На земле Троицкой» Светлане Черемновой Берх поведала, как отучилась в Новосибирске за 25 тысяч рублей и получила лицензию на столь необычный вид предпринимательства. Как, увидев впервые работу мастера с телом усопшего, вдруг поняла – не боится! Там, где должны быть у человека страх и трепет перед потусторонним миром, у нее – интерес и желание сделать покойного красивым, чтобы родные запомнили его, провожая в последний путь, не обезображенным смертью. Она снова попала в десятку, такого в Троицком еще не было. Дело пошло, только клиенты у Оксаны теперь были другие. Молчаливые, не капризные. Справляться с заказами помогали дети. У Славы, например, неплохо получалось обивать гробы и плести траурные венки, его даже трудоустроили через центр занятости (того, что мать привлекает подростка к заупокойному бизнесу, его специалисты не знали). Игорек еще мал, его использовали на подхвате – поддержать там чего-нибудь, поднести… А соседи, увидев, как к дому на ул. Вокзальной, 40 подъезжает очередной катафалк, истово крестились и вздыхали: бедные ребятишки, каково им там, среди гробов и покойников...

«Зашли – ужаснулись»

Осенью 2013 года Оксана написала письмо уполномоченному по правам человека в Алтайском крае Борису Ларину. Жаловалась на районную администрацию. Дескать, не выделяет земельный участок под строительство, мешает развитию дела, которым кормится семья, и она, многодетная мать, вынуждена использовать под офис дом, в котором прописаны и живут дети. Омбудсмен забил тревогу, так в районной администрации узнали о семейном бизнесе Оксаны. Специалист по проблемам семьи и детей Наталья Зарецких в первый свой визит на ул. Вокзальную в сентябре 2013 г. хозяйку дома не застала, зато поговорила с соседями, возмущавшимися тем, что в жилой зоне, прямо перед их окнами, открылась похоронное бюро. Вопрос, почему люди, все зная, молчали до сих пор, так и повис в воздухе. Но они подсказали, что Оксана с детьми ушла жить в дом нового гражданского мужа, отца Кати, на ул. Комсомольской, 11. Назавтра специалисты по охране прав детства были там.

– Ребятишки ютились в двух крохотных комнатках, а их мама жаловалась на побои сожителя, показывала синяк на лице и выбитый зуб. Стало понятно, что семья попала в сложную жизненную ситуацию, и мы стали действовать. Оксана наконец-то показала нам свой дом на ул. Вокзальной. Когда мы зашли туда – ужаснулись. В ряд стояли гробы, венки, слава богу, что детей на тот момент в доме уже не было. Не потому, что мама осознала. За долги дом отрезали от газоснабжения, и к сожителю она с детьми ушла, спасаясь от холодов.

О том визите женщины рассказывают полушепотом, им и сейчас не по себе.

Разговор с многодетной мамой ответственного секретаря комиссии по делам несовершеннолетних Натальи Чернышовой был жестким. По статье КоАП 5.35 о неисполнении родителями обязанностей по содержанию и воспитанию несовершеннолетних был составлен протокол, по факту ущемления прав детей подключилась полиция, ведь, кроме жуткого дома, заставленного гробами, другого жилья у ребятишек нет. Их маму обязали в ближайшее время решить вопрос с жильем, безопасным для детской психики. Сообщив, что проблем с деньгами у нее нет, Оксана быстро сняла в аренду квартиру, и семья поселилась там. Оставив в недоумении сельчан: если все так просто, почему нельзя было раньше, до всей этой шумихи, развести детей и совсем не детский бизнес? История меж тем набирала обороты. Оксана при любой возможности тиражировала свою позицию:

– Ритуальные услуги приносят стабильный и весьма неплохой доход, который позволяет мне кормить и одевать четверых детей. Районные же власти совместно с комиссией по делам несовершеннолетних посчитали, что, работая на дому, в котором живут и прописаны мои дети, я ущемляю их права. Меня завалили штрафами, грозятся лишением родительских прав. Вместо того чтобы помочь мне, многодетной матери-одиночке, встать на ноги, они вставляют палки в колеса.

Цитату эту опубликовали сайты, а вскоре очень странный сюжет прошел и по одному из центральных телеканалов. Бригада тележурналистов снимала его в съемной квартире на ул. Комсомольской, где никаких гробов, естественно, не было. Танцевала на камеру счастливая Катюшка, благостно улыбалась Оксана. По всему выходило, что плохие чиновники безосновательно гнобят заботливую мать. Будь я обычным телезрителем, не знающим изнанки сюжета, я бы подумала именно так.

Ольга Поснова, начальник управления социальной защиты населения по Троицкому району, только руками разводит:

– Слова не было сказано о лишении родительских прав или о препятствиях развитию бизнеса. Тем более что дело Оксана делает нужное, увы, смерть не минует ни одного из нас, должен кто-то и ритуальные услуги оказывать. Все, чего мы хотим, – оградить ребятишек от той стороны жизни, которую в силу возраста они воспринимать адекватно не могут. Помочь? Пожалуйста. Как многодетная мама, Оксана стоит на учете нуждающихся в получении земельного участка под строительство дома. Узнав, что ее дом отрезан от газа за долги, мы оказали ей материальную помощь в размере пяти тысяч рублей. Вы думаете, она отдала их в счет долга газоснабжающей организации? Ничего подобного, долг так и не уменьшился. Более того, Оксана заявила нам, что для ее бизнеса холод в доме – это даже хорошо…

«Чай пьём – покойника выносят»

«Вторгаться в личное жизненное пространство Оксаны Берх мы и не думали, но сделать так, чтобы детям было хорошо, – наша обязанность, – соглашается с коллегой Наталья Чернышова, – сейчас с ними после всего пережитого работает социальный педагог. Мы навещаем семью в съемной квартире, там тепло, есть что покушать. Де-юре Оксану и ее детей к группе социального риска не отнесешь. Но она должна понять: смерть – это не только бизнес, на котором она делает деньги. С этой сакральной областью дети не должны соприкасаться».

Поговорив с соседями, живущими рядом с Оксаной на улице Вокзальной, мы узнали свежие, хотя и очень противоречивые новости. Олег из дома напротив, держа нейтралитет, сообщил, что катафалков здесь давненько не видел, дом закрыт, не появляется и Оксана. Подошли любопытствующие женщины и выдали версии, диаметрально противоположные по смыслу. Первая: в доме, нежилом сейчас, хозяйка оборудует зал ритуальных услуг. «Там должно быть холодно, и газ она не подключает поэтому, а вовсе не из-за того, что денег нет. Но нам-то как жить в скорбном месте? Представьте, мы на кухне чай пьем и видим в окно, как покойника выносят», – кипятились соседки. Версия вторая, тоже вероятная: зал ритуальных услуг Оксана построит на земельном участке, как только его получит. Есть, впрочем, и третий вариант. Сделать все еще и по закону общечеловеческому. Чтобы не вздрагивали от каждой подъезжающей машины жители ул. Вокзальной. Чтобы дети, которых Господь впустил в жизнь через парадный ход, не знали до поры ее скорбной изнанки. Вот только неловко как-то объяснять азбучные нравственные истины женщине успешной, знающей цену и счастью, и горю человеческому…

Комментарии

Кандидат психологических наук, психолог высшей квалификационной категории, супервизор Владислав Залевский:
– Однозначно специфичный бизнес и жилье, в котором живут дети, надо разводить. Смерть – неотъемлемая часть жизни, но постоянно видеть ее рядом против устоявшейся культуры и тяжело даже взрослым. Скорее всего, решив подработать, Слава сделал такой выбор под давлением мамы, мол, ты стал большим и должен помогать. А это уже тема жестокого обращения и небрежения нуждами несовершеннолетнего, есть такая в социальной работе с семьей, когда пора включать систему оценки рисков физических и психологических воздействий на ребенка, смотреть, способно ли социальное окружение поддержать мальчика в трудную минуту. Работа психолога в этом случае на предмет выявления психологических деформаций будет совсем не лишней. Но речь не о вмешательстве в тонкие настройки души подростка, а о корректном наблюдении. Увы, в практике мы встречаемся и с крайними формами деформаций, когда ребенок начинает испытывать удовольствие от соприкосновения с ритуальными атрибутами, с потусторонним миром. Такое состояние граничит с некрофилией и, как крайняя форма, требует вмешательства психиатров.