За лесом всё видно

Крупный российский ученый-лесовод доктор сельскохозяйственных наук, профессор Евгений Парамонов удостоен премии губернатора Алтайского края в области лесного хозяйства и лесной промышленности имени Василия Степановича Вашкевича.

Евгений Парамонов – главный научный сотрудник Института водных и экологических проблем Сибирского отделения Российской академии наук, специалист в области лесного хозяйства, лесопользования и восстановления лесных ресурсов. Непросто пройти через фильтры взыскательной оценки здешних учёных. Достаточно сказать, что институт академический, представляет большую науку страны. И мимо фундаментальных исследований здесь не пройдут. Заметят.

Получилось так, что заговорила с номинантом «высоким штилем». Евгений Григорьевич, с которым мы не раз беседовали и о последствиях страшных пожаров конца века минувшего, и о том, какими будут леса через сотни лет, и об угрозе опустынивания, вздохнул и спустил меня с небес на землю.

– Ничего не получается сразу. У каждого минуса есть свой плюс. Я дважды поступал в Бузулукский техникум и только на третий раз поступил. Окончил с отличием. Когда учился в Поволжском лесотехническом институте, бывало, и без стипендии оставался, и присуждали именную Горьковскую. Направление получил на Алтай. Пока добирался, то и сё, Соколовский леспромхоз уже расформировали. Послан был в Чарышский район в Большой Бащелак. А мне и здесь интересно.

В Бащелаке заложил лесной питомник, стали выращивать сосну. Перебросили в Боровлянское лесничество, не расстроился, там заложил питомник. Потом оттуда бросили в Бийск, занялся кедром.

И странным образом те, как казалось, минусы шли в плюсы, складывались в судьбу ученого-лесовода. Не переоценить создание лесных питомников. Именно благодаря кропотливой специальной работе был организован базисный питомник по кедру в Чемале, где проверялись все новшества, которые только были на тот момент в стране. После защиты кандидатской диссертации он уехал в Томск, чтобы плотно изучать кедр, потом вновь возвратился на Алтай.

– Самое главное из того, что сделано, – обосновали рубки обновления и переформирования в ленточных борах. Затем начались работы в самом суровом по климатическим условиям Угловском районе по питомникам, выращивание посадочного материала в засушливой зоне.

Что сделано нового? Изменили схему посева семян. По инструкции требуется закладывать 60 килограммов семян на гектар, а стали высевать 40 и получать стандартного посадочного материала больше.

Каждый килограмм семян сосны стоил порядка 6 тысяч рублей, как тонна пшеницы. Нетрудно посчитать, какая экономия средств.

Однако и на этом учёный не остановился. Он постоянно сам себя озадачивал вопросом, как еще снизить количество высеваемых семян? Об этом думал день и ночь. Есть ответ: надо чтобы каждое семя упало в нужное место. Должно упасть!

Совместно с сотрудниками кафедры механики АГАУ переоборудовали лесную сеялку. Теперь семя от семени ложилось в почву примерно в одном сантиметре друг от друга. Количество семян снизилось до 29 – 30 килограммов на гектар в питомнике, а выход получили 1,3 – 1,5 миллионов стандартных сеянцев.

Непростая арифметика

Страшные пожары в конце прошлого века сожгли 100 тысяч гектаров зелёных массивов, в том числе на 56 тысячах гектаров верховым огнем была уничтожена вся лесная среда. Надо было срочно убирать обгорелые остатки – там стремительно размножались насекомые-вредители. Когда распиливали бревно с гарей, видели зачастую не доску, а сплошное сито. Он решил внимательнее посмотреть на количество сеянцев, необходимых на гектаре при восстановлении леса на гарях.

Откуда взялась сегодняшняя норма именно 5 тысяч штук сеянцев на гектар? Почему не больше или меньше? Оказалось, на мысль навёл сосновый подкорный клоп. Он высасывает все соки из сосны. Бороться с ним невозможно. А плотная посадка создает условия для его естественного нераспространения. Клоп избегает теневых сосенок. Это теоретически, а всё надо было доказать на практике. Подтвердить данными наблюдений.

Евгений Парамонов сам приезжал на опытные участки. А они находились в Угловском, Ребрихинском, Мамонтовском районах, захватывали Кулундинскую и Алеусскую ленты. Он отмечал данные в специальных бланках, которые сам и разработал. Ему неоткуда было что-то взять, он был первым и шёл по непроторённой тропе.

О главном

Для него главное – выявить наиболее оптимальные параметры для выращивания сосны. Чтобы получить продуктивные деревья. Они высокие, с раскидистой кроной и мощным стволом. Таким видит ученый лес будущего.

С именем Евгения Парамонова связаны важные страницы лесоразведения на Алтае и в Сибири. Он автор ряда монографий, 260 печатных статей. Его труды вошли в копилку российской и международной науки о жизни лесов. Он являлся научным руководителем десяти кандидатских и двух докторских работ практиков лесной отрасли нашего края и других регионов.

На протяжении многих лет ученый поднимает актуальную проблему борьбы с опустыниванием, возрождения полезащитного лесоразведения в зоне рискованного земледелия. Он отстаивает необходимость возрождения лесополос.

Простой пример. В открытой степи за зиму собирается до 25 – 30 сантиметров снега. А под защитой лесной полосы его глубина до 50 – 60 сантиметров. Это дополнительно до 100 миллиметров воды. В 2014 году вышло постановление администрации края о защите земель сельскохозяйственного назначения. Отмечалось, что вновь нужно повернуться лицом к защите почвы от различных видов эрозии. Это даст стабилизацию плодородия почвы и в связи с этим стабилизацию благосостояния сельского населения. Это очень значимая тема, которая выводит Алтайский край на большую перспективу, считает учёный.

Как-то в Ключевском лесничестве на месте гари от трансграничного пожара шла посадка нового бора. Разговаривали мы с директором лесного предприятия, а он сослался на ученого из ИВЭП, «который сказал, когда был здесь, что естественным путём сосна возобновилась бы только через 40 лет».

Говорю сейчас об этом Евгению Григорьевичу, а он подтверждает:

– Да, именно так я и сказал. В жестких условиях всходы погибают. В июле температура на поверхности почвы до 65 градусов. А посмотрите, Ключи, Михайловка – там уже стоит молодой лесок. Значит, всё правильно сделали, что интенсивно работали по заращиванию гарей.

Так и бывало не раз – куда приедешь, а там люди ссылаются на учёного, цитируют его. Рассказывают, как замеры зимой делал на сугробах или штыри в землю вбивал, чтобы отследить, сколько песка за неделю нанесёт в том месте, где лесополоса, и там, где её нет. Спрашиваю, мол, почему сам?

– Я верю только своим глазам и своим данным, – сказал он. И тему эту закрыл, но добавил ценное замечание.

Любые исследования должны чем-то заканчиваться. Если это касается леса, то обязательно превратиться в технические указания или рекомендации по выполнению конкретных видов лесных работ.